– Вы думаете, я упаду с крыши?!
– Я не знаю, как он себя поведет, – честно ответил комиссар. – А соскребать тебя с асфальта не хочу.
– Спасибо! – Я нервно засмеялась.
Комиссар раскрыл сумку и вытряхнул содержимое прямо на крышу.
– Да тут не только веревка, отлично!
Да уж, подарок Итана на день рождения Руби оказался незаменимым. А ведь получается – это и мне подарок. Самый полезный на свете.
Комиссар обвязал меня веревкой по всем правилам, закрепил второй конец, и я осторожно вылезла.
Уже вылезая, увидела широкую зеленую полосу.
Я поспешила встать на ноги и осмотрелась. Я узнала эту крышу. Я узнала бы ее из тысячи.
Зеленая надпись: «Степ». Но, оказывается, здесь был люк! Он прятался в верхней части буквы «Е». Я поспешно закрыла его. Полностью крышка не прилегала – мешала веревка, – но это и хорошо, потому что открыть его снаружи вряд ли удалось бы. Три узкие щели по краям, которые едва обозначали его, прятались под зелеными линиями. Четвертая сторона, на которую буквы не хватило, была замазана серым, под цвет крыши. Если не знать – обнаружить почти невозможно. Тем более когда мы прилетели сюда с грифоном, я была страшно напугана, а когда оказалась тут после поединка, было уже темно. «Здесь был люк! Здесь был люк!» – только и могла думать я.
– Что ты делаешь? – спросил орлан, видя, как я вожусь с люком.
– Как вы узнали про этот выход? – вместо ответа спросила я.
– Он был открыт. А что?
– Вам повезло. А мне пришлось перебираться вот так.
Я показала на решетку, которая так и торчала на старом месте, перекинувшись на соседнюю крышу.
– Ты уже была здесь? – нахмурился орлан. – Попала как-то сверху?
Я просто кивнула.
Комиссар понял, что я не хочу сейчас ничего объяснять, и просто указал рукой.
Дракон сидел на самом краю крыши. Боком. Большой красно-желтый дракон. Невозможно было поверить в то, что это мой Арт. Понимаю теперь, почему комиссар предусмотрительно обвязал меня веревкой. Если я подойду к Арту, а ему вдруг это не понравится… А ведь ему может и не понравиться, я же знаю его характер…
– Аня, я буду поблизости. – Комиссар тронул меня за плечо. – Но вплотную к нему подходить не стану, он может испугаться.
Я кивнула.
– Вы знаете, что нужно делать?
– Не очень, – признался комиссар. – Но попробуй поговорить с ним. Главное, чтобы он услышал тебя, вспомнил, захотел вернуться.
– Хорошо, – кивнула я.
И двинулась к Арту.
Когда идешь над пропастью… Нет, не то. Я уже ходила над пропастью, не один раз. Это была ерунда. А сейчас – нет.
Когда встречаешь кого-то, кого очень любишь, но не видел много времени…
От собственных мыслей у меня начала кружиться голова.
В конце концов, неважно, что я думаю и чувствую. Важно, чтобы он почувствовал меня. Дракон.
Я остановилась, не дойдя двух шагов. Дракон на меня не смотрел. Он то ли дремал, то ли изучал что-то внизу. Набравшись храбрости, я осторожно позвала:
– Арт!
Дракон повернул ко мне голову, и я чуть не умерла от страха. Но только в первое мгновение. Потому что потом узнала его.
Как объяснить то, что я видела? Это был мой знакомый, дорогой человек (зачем притворяться, если это так). Но в то же время – как будто не он. Пришло в голову совершенно дурацкое сравнение: однажды Славку покусали пчелы, его щеки раздулись так, что он стал не похож на себя. Но мы все-таки знали, что это Славка. Сейчас совершенно невыносимо было думать о том, что Славки больше нет. То есть он есть, но…
А если и Арт…
Я не заметила, что из глаз давно уже капают слезы.
– Арт, не уходи. Пожалуйста!
Дракон склонил голову набок. Он слышал меня, это точно!
– Я Пчелка, ты помнишь меня?
Дракон моргнул.
Я подошла на шаг ближе. Если он даже сейчас съест меня… Пыхнет огнем или еще что-нибудь… Лучше уж так, чем смотреть на него и знать, что он не вернется.
– Арт, ты меня слышишь? Понимаешь?
Дракон сделал медленное движение головой, которое можно было принять за кивок.
– Что мне сделать, чтобы ты вернулся? – всхлипывала я.
Дракон вздохнул – совсем как вздыхают люди.
От волнения я начала теребить медальон на груди. Я смотрела на Арта, моего дракона, и пыталась представить, как он входил в трансформацию. Может быть, ему было страшно, может быть, даже больно. Орланы рассказывали, что первое время оборачиваться больно…
Я сжала медальон изо всех сил, так что стало больно пальцам.
И только тут до меня дошло, что я сжимаю в руках артефакт.
– Бестолочь с гоблинскими мозгами! – тихо отругала себя я и поскорее завела пружинку.
Комиссар не ошибся: медальон работал, играя, как и последний раз, «Шутку» на электрогитаре.
Дракон проявил любопытство. Он развернул крылья и даже поменял позу, усевшись теперь к краю спиной.
– Ты узнаешь свою гитару, Арт? Это ты играешь!
Он кивнул! Уже совсем как человек! Он понимал, он реагировал!
Но что же дальше-то? Как мне вернуть его в человеческое тело?
Я оглянулась на комиссара, стоявшего поодаль.
– Надо снять кумихимо! – напомнил он. – Ты видишь его?
Я срочно принялась искать это самое кумихимо. Кто бы знал, что обычная фенька так называется! Вернее, она была не совсем обычной, но я уже плела такие раньше, и ничего. На левой лапе дракона была широкая полоса коричневого цвета. А ведь коричневая нитка в браслете почти не видна, она внутри. Но если это то, что я ищу, как же это снять?!
«Шутка» кончилась, и я запустила ее снова, как делала всегда, когда мне нужно было справиться с механизмами.
Осторожно подошел комиссар. Видно было, что дракон вовсе не против нашего соседства – наоборот, он ждет, он готов вернуться, он хочет! Но не знает как. И надеется, что мы ему поможем. Но мы тоже не знали!
– Если бы это был механизм, – сказала я комиссару, вытирая слезы.
– То что? – неожиданно заинтересовался он.
– Ну, я бы как-то… Я бы попыталась… Гораздо легче, когда знаешь, как устроено, понимаете? Я видела, из чего состоит будильник, я знала, что внутри часов. Или как моторчик работает, или замок. Когда не видишь, что внутри, – сложнее, но можно попробовать сравнить с чем-то другим, вот как в тоннеле я сравнила механизм со стиральной машиной, просто потому что он напомнил мне ее…
– Хм. Ты знаешь, тело – это тоже механизм. В каком-то смысле.
– Как так?
– Очень просто. Сердце – это насос. Кости – это рычаги. Ты понимаешь меня?
– Ну… примерно.
– Сосуды с кровью это, например, трубы с водой.
– Трубы я знаю, – улыбнулась я. – А на что надо повлиять мне, чтобы Арт стал прежним?
– Прежде всего, у оборотня меняются кости и суставы. Это похоже на… Можешь представить что-то, что складывается и раскладывается?
– Палатка?
– Не совсем. Что-то более подвижное.
Я задумалась.
– Зонтик?
– Пусть будет зонтик! Ты видела, как там складываются и раскладываются спицы?
– Конечно, много раз.
– Вот и с костями оборотня происходит что-то похожее. Они сложены – одна модификация, разложены – другая.
– То есть, – я не заметила, что руками помогаю себе представить то, что говорю, – мне надо сложить его, как зонтик? И сделать из дракона человека?
– Примерно. Но сначала я бы все-таки снял кумихимо. Может, есть еще какая-то песня?
– Конечно.
Возможно, с нее и надо было начать.
– The long and windy road that leads to your door,
Will never disappear,
I’ve seen that road before…
Удивительно, как я помню слова!
… It always leads me here,
Leads me to your door…
Эта штука на лапе дракона стала как бы отдельной. То есть до сих пор это была полоса, неотделимая от кожи, а теперь – браслет. Под него, наверное, можно было попытаться просунуть руку.
– Удачи, Аня! – сказал комиссар.
Умирая от страха, я подошла. И так и сделала – просунула пальцы под браслет.
И он сам остался у меня в руке – просто отвалился.
– А теперь осторожно отходи, – произнес комиссар.
Но я не удержалась и погладила дракона по лапе – он не возражал, – и только после этого отошла. И как раз допела песню.
Взгляд дракона изменился. Он смотрел… с надеждой, что ли.
– Ну а теперь представим, что кости – это механизм, – подсказал комиссар. – Музыка, наверное, подойдет та же самая?
– Нет! – уверенно ответила я. – В серьезных случаях прокатывает только «Имперский марш».
– Пам! Пам! Пам!
Па-папам! Па-папам!
Я пела и представляла кости дракона, как зонтик, который нужно сложить. Я даже руками складывала невидимый зонтик-дракон.
И в конце концов дракон начал складываться прямо у меня на глазах! Если вы думаете, что я обрадовалась…
Я очень испугалась! Потому что он ревел и бил хвостом при этом. И комиссар даже потянул меня немного назад, потому что дракон мог легко меня задеть, и я бы уже болталась на веревке.
Но я не переставала складывать его. Представляю, что будет, если брошу на полдороге! Он трансформировался с трудом, я видела, как ему больно, но чем же я могла помочь, кроме как продолжать то, что делаю!
– Не останавливайся, – поддержал меня комиссар. – Совсем немного осталось.
Поверив ему, я допела «Имперский марш» до конца. На Арта на последних строках песни я уже не смотрела – невыносимо. Я боялась, что песни не хватит, придется продолжать, и уже думала, что петь дальше. Но комиссар тихо произнес мне прямо в ухо:
– Все, Анечка, посмотри.
И я посмотрела. Арт лежал на боку. Да, это был Арт, хотя что-то не так было с его лицом.
– Это остатки драконьей чешуи, они отпадут, не волнуйся, – сказал комиссар.
Я бросилась к Арту. Его глаза была закрыты. Я упала на колени и обняла его. Куртка на спине оказалась порванной, а на моей руке осталась кровь.