Он, чуть нервничая, но не стирая улыбку с лица, всё-таки принялся крутить барабан, наплевав на святое правило: не играй по правилам врага. Вот же самоуверенный выскочка: показывает понты перед своими, и они ему дорого обойдутся.
Итог получился такой: за всю игру пуля ни разу его не задела, и оставался последний щелчок. Теперь он весь взмокший, но лыбится, предвкушая мою скорую кончину. «Щёлк» — и пуля летит не прямо в меня, а в сторону, врезаясь в стену сзади.
— Что за дела⁈ — родственник графа Паукова вскочил с бешеным видом. — Мы же договорились без щитов и никаких полей!
— Ты ведь видишь, что у меня они и не активированы, — честно ответил я. Но о других способностях разговора не было. — Так что теперь твой ход.
— Какой ещё ход? — опешил он. — Пуля-то была одна, и весь барабан мы уже прокрутили! Ты блефовал и всё равно проиграл.
— Никакого блефа, — я медленно поднялся. — И знаешь, пуля здесь не нужна: у меня свои правила русской рулетки.
Револьвер сам вырвался из его руки, кувыркнулся в воздухе и со всего маху вонзился ему в голову стволом, проломив черепушку.
Временем позже
— Тише, мне кажется, я кого-то услышал, — прошептал гвардеец с нашивкой в форме паука, освещая коридор фонариком из-за вырубленного электричества.
— Тебе, наверное, просто показалось: наемники следовали за нами по коридору с севера, но мы забаррикадировались, а об этом тайном проходе они знать не могли, — заявил его товарищ в каске. — Сейчас мы выберемся с юго-восточной стороны и атакуем этих сволочей со спины.
— Но там за стеной справа реально что-то шуршало, — упрямо настаивал гвардеец из первых рядов и взмахом руки остановил весь отряд. — Просто давайте прислушаемся.
Все бойцы тут же замерли и затаили дыхание, а странное шуршание действительно начало приближаться всё быстрее. Когда стало ясно, откуда идёт звук, гвардейцы открыли огонь почти одновременно.
— Отставить! — заорал самый старший из солдат, осветив пол фонариком, прикреплённым к автомату. — Да это же просто мышь! Вы что, пристрелили несчастную мышку⁈ Не тратьте попусту патроны!
Некоторые из них с облегчением улыбнулись, поняв, что всё волнение было из-за маленького зверька. Но не успели они нормально выдохнуть, как в дверной проём внезапно влетел здоровенный качок с бензопилой и зловеще ухмыльнулся.
— Подходите по очереди! — прокричал он.
Гвардейцы, естественно, не собирались выходить, но начали палить по нему, а толку не было никакого. Тогда этот накачанный субъект щёлкнул пальцами, и стены в коридоре плавно задвигались навстречу друг другу. У воинов не осталось иного выбора, кроме как с дикими воплями нестись вперёд, прямо навстречу Добрыне.
И пока наверху стоял грохот и шум, где-то в подвале, двумя этажами ниже, происходила не менее накалённая сцена.
Молодой командир одного из отрядов в гвардии Пауковых — Иван Ромов — сидел на полу, судорожно клацая спусковым крючком пустого автомата: патроны у него давно закончились. Все десять его лучших бойцов, которые держались до последнего плечом к плечу, погибли — всех лично уничтожил мужчина со стеклянным глазом. И теперь этот тип стоял перед Иваном и свирепо рычал:
— Вставай на ноги и дерись, как мужчина! — он тоже откинул своё оружие в сторону. — Скрестим силы в рукопашном бою.
— А можно я просто сдамся в плен? — спросил Ромов, ведь он видел собственными глазами, как этот человек в таком поединке прикончил троих его солдат.
— Да что же это такое! — раздосадованно промолвил Дмитриевич. — Уже четвёртый по счёту не хочет со мной драться врукопашную! Тьфу на всех вас! — проворчал он и с раздражением сплюнул на пол.
Я застыл, разглядывая себя в крупном обломке зеркала, который каким-то чудом уцелел после всех событий. Собственно, окровавленный и потрёпанный вид выглядел даже эффектно, хотя, признаюсь, по сторонам лучше было не смотреть вовсе. Короче, момент для светских бесед сейчас не самый удачный, да и для любых встреч тоже. Но эта встреча сама свалилась мне на голову, а я уж точно не мечтал ни с кем пересекаться.
Дело в том, что пока мы атаковали семейство Пауковых, сюда подтянулась имперская канцелярия, а заодно и представители экономической палаты, плюс разведывательный комитет — большие мастера устраивать горячие допросы с пристрастием. Похоже, я влетел по-крупному…
Однако главное — не терять уверенность в себе и держать в уме собственные права и свободы. Поэтому я попытался застегнуть свою изодранную рубашку на шее, придал лицу «каменное выражение» и пошел встречать гостей. Правда, по пути все пуговицы предательски отвалились, но я не стал печалиться: уж какой есть вид, таким и придётся блистать.
— Добро пожаловать, господа! — произнёс я, спускаясь по изрядно обвалившимся каменным ступеням и кивая трем высоким фигурам, которые выбрались из джипов.
Представитель имперской канцелярии носил золотой камзол и высокий головной убор в тон, щедро украшенный символикой — верный признак его должности. Остальных я специально пока не рассматривал: нужно было успеть сказать своё слово первым:
— А теперь разрешите поинтересоваться: на каком таком основании вы вмешиваетесь в мою родовую войну?
Вся братия тут же переглянулась. Человек из разведывательного комитета ухмыльнулся, скрестил руки на груди и протянул неторопливым тоном:
— Ну и времена нынче настали: едва собрались добраться до подозреваемых, а глядь — они уже захвачены.
— Нет, — ответил я, мотнув головой. — Всё ещё не закончено: Пауковы просто отступили. Если вы так жаждете с ними поболтать, то вам туда, — я махнул рукой. — Они побежали вон в ту сторону.
Уф, хорошо хоть, что эта проверка приехала к Пауковым, а не за моей головой. Фух, пронесло — не то слово!
— Но мы уже нашли нового собеседника, — вдруг сообщил представитель канцелярии с обвисшими щеками и тоном, не выражающим никаких эмоций. — К вам, молодой человек, у нас тоже имеются вопросы. Не желаете с нами прокатиться?
М-да, не уберегла меня судьба от этой бюрократической матрёшки!
— Да без проблем, проедусь, — кивнул я.
А вот теперь самое интересное: мне стоит смыться от них прямо сейчас или пока не бежать? Ведь всё это может оказаться отнюдь не самой простой беседой на тему денег…
Глава 13
Императорский дворец
Зал на минус втором этаже
На этом безупречном мундире, прошедшем через сверх мощный артефактный отпариватель, не было ни единой складочки: Император стоял при полном параде, не хватало разве что короны и символов власти в руках. При этом сам мундир был далеко не парадный, а военного кроя.
В глазах Петра Александровича сейчас явственно плескались живой ум и смекалка. Хоть он и стоял почти неподвижно, было видно, что его мысли бродят где-то очень далеко. В то же время он изредка бросал на своих подчиненных, выстроившихся полукругом, цепкий взгляд, словно ястреб, выискивающий добычу.
Здесь, в ярко освещенном множеством ламп зале, Император слушал доклады и делал выводы. Несмотря на то, что вокруг назревала весьма тревожная обстановка, он, казалось, видел проблеск надежды — тот самый луч света, который должен вытащить его и всю Империю из этого хаоса. Основой для этого служила его собственная стратегия.
— Ваше Императорское Величество, есть подвижки с мятежниками, — отчитался генерал, встав на одно колено. — Нам удалось за короткий срок полностью уничтожить несколько Родов аристократов, вот их фамилии и родословные в этом свитке, — при этих словах он почтительно поднял список обеими руками. — А в колонке справа указаны те, кто уцелел, но сильно пострадал от наших действий.
Государь, не выражая ни малейшего сожаления о погибших аристократах, принялся изучать бумаги и расспрашивать участников операции. Ведь он заранее предупреждал аристократов: если их усобицы навредят мирным людям, он будет вынужден наказать всех, кто переступит черту. Собственно, так и вышло.
Некоторые представители элиты в пылу взаимной ненависти зашли слишком далеко и причинили вред даже невиновным горожанам. Теперь Император был доволен, что нарушители его указа получили по заслугам — хоть далеко не все. Всё-таки истребить Род полностью непросто, но армия так ослабила многих мятежников, что они теперь долго не посмеют высунуть голову.
— Мой государь, — Петр Александрович только успел отложить свиток, как заговорил граф Воронцов, руководитель Департамента иностранных дел, — теперь настала моя очередь доложить. Вы и так, конечно, осведомлены о многом, но добавлю, что наши ближайшие соседи крайне возмущены творящимся у нас. Они ведут активную агитацию против нас и собираются вывести её на международный уровень.
— Александр Романович, они и правда слишком громко кричат о том, что мы «давим своих аристократов»? — усмехнулся Император, бросив хитрый взгляд на Воронцова.
— Не то слово, государь. Они не только шумят, но и заметно суетятся. По данным разведки, в их министерствах проходят постоянные совещания и встречи, — ответил Воронцов.
— Ну и хорошо! Пусть у них нервы пошаливают, — добродушно улыбнулся Император так, что от былой строгости не осталось и следа.
Он давно к этому шёл: прекрасно знал, что как раз недружественные государства и подкупали этих самых мятежных аристократов, надеясь руками внутренних врагов развалить Империю при помощи мятежа.
И лучшая защита, по мнению Императора, заключалась в том, чтобы допустить междоусобные войны между Родами и самому при этом разыграть роль слабого правителя. Это, в конце концов, лучше, чем допустить серьёзное вторжение и затяжную войну по всей Империи.
Сейчас же, создав у внешних врагов ложное впечатление о своей слабости и беспомощности, Петр Александрович дал возможность аристократам истреблять друг друга, чтобы затем те мятежники, расправившись с конкурентами, попытались добраться и до него. Но вот только встретить их собирался совсем не тот «слабый» государь, каким они его считали. Ведь на самом деле за Императором стояли сильные позиции и поддержка, как родовой, так и имперской армии.