— Пожалуй, в твоих словах есть смысл, — Вика слабо улыбнулась. — Просто это интервью… Ты же понимаешь, что за ним может последовать.
— Еще бы! — Маша приобняла ее за плечо. — Уж поверь, догадываюсь! Но если он решил, что так надо, я не стану нарушать его указания торчать здесь. Теперь он мне вместо предков: кормит, бабки дает, крутые подарки дарит. Так что я буду послушной девочкой.
— Маша, я серьезно, — попросила Вика.
— Да я не прикалываюсь, — заржала сестра Добрыни. — Он же старше меня и реально за меня отвечает теперь. Куда мне спорить, а то вдруг тачку больше не даст покататься. Да и насмотрелась я уже, как он дела решает — за себя постоять сможет, не сомневаюсь.
— То есть, сидим тут и верим, что он все сделает как надо, хотя сами не в курсе всех деталей? — Вика пристально посмотрела ей в глаза.
— Ага, — хлопнула в ладоши Маша. — Ну все, пошли чего-нибудь пожрем и на лыжах погоняем.
На том и порешили. Спокойная Маша и Вику успокоила. «И правда, если уж она не парится, то и мне нечего», — подумала Вика.
Дальше они пошли к холодильнику, забитому от души людьми Распутина, и набрали разных вкусняшки. Поев, они разбрелись по комнатам напротив друг друга. Двери нараспашку, переодеваются и треплются о всякой фигне.
Натягивая зимние штаны, Маша встала перед зеркалом и начала мазать лицо жирным кремом.
— Слушай, Вик, а ты в снежного человека веришь? Говорят, в таких местах их реально видели. Типа они кровожадные, человечинку любят.
— Это всего лишь обычные байки простого люда: они любят выдумывать всякие истории, когда им бывает скучно, — откликнулась подруга из своей комнаты.
Маша пожала плечами и полезла в гардеробную за курткой. Открыв дверь, она затормозила на секунду и протянула:
— Байки, говоришь? А это че за фигня тогда в моем шкафу во весь рост стоит?
— Чего? — Вика покосилась на нее как на больную.
— Йети у меня в гардеробе, говорю, — невозмутимо сказала Маша. Ей только повод дай размяться и какую-нибудь тварь завалить.
Только она потянулась за кинжалом на поясе, как пришла Вика. Обе с интересом пялились на двухметровую зверюгу в длинной белой шерсти. Но Йети не оскалился, а помахал им лапой, даже как-то неловко выглядел.
— Охренеть, они реально есть! И вовсе не агрессивные! — Маша аж засветилась от счастья и убрала кинжал обратно.
— Все равно осторожнее надо, мы о них почти ничего не знаем, — Вика попыталась оттащить подругу.
Но та уже выхватила телефон и начала фоткаться со снежным человеком, снимать с ним видосы для своего канала.
— Ты что творишь? Давай лучше в службу какую-нибудь местную по зверям звякнем, — Вике это не нравилось. — Хотя не, наверное, не то. Просто двери откроем и пусть валит, откуда припёрся.
Йети активно закивал, услышав это.
— Прикольно, он человеческую речь понимает вроде, — не переставала лыбиться Маша. — Ты, Вика, злая. Может ему скучно в лесу, вот он к людям и потянулся, в дом пробрался.
Но Вика в эту лабуду верить не собиралась. Приглядевшись, она уже злее сказала:
— А чё это у Йети бирка «Праздник в ваш дом» болтается? — ткнула она на еле заметную рыжую бирку сбоку на пузе Йети. — И с каких пор у его ног черная сумка валяется, у нас такой не было. А ещё интереснее — нахрена в этой сумке мой кошелек лежит? Да это ж грабитель в костюме! — взбесилась Вика, тыча в его сторону пальцем.
— Ты чё, сука, решил нас, двух невинных беззащитных девчонок, ограбить? — Маша очень расстроилась и, зарядив кулак магической энергией, со всей дури врезала грабителю по животу. Тот только охнул и согнулся пополам от боли.
Чуть позже
Заснеженный курорт — настоящая зимняя сказка! Сюда приезжают семьями, чтобы сполна насладиться отдыхом вдали от городской суеты. Здесь каждый найдет развлечение по душе: сноуборды, горячие источники, охота. Веселье и позитив — визитная карточка этого места. Даже лавины словно обходят поселок стороной.
Но сегодня было явно что-то не так. Перепуганные люди в панике уезжают на снегоходах и машинах. На выезде образовалась пробка. Мужчины с ружьями сидят в фургонах, то и дело оглядываясь назад.
Маша с Викой, сидя на застекленной лоджии, тоже заметили суматоху.
— Что происходит? Куда все так спешат? — спросила Вика, потягивая глинтвейн, укутавшись в плед.
— Без понятия… Может, все разом утюг дома забыли выключить. Мне без разницы, — усмехнулась Маша и подпалила зефирку на палочке огнем из пальца. Сдув пламя и съев зефирку, она глянула в сторону и крикнула: — Шевелись, ворюга, мой пол как следует!
— Маш, а зачем мы его вообще держим? Сдали бы полиции и дело с концом, — Вике вся эта ситуация была не по душе.
— Эх, Вика, плохо ты разбираешься в обращении с мужчинами, — Маша продолжала подшучивать. — Пусть этот гаденыш учится честно зарабатывать. Кто его научит, если не я?
— Кто бы говорил! Сама ни копейки не заработала, все от братца получаешь. И сама не знаешь, откуда у него эти деньжищи, — поддела Вика.
— Не трогай моего брата! Я им горжусь, он лучший в мире брат вообще.
— Маша, если ты думаешь, что я передам ему твои слова как-нибудь невзначай, то ошибаешься. Он на это не поведется и не купит тебе КамАЗ. Кстати, зачем тебе КамАЗ? — Вика поморщилась.
— Чтобы косметичку свою возить, — отмахнулась та. — И вообще, ты задаешь слишком много вопросов. Трупы наших врагов я буду туда укладывать: Добрыня их будет валить, а я — развозить родственникам, чтобы знали, с кем связались. Буду вроде Санты, развозящего рождественские подарки, только не совсем подарки.
— Ты чокнутая и жестокая стерва, — покачала головой Вика.
Маше было все равно, что о ней думают. Она не из тех, кто умеет прощать зло.
— Простите, что отвлекаю, — грабитель жалобно простонал. — Но может, вы хотя бы разрешите мне снять костюм? В нем жарко до ужаса, я весь вспотел… Без него я лучше приберу весь дом.
— Попозже. Я решу, когда с тебя будет довольно, — Маша надменно посмотрела на него, махнув рукой по-царски.
Неподалеку
На улицах и в переулках белый снег был залит алой кровью, а в домах, куда им удалось проникнуть, глубокие царапины покрывали мебель и стены. Посреди этого хаоса валялись изуродованные человеческие тела.
Кочующая стая йети учуяла добычу пару часов назад и забрела в это поселение с другого конца, где возвышались высокие горы. Они действовали стремительно и были невероятно сильны: обычные люди, приехавшие сюда, при одном только виде на них цепенели от ужаса.
Клыки у них были как у саблезубых тигров, а острые крепкие когти при нападении выпячивались на пятнадцать сантиметров.
Засевшая неподалеку от одного дома стая этих кровожадных, но разумных существ притаилась. Им не хотелось лезть на рожон к колонне из машин, откуда по ним вели шквальный огонь.
Но зато они нашли новые, совсем беззащитные цели: две девушки сидели за застекленной лоджией.
— Если Тато вернется и доложит, что они, и правда, одни и без оружия, то ворвемся сразу с двух входов и разорвем девчонок на куски, — облизнулся двухметровый снежный человек.
— Чур мне голова одной из них, — поднял руку его сосед. — Люблю обгладывать головы и лакомиться мозгами. Они такие вкусные и сочные.
В стае все были согласны насчет мозгов, и начался спор, каждый желал застолбить лакомство себе. Но вскоре их разведчик Тато вернулся, а вернее, примчался обратно под елки пулей. Его лицо исказилось, а челюсти тряслись так, что зуб на зуб не попадал.
— Ты чего это? Выкладывай давай, — ударил его по плечу желтоглазый главарь стаи.
— Там… у них в плену один из наших сородичей, но не из нашей стаи, — ноги у йети тряслись. — Эти девчонки очень сильны… Они просто настоящие чудовища. Они запугали нашего сородича… Вы бы знали, до чего они его довели: он умолял их снять с него шкуру, так он уже измучился.
— Да ну, чтобы кто-то из наших просил о том, чтобы его убили, да еще и таким способом: снять шкуру заживо? — главарь стаи не верил своим ушам. — Они кто такие? Демоницы?
— Я сам как услышал, у меня аж дух перехватило, — разведчик бросил еще один взгляд на дом позади. — Мне жаль того бедолагу, но он ползал перед ними на коленях, я сам видел. Я не хочу так же… У меня жена и дети дома.
Главарь тоже долго не раздумывал и сразу отдал команду:
— Уходим отсюда как можно дальше: обратно в горы, и бежим-бежим как можно быстрее, мало ли, вдруг у тех охотниц чутье на нас работает. Никогда больше к людям не стоит соваться! Осторожнее надо быть, — махнул он своей стае длинной рукой, и они всей толпой устремились прочь.
Москва
В гримерке царила суета. Особенно старались гримеры: они укладывали волосы Императора и пудрили лицо, но тот, чихая от пудры, отмахнулся от них и велел всем выметаться.
— Но, государь, конференция вот-вот начнется, и наш долг — привести вас в порядок перед камерами. Это наша работа, — пролепетал подданный в модном галстуке и парике.
— Ты у меня на виселицу пойдешь, Николай Семенович, если ты и твои работники сейчас же не исчезнете отсюда. Тут политическая конференция, а не дурацкое телешоу, — рявкнул Петр Александрович.
Толпа подчиненных с поклонами стала выходить из гримерки. Они всегда суетились перед важными встречами, чтобы Император остался доволен. Но характер у него был непростой, и им приходилось с этим мириться.
— Так что, Глеб Михайлович, неужели правда то, что ты сказал про Добрынина? — оставшись наедине с верным советником, государь улыбнулся во все зубы.
— Так точно, Ваше Императорское Величество. Паренек на всю Империю объявил эту новость в интервью, — кивнул советник, тоже пребывая в хорошем настроении.
— И очень вовремя, — вскочил с кресла Петр Александрович и забегал по гримерке. — Это настоящий подарок. Просто царский подарок, — приговаривал он, активно жестикулируя.
В голове у него быстро выстраивались мысли. Скоро начнется конференция с японским сегуном по поводу натянутых отношений, и Император не собирался упускать момент.