Она подумала, что Добрыня её за это не похвалит. Скажет, что плохо всё Вике объяснила и довела до такого состояния ради спасения какого-то быка. А ещё она переживала, что он прибьёт её, когда узнает, что она приведёт в дом быка — ведь не знает, куда его деть после выставки.
Но потом Маша смекнула, что это ведь Вика должна присматривать за ней по просьбе брата, а не наоборот. Улыбка коварно растянулась на её лице.
— Вот как… — вымолвила вдруг Вика, приподняв голову от стола. — Значит, пить было не обязательно? — её речь была заторможенной, словно парализованной. — Но разве можно пиво просто так уничтожать? Нельзя так с продуктами обращаться.
Маша с сарказмом подумала, что Вика идеально подошла бы в жены её братцу: тот тоже не любит, когда продукты пропадают зря.
— Ты бычка спасла? — поинтересовалась Вика, едва ворочая языком и закрывая глаза.
— Да, только тише, а то услышат. Я спрятала его в поле недалеко отсюда — там всякий хлам от выставки валяется. Привязала и брезентом прикрыла. Потом, когда будем домой собираться, заберу его.
— Не надо домой… Его Добрыня сожрёт, — Вика хихикнула и тут же икнула.
Но стоило ей упомянуть брата, как позади раздались крики:
— Ставки делаем! Дуэль между Добрыниным и Павликовским! — взывал ведущий, быстро превратившийся в рефери и букмекера.
— О, хоть что-то интересное на этой чертовой выставке, — усмехнулся один из уже подвыпивших посреди дня аристократов.
Маша вздохнула и, с трудом подняв подругу на ноги, перекинула её руку себе через плечо. Обхватив Вику за талию, она потащила её к месту дуэли.
— Мой сладенький опять с кем-то дерётся? — промурлыкала Вика довольным голосом. — А можешь мне веки открыть? Тоже хочу посмотреть.
— Не переживай, если уснёшь, я тебе всё расскажу, — спокойно ответила Маша, звуча неожиданно по-взрослому. Теперь Вика висела на её плечах и в переносном, и почти в прямом смысле — за ней нужно было присматривать.
Они с трудом протиснулись через толпу к ограждённому месту дуэли. Там двое уже вовсю молотили друг друга рапирами — звенел один металл.
Маша, зевая, наблюдала, как её брат мутузит виконта: наносит шрамы один за другим и ещё успевает бить второй рукой. Как вдруг раздался оглушительный грохот — все вокруг пригнулись, а Добрыня и виконт замерли.
Взоры устремились к полю неподалёку, и даже Вика широко распахнула глаза. Из дула какого-то танка валил дым, а с неба падали куски мяса. Прямо возле Маши шлёпнулась бычья нога, и её зрачки расширились до предела.
— Упс, неловко получилось, — вырвалось у Маши.
— Маша, ты что, спрятала бычка на испытательном полигоне возле мишеней? — Вика снова икнула.
— Похоже на то, — медленно проговорила шокированная Маша, вытирая с лица капли крови. — Но кто ж знал, что так выйдет? Я торопилась, когда его прятала, и к тому же эти танки сегодня вроде не работали.
— Ха, ну что, получил? — громко заревел виконт Павликовский, резко указывая на Добрыню. — Я же говорил, что моя техника на ходу!
Добрыня тяжело вздохнул и решил сразу разобраться с этой неразберихой. Он двинулся к мастерской, где ковырялись механики — те самые, что отвечают за машины. По дороге его мысли беспорядочно метались: как такое вообще могло случиться? Неужели кто-то напортачил? Или это просто глупое недоразумение?
Краем глаза он заметил, как на поле сбежались бездомные и начали собирать куски свежей говядины с дымком.
«Ну, хотя бы бедняки поедят. Для кого-то этот день станет праздником», — подумал он с улыбкой. Он искренне порадовался за них. — Они хорошие люди, просто жизнь их помотала".
Тем временем на заднем плане два мужика в лохмотьях уже сцепились из-за огромного куска мяса. Один из них, недолго думая, схватил железную трубу и со всей силы ударил другого по голове! Раскроив черепушку своему некогда частому собутыльнику, он выхватил добычу и бросился наутёк, пока здесь не появились служители закона…
Глава 4
Я застыл в шоке: откуда, блин, на тестировочном мини-полигоне этот бык возле мишени нарисовался? Хотя пофиг. Выставка все равно редкостная тоска: народ между павильонами шатается, от скуки тоже зевает.
Сеструха небось уже носом клюет где-то в тени. Надеюсь, Вика за ней присматривает, как я и просил. Хотя я строго-настрого приказал им вместе держаться и не отходить никуда далеко от меня, а то эти уроды Павликовского не дремлют, того и гляди утащат обеих.
Я небрежно крутанул рапиру, обернулся и обалдел. Маша, еле удерживает на ногах отрубившуюся Вику и лицо у сестры крайне грустное. Неужели что-то случилось? Дуэль подождет, ведь я уже рванул к ним крайне обеспокоенный.
— Она ранена? Что с ней? — заорал я на бегу.
— Остынь, Добрыня! Давай, заканчивай свои разборки, — отмахнулась сестра. — С твоей зазнобой всё нормально — просто перебрала немного.
— Я в норме! Просто улёт! — промямлила Вика, вяло показав большой палец, не поднимая головы.
Это на неё не похоже… А если бы на Машу напали в этот момент? К тому же, Вика знала, что мы сюда не развлекаться припёрлись. Что-то здесь не чисто, надо сваливать по-быстрому.
Я вернулся к виконту Павликовскому. Он весь изрезанный, кровищей истекает, а всё ещё на ногах держится, готов, в общем, махач продолжать.
— Даже не мечтай меня завалить, — процедил он сквозь зубы. — Ты меня в угол загнал, и это твоя самая большая ошибка.
— Сегодня ты сдохнешь, виконт, — холодно бросил я, вставая в боевую стойку.
— Да ну? — в его глазах полыхнуло безумие. — Тогда со мной отправишься! Сдохнешь, урод, в любом случае! Таким как ты не место среди живых!
Вот это да, какой обидчивый червячок! Ещё чуток — и начнёт ножками топать, как малой ребенок. Пора этот цирк заканчивать, его истерики уже задолбали.
Павликовский защитными артефактами обвешался, как новогодняя елка — магический щит вокруг него так и сиял. Но гравитация — штука хитрая: нафига барьеры обходить, если можно изнутри ударить? Тем более, тут слишком много любопытных глаз.
Я аккуратненько действовал: то боль в его кисти скрутит — это я слегка косточки сжал, то в груди кольнёт — спазм лёгочных сосудов. Так я раз за разом наносил ему удары, пробивая его защиту. Если честно, даже без гравитации и щитов, виконт — так себе дуэлянт. Никаких финтов, стандартные выпады, всё по кругу. А ведь главное — быть быстрым и непредсказуемым. Стоит противнику твой стиль и зацикленность в бою просечь — всё, труба дело.
У Павликовского уже ноги подкашивались от кровопотери, казалось, вот-вот упадет. Я решил не тянуть резину и устроил ему типа харакири. Хотя харакири вообще-то себе сами делают, но тут уж я любезно процедуру за него провёл. Когда я виконта выпотрошил, некоторые дамочки завизжали, а одной даже платье забрызгало, когда я рапиру вытащил. Но что поделать — нефиг было так близко к ограждению переться!
— Что сказать, — я широко улыбнулся, отдал рапиру одному из джентльменов, ставшему невольным секундантом, и обратился к толпе. Пусть слух обо мне разлетится поскорее. Пусть враги поймут, с кем связались. Должны знать, что, пойдя против меня, сами себе приговор подпишут — чтобы потом мне не так совестно было всех их штабелями укладывать. — Выходит, у виконта не только военная техника — рухлядь, но и сам виконт, вернее, его боевые навыки — хлам!
Вокруг зашушукались, поглядывая на меня с любопытством. Кто-то передавал деньги тем, кто успел поставить на исход дуэли. Но на многих лицах читались радость и восторг — аристократы, привыкшие к войне, смотрели на дуэли, как на забавное зрелище. Странный народ, что уж там…
— Надо же, такой молодой, а одолел бывалого Павликовского, — прошептал седовласый мужчина супруге.
— Ему терять нечего; говорят, на него уже нападали, и семья его сбежала из Империи, — откликнулся кто-то в толпе.
— Как романтично и интригующе, — протянула рыжеволосая дама с сигарой. — Юный красавец против свирепых матёрых аристократов. Аж заводит!
— Людмила, это тебе не дамские романы, а жизнь, — одёрнул её джентльмен в лиловом пиджаке. — Парень этот, скорее всего, покойник. Из мести его просто сожрут остальные. Так что, может, он и храбрый, и в дуэли ему повезло, но дальше фортуна отвернётся. Против здравого смысла на одних надеждах не попрёшь.
Забавно иногда послушать, что люди обо мне судачат, но пора девчонок домой отвезти и самому в душ. Я двинулся к Маше, но тут моё внимание привлёк мужик азиатской наружности с длинными чёрными волосами, бородкой и усами. На нём были чёрные кожаные доспехи, а за спиной скрещивались две катаны. Лицо пряталось за чёрной повязкой.
Нарисовался он на моём пути так неожиданно, что я мог бы пошутить, мол, он сбежал из канализации, кинув там трёх своих корешей — хотя среди них азиатов не было. Или ляпнуть, что он, блин, вылитый Зорро в этой чёрной маске.
Но я ничего такого не сказал, а наоборот, был серьезен, ведь уже нарыл инфу и знал, кто он.
— Меня зовут Онигири Сасаки! — представился он, кивнув в знак приветствия. По виду было ясно, что он слегка на нервах и явно не в своей тарелке.
— Знаете, я иногда люблю затариться онигири с креветками в одной колоритной забегаловке в центре Москвы. И да, я в курсе, кто вы, — развёл я руками.
— Да, онигири — это тема. Но если б вы знали, сколько раз тут уже шутили про моё имя. И всем шутникам я языки отрезал. Но с вами я хотел переговорить кое о чём, если соизволите выслушать, — он приблизился ближе.
— Валяйте, — безразлично махнул я рукой.
— Мои войска тоже участвовали в штурме вашего дома, граф Добрынин. Но это было не в моей власти остановить — я всего лишь вассал своего господина. С вашим Родом у меня никаких общих тем и интересов, — он посмотрел мне прямо в глаза. — Понимаете, как вассал, я был обязан участвовать на стороне своего сюзерена в войне. Самому же мне этого не хотелось.
— Понимаю, о чем речь, — кивнул я. — А теперь послушай меня, Онигири, — я положил руку ему на плечо; ростом он был невысок. — Если тебе хоть чуточку жаль своих людей, которые подчиняются лично тебе, не отправляй их снова против меня. Иначе… иначе все они умрут, — последние слова я произнес с холодной уверенностью. Хлопнул его по плечу и пошел дальше.