— Сука, как он нас раскусил? — у командира чуть челюсть не свело от такой новости. — ОГОНЬ! ОГОНЬ ПО ЭТОЙ СВОЛОЧИ! — скомандовал он, понимая, что медлить глупо.
Снайперы открыли прицельную пальбу по Добрынину, но пули словно врезались в невидимый купол. У стрелков пораскрывались рты. Пули, не пролетев и пары метров, замерли в воздухе, будто заледенев, и всей гурьбой рухнули в сугробы.
— Какого… — командир хотел выругаться, но один из бойцов хлопнул его по плечу и попросил прислушаться.
Все замерли. Нарастающий гул донесся до ушей каждого. Снайперы обернулись на звук, и у них глаза чуть на лоб не полезли от увиденного. С вершины на них сходит настоящая лавина с огромными валунами в придачу.
— Накинуть доспехи! — схватился за голову побледневший командир.
Но он не успел осознать, что это были его последние слова… И последние слова, которые услышал его отряд в своей жизни.
Глава 11
— Добрыня, что это? — Вика встревоженно посмотрела на меня, пока я лихо крутил руль машины. — Кажется, за нами гонится какой-то магический медведь. Ты слышишь этот рев?
— Это не медведь, — ухмыльнулся я, взяв ее за руку и мельком глянув в зеркало заднего вида. — Это Маша храпит на заднем сидении. Видимо, совсем вымоталась, бедняжка.
Вика не поверила, ведь такого громогласного храпа она от Маши никогда не слышала. Обернувшись назад, она увидела, что подруга действительно спала, задрав голову к потолку.
Я уже замечал за Машей такую особенность: когда она сильно уставала, то храпела так, что стекла дребезжали. Маша и правда от души покаталась на всех склонах и потратила уйму энергии. Ей нравилось выкладываться по полной, особенно после того, как я попросил ее завязать с подработкой наемницей.
— Она теперь всю дорогу так проспит и будет храпеть? — Вика потерла лоб. — Если так, то я врублю радио громче. Лучше уж рок-музыку слушать, чем этот концерт.
Ее рука потянулась к магнитоле, а я задумчиво смотрел на падающий снег через лобовое стекло. Отдых пошел нам всем на пользу: развеялись, активно провели время, да и общему делу это только в плюс.
Как я и говорил, иногда полезно скрываться подальше от всеобщего внимания. Это дало бы графу Огородникову время подумать, как мне отомстить. Понятно, что он не собирался возвращать должок. Так что я даже придумал для него наводку, как можно со мной поквитаться. Пусть идет в атаку по полной и радует меня по-крупному. А то убивать наемников, которые ни на кого толком не выводят, довольно скучно.
На отдыхе даже было малость тоскливо. Я-то думал, что в горах оставлю под снегом куда больше трупов. Выходит, просчитался: мало врагов стали оплачивать киллерам поездку сюда, да и многие побоялись соваться на землю Тибетских. Этим они показали мне свои лимиты, а знать пределы противников всегда важно.
В Москве зато все встанет на круги своя: там они, судя по числу подсылаемых головорезов, мало чего боятся, а лишь слегка осторожничают.
— Добрыня, твой мобильник вибрировал, — отвлекла меня Вика и протянула телефон.
Там было смс от Гриши: он знал, что мы уже чешем обратно, и как всегда острил. «Ого, братан, ты все еще дышишь? Просто бьешь все рекорды на выживаемость и везучесть. Может, медальки тебе отлить к приезду?» — было написано от него.
" Я тебя самого переживу, старый, — ответил я. — Тоже рад нашей скорой встрече. Скажи мне только, в столице осталась хоть одна капля горючего и девица, что не побывала в твоей берлоге? Или ты уже все опустошил под ноль?"
Ответ от него пришел молниеносно: написал, что мне-то какая разница, ведь я за ЗОЖ и пью только с ним за компанию, да и у меня есть Вика.
Я и правда не любитель заложить за воротник, но когда выпиваю, то алкоголь моему организму не вредит, как простым смертным. Так что я ему и написал, что насчет выпивки он прав.
Но тут Вика вдруг попросила мой телефон, якобы время посмотреть. Ага, кого она пытается надуть? Дописать я не успел, но мобилу ей отдал. И она, естественно, прочла мою переписку с Распутиным.
— То есть насчет алкоголя все верно? А про меня, значит, нет? — у нее аж челюсть отвисла. — И с чего это тебя девушки в городе интересуют? Да и вообще этот Распутин мне не по душе.
— Викуся, тебе может не нравиться кто угодно, мне по барабану, — ухмыльнулся я и сделал музыку погромче. — И в следующий раз, когда полезешь читать мои сообщения, будь готова к последствиям. И отмазку получше придумай, хотя меня все равно не проведешь.
Постукивая пальцами по рулю, я гнал свою ласточку по заснеженному шоссе, наслаждаясь музыкой и пребывая в отличнейшем расположении духа. Вика, конечно, начала возмущаться, разбудила этим Машу, и та стала орать уже на нее. В общем, они опять сцепились, да еще и под милую рождественскую песенку про семью и любовь.
Ну я и разогнался как следует, шины завизжали, и я направил тачку прямиком в бетонный столб на обочине.
— А ну быстро заткнулись, или этот столб станет последним, что вы увидите в жизни! — пригрозил я обоим, не сбавляя скорости.
— Добрыня, ты с ума сошел? Ты же не успеешь затормозить! — Вика вцепилась в ремень безопасности.
— Чтоб до самой Москвы в машине была тишина! Ясно? — расхохотался я. — Иначе никуда мы не доедем.
— Да, ясно! — завизжала сестрица уже почти перед самым столбом и закрыла глаза руками.
Я в последний момент ушел в дрифт и затормозил боком возле столба, но без гравитации, ясное дело, не обошлось. Без нее бы я вряд ли успел, и нас бы перевернуло к чертям собачьим. Правда, сомневаюсь, что теперь девчонки будут задаваться подобными вопросами.
— Знаешь, я тут подумала: может, мне все-таки к предкам в Пруссию махнуть? — я глянул назад, а у сестры аж глаз задергался.
— Поздняк метаться, сеструха, — подмигнул я ей.
Ну а дальше мы и впрямь ехали молча, слушая классику. Правда, Вика теперь поглядывала на меня как на маньяка-психопата: не знаю, что она там себе надумала, но меня это мало колышет.
Мне просто забавно, что Гриша так удивляется, что я до сих пор жив. Ну еще бы, если постоянно ждешь подлянки, то по-другому и быть не может.
Даже если вспомнить наш отдых на горнолыжке: когда я как-то садился в тачку, меня должны были пристрелить. Очередной снайпер засел далеко и был метким профи. Его выстрел был точным и прямо в яблочко. Но я-то ждал, что охота на меня не прекратится ни на миг, поэтому пуля, попав в мою ауру, шлепнулась на землю, даже кожи не задев. Так что то, что других удивляло, для меня было делом привычным.
Был однако один нюанс: находиться рядом с девчонками было непросто, ведь приходилось распространять свою ауру и на них. Если они окажутся рядом во время нападения, то вибрация от моей ауры может передаться и им. Но в этом есть и плюс: для них это в какой-то мере дополнительная защита.
Это вершина моего мастерства: уметь прикрывать и их заодно. Но, как я уже говорил, одно неверное движение — и человек может отбросить коньки. Мне пришлось долго отрабатывать и контролировать этот навык, чтобы таких косяков не случалось.
И пока девчонки, будучи в безопасности, пялились на меня, как на восставшего зомби, я спокойно домчал их до Москвы, которая приветствовала нас мириадами огней.
Дома тоже все было тихо, но вряд ли надолго. Если что-то случится и надо будет срочно действовать, я готов. Впрочем, как и всегда…
Огородниковы
— А я не поняла, с чего это ты такой довольный? — спросила графиня мужа, стоя в халате и смотря на него с презрением. — Неужели так рад замужеству нашей дочери и появлению внука?
— Даже не напоминай мне о ней. Она предательница. Пусть больше не смеет переступать порог этого дома. Я вычеркиваю ее из Рода, — ответил Юрий. — Хорошо хоть у нас есть три сына дебила. Уж лучше им передам наследство, чем этой неблагодарной. Кстати, где они?
— Они не дебилы, дорогой, — усмехнулась графиня. — Обчистили сейф, продали тачку и свалили на Мальдивы. Даже открытку оттуда прислали, сволочи. Вот так мы вырастили заботливых мальчиков.
До Огородникова дошло, что жена не шутит. Он плеснул себе бренди, залпом выпил и схватил благоверную за руку.
— Пошли в спальню. Будем делать новых детей. Этим я точно ничего не оставлю. Скорее прибью, чем завещаю хоть копейку, — сказал он.
— Ты совсем спятил? Я уже не девушка, чтобы снова пузо на нос натягивать! Даже не надейся, — ответила жена и врезала ему по лбу.
— Может, оно и к лучшему, — пожал плечами Юрий и плюхнулся обратно. — Можно подумать, я сам горю желанием! Мне и ящика бренди не хватит, чтобы снова с тобой в постель завалиться.
— Чего ты там вякнул? — взвилась жена, запахивая халат. — Думаешь, это смешно? Или ты решил, что у меня терпение бесконечное?
Но ворчание благоверной не портило Юрию настроение. Он считал себя гением и лыбился, несмотря на весь этот семейный кордебалет.
— Так и будешь молчать как партизан? — не унималась жена. — Я имею право знать хотя бы, что там с Добрыниным. Мы должны были бабки занести. Это серьезно. Только не говори, что ты опять просрал всё!
— А чего мне не лыбиться-то? Бабло мы не занесли, а этот выскочка и пальцем не пошевелил. Я же говорил, что у него кишка тонка напрямую долги выбивать, — ответил граф, развалившись в кресле.
— Лучше колись, что удумал! — нервно сказала графиня. — Сейчас-то всё тип-топ, но кто знает, что дальше будет.
— Представь себе, удумал, — нехотя буркнул он. — Я тут на днях с одним серьезным человеком перетер, как быть. Но в курс дела его не вводил. Он мне годный совет дал.
Юрий это жене сказал, а сам подумал с ухмылкой, что этим серьезным человеком была шлюха из казино. С ней он уже не раз тайком кувыркался.
Звали ее Анжелика. Губы красила красной помадой, любила курить и шампусик попивать. Лежа с ней в постели, он часто ей обо всём трепался, даже о своих проблемах.
Как-то раз Анжелика невольно подкинула ему идею. Сказала, мол, никогда не стоит забывать о тех, кто с тобой в одной лодке. Правда, она имела в виду венерические сюрпризы, которыми делится с партнерами. Но Юрий понял это по-своему: разделяй решение проблемы на всех, кто в одной лодке.