Орлан издал пронзительный клекот, требуя отдать манар. Грифон сопротивлялся, не желая уступать. Кровь капала из раны орлана, но тот, не разжимая хватки, навалился на врага всем телом. Грифон захрипел и наконец выпустил манар.
«Солнце маяка» теперь не принадлежало никому. Лежа в пыли, артефакт дожидался своей участи. Орлан решил отпустить грифона, но в эту минуту ощутил, что у того есть что-то еще, не менее ценное, чем манар. Начиная слабеть – кровотечение из раны усилилось, – он потребовал отдать и это. Грифон, не имея возможности спорить, поскольку орлан душил его, швырнул медальон. Орлан поймал его головой, артефакт повис на шее, его заливала кровь.
– Ты свободен, – сипло произнес Антон, отпуская противника.
Затем, свернув крылья, просто сел на землю, пытаясь собрать остатки сил. Но грифон, которого минутой назад чуть не задушили, страшно разозлился. Он кинулся в атаку, готовясь убить.
Однако техно не зря вступили в игру. Грифон со всего размаху попал клювом по медальону Ани. И хотя Антон испытал сильную боль, оттого что в тело вдавился металл, у него появилась лишняя секунда.
Бросок! Он нанес точный удар. Единственный удар в висок противника.
Грифон рухнул и больше уже не поднялся.
Через некоторое время на месте его тела осталось лишь обугленное пятно.
Рока-Алада
Орланы готовились к отправке Итана на Безымянный остров, а всех техно – на Светлоярск. Руби и Ника прощались в палатке.
– Когда все закончится, напишите с Аней мне письмо. Напишете?
– Вообще-то я не очень люблю писать… Может, лучше позвонить?
Ника вздохнула.
– Я не знаю, будет ли, куда звонить. Таир теперь гранд острова, и разрешит ли он телефон…
Ника задумалась.
– А ты уговори его! Ты же его сестра! Категория важности – один.
– Для орланов главное – стайный принцип, – со значением сказала Ника. – Когда один учитывает интересы остальных.
– Как уно Илья? – понял Руби.
– Примерно, – вздохнула Ника.
Они помолчали. Потом она продолжила:
– Если Таир решит, что от техники остальным только хуже, здесь не будет телефона, даже если он будет нужен ему самому, понимаешь? Он лучше пошлет письмо с гонцом.
– Но это же так долго!
– На самом деле – не очень. До Светлоярска несколько часов перелета. До Центрального – еще ближе.
– Но аквабусы хотя бы будут ходить? Ты же приедешь ко мне в гости?
– Приеду, даже если не будут, – улыбнулась Ника. – Уж в этом Таир мне не откажет. И ты обязательно тоже приезжай!
В палатку заглянула мать Ники.
– Руби, тебя ищет отец. У него какое-то важное сообщение.
Руби не стал уточнять, кто именно его ищет – Итан или Андрей, – а просто встал и вышел из палатки.
– Ника, – сказала мать, – мне тоже нужно с тобой поговорить.
– О чем?
Ника не смотрела на мать. Она еще не простила ей предательства по отношению к отцу. И сомневалась, что когда-нибудь простит.
– Я вижу, что мальчик техно тебе чем-то дорог. Я не одобряю этого, но техно нам помогли. Поэтому…
Ника слегка повернула голову в сторону матери.
– Ты ведь знаешь, что владеющий манаром владеет знанием?
– Знаю, – буркнула Ника.
– На Безымянном сейчас ждут одного из четырех, которые должны сохранить мир с помощью игры.
– И давно ждут! – огрызнулась Ника.
Ей казалось, что серые специально задерживают отправку.
– Дело в том, – продолжала мать, словно не замечая тона дочери, – что каждый игрок выбирает свою сторону сам. За волшебных существ играет молодой орлан не по рождению, который вскоре примет у нас присягу. За техно – девочка, которая тоже не родилась техно, а стала им, потому что очень хотела. За людей – мальчик-техно, который сознательно выбрал сторону людей. Но искин… Искина сразу сделали искином, понимаешь? У него нет выбора. И более того – он мог бы, наверное, выбрать сторону людей, но у него нет уже и этого выбора.
Ника подняла на мать взгляд.
– Что это значит, мама?
– Это значит, что искин не годится в игроки. Мы лишь напрасно потеряем время.
– Ты точно это знаешь?
– Иначе я бы не пришла.
– Но как же быть? – закричала Ника.
Вскочила и бросилась вон из палатки.
Андрей и Руби стояли неподалеку от ветряка. Страшно задувало, но они не обращали внимания.
– Руби, – взволнованно начал Андрей, – у нас не было возможности поговорить. Я все откладывал… Я думал, пусть сначала все это закончится, но сейчас… Только что звонили со Светлоярска. Я разговаривал по телефону с твоей и Аниной мамой, понимаешь? С нашей мамой. Она жива.
Андрей замолчал, чтобы перевести дух. Отчего-то донести такую радостную весть оказалось непросто.
Руби молчал.
– Жизнь разделила всех нас, четверых, но теперь…
– Я понял. – Руби сказал это тихо, но Андрей почему-то испугался. – Мне надо сказать… Я тоже откладывал… Когда я встретил Аню, я не понял сначала, что такое сестра. Не ощутил. Но папа… но Итан объяснил мне, что такое категория важности один. И тогда я захотел понять, что значит быть братом. Мы с Аней… В общем, я рад, что мы попали на Рока-Алада. Мы смогли узнать друг друга. И я очень, очень рад, что у меня теперь есть сестра. Она всегда будет для меня «категория важности один». И тебя, и маму я тоже обязательно узнаю; и вы меня тоже узнаете, и я тоже стану для вас…
– Ты наш сын! – возразил Андрей. – И ты уже сейчас…
– Да-да, Аня говорила мне, что у людей так.
– У людей?
– Я обязательно пойму, почувствую… Теперь это будет легче, потому что я уже знаю, почему близкие люди – это категория важности один, даже если они много лет были далеко.
– Но ты ведь хочешь еще что-то сказать? – понял Андрей.
К ним бежала Ника, но они оба ее пока не замечали.
– Да, хочу. Меня воспитал искин. И он для меня важнее… важнее всех! Категория важности «ноль». Возможно, это не человеческая логика – да, наверное, я больше искин, чем НИ. Но я хочу быть с ним! Я ни за что не смогу его оставить. Прости!
Андрей пытался переварить услышанное. Не то чтобы он был потрясен – наоборот, Руби говорил очень логичные вещи и поступал очень логично. Но человек, в отличие от робота, слишком зависит от эмоциональной кривой. Наконец Андрей справился с чувствами.
– Да нет, – сказал он. – Это логика человека. И выбор человека. Но знаешь, в чем главное отличие человека от искина?
Руби поднял голову, и Андрей закончил:
– Искины не врут себе. Никогда. Так что, наверное, в этом ты больше искин.
Он грустно улыбнулся.
В это время к Нике подошла мать, и только сейчас Андрей и Руби заметили их обеих.
– Мама, – сказала ошарашенная Ника, – он только что выбрал сторону. У нас есть четвертый игрок!
Орланы никогда не носят на себе людей.
Кроме особых случаев. Если люди спасли орланам жизнь, например.
Таир вручил Руби манар, взяв с мальчика обещание, что артефакт вернется к серым. Пять самых сильных орланов должны были нести Руби на себе по очереди.
– Как далеко отсюда до Безымянного острова? – спросил Андрей.
– Мы никогда не знаем точно, где он окажется, – ответил Таир. – Но беспокоиться не о чем: «Светлый лес» безошибочно укажет дорогу туда.
Итан обнял Руби, и тот сел на белохвостого орлана.
– Не уроните мальчика, – сказала на прощание мать Ники.
Процессия взмыла в воздух и, летя невысоко, устремилась вперед, для начала – на запад. Ника махала вслед. Вскоре стоящие на берегу заметили, что в сторону отчалившего отряда по морю движутся дорожки. Кто-то, еле видимый в сумерках, плыл под водой.
– Дельфиноптеры, – сказал конде серых. – На случай, если он вдруг упадет. Или не сможет удержать «Светлый лес».
– Я думала, они помогают только волшебным существам, – обрадовалась Ника.
– Они помогают тем, кто в этом нуждается, – ответила мать.
Вскоре орланы исчезли за горизонтом, унося с собой свет манара.
Безымянный
Орланы доставили Руби прямо к окну, на самый верх. Изо всех сил сжимая орлана ногами, Руби пригнулся к самой его спине и зажмурился от страха. Тим увидел делегацию своевременно и поспешил поднять раму.
– Вот это да! – воскликнул он, втаскивая Руби через подоконник. – Такого я еще не видел! Да отпусти ты орлана уже, прибыли! Четыре сошлись в одном.
Руби открыл глаза. Выглядел он слегка обалдевшим.
– И манар привез, молодец! Но только это все равно не все, «Солнце маяка-то» до сих пор бесхозным болтается! Надеюсь, твои друзья установят его куда следует. Так, я вижу, ты не в себе, – нахмурился Тим. – А соображалка должна быть ясной. Чашечка ароматного какао не повредит! А вы, ребята, ждите внизу! – обратился Тим к орланам. – Сейчас спущусь и насыплю крошек, хе-хе…
Оценили оборотни шутку или нет, но послушно спустились, чтобы рассесться на ступенях. Путь, во время которого они по очереди несли человека, был очень утомительным.
– Кто это такие? – наконец выдавил Руби, кивнув на Сергея и орлана.
– Да какая разница? Друзья со Светлоярска. Садись вон за белый угол, партия давно начата!
Откуда ни возьмись, взялась табуретка, которую Тим ногой придвинул к столу, и огромная чашка, которую он буквально силой впихнул мальчишке в руки, забрав у него манар.
– Дай сюда «Светлый лес»! Он пойдет к остальным.
Манар занял свое место на каминной полке.
– Пей и сразу делай ход. Правила просты!
Центральный
Дракон чувствовал, что ему не победить Фенрира. Силы были равны, противники – одинаково измотаны. Еще чуть-чуть, и крылья больше не поднимут, дыхание собьется. Уже сейчас вместо огня из пасти вырываются лишь искры. Дракон понимал, что, если умрет, мир останется во власти силы, которая поглотит его.
Волк тоже выдохся. Дракон был меньше и слабее, но возможность летать компенсировала недостаток силы с лихвой. К тому же шкура волка саднила от ожогов. Фенрир мечтал только об одном: чтобы все это поскорее закончилось.