Учительница посмотрела на часы, мгновение подумала:
– Ладно, заходи. Только быстро. У меня всего десять минут.
Я шмыгнула мимо нее в ближайший угол, где стояла единственная в комнате табуретка. На табуретке громоздилось пыльное чучело странной твари, пробудившее в моей душе ностальгию по первым годам обучения. Я осторожно сняла его и поставила на пол.
По дороге в мастерскую я собиралась спросить Антонину по поводу диплома, но передумала, чтобы не нарываться на очередную емкую характеристику своих умственных и творческих способностей. Диплом подождет.
Я вздохнула и кратко пересказала все, что произошло на первом практическом занятии в домене Джефа. За все это время Антонина на меня даже не взглянула, что-то поспешно дописывая. Я закончила рассказ и несколько минут молча смотрела в ее седеющую макушку. Она меня вообще слышала?
– Да, – раздался ее резкий голос. – Я поняла. Практика. И в чем проблема?
– Как в чем! – возмутилась я. – Нам дали такое опасное задание… А Джефу, по-моему, наплевать…
Антонина наконец соизволила отложить ручку и подняла голову. На меня она по-прежнему не смотрела.
– Дамиров такой человек – то, в чем нет его личной выгоды, его не интересует, – сказала она сварливо. – На мой взгляд, это самый отвратительный тип мастера реальности – человек, который творит ради денег.
– Да я его вообще не понимаю! Ух, если бы в моем домене завелась такая штука, как это Пятно, я бы в лепешку расшиблась, чтобы самому разобраться, и никому бы ничего не сказала, пока все не выяснила сама! А он… он…
В общем, хотелось мне сказать ей, что все это напоминает наши прошлогодние приключения, когда Джеф таскал меня в самые опасные места, чтобы прикрываться мной от охранных систем горящей библиотеки. Но ведь Антонине об этом не расскажешь. Она так и не узнала, что именно из-за меня пропал без вести ее обожаемый учитель Хохланд. И что я же косвенно была виновата в гибели известного мастера иллюзий Савицкого. Не говоря уж обо всем остальном.
– Не понимаю, – в голосе Антонины отчетливо прозвучало презрение. – Тебе что, задание кажется слишком сложным?
Я смутилась.
– Не знаю. Но оно кажется опасным…
– Разве это тебя когда-нибудь беспокоило?
– Нет, но Джеф… Я ему не доверяю. Нельзя ли попросить поменять задание… или хотя бы сменить куратора?
Антонина откинулась на стуле и вытащила сигареты.
– Ты хочешь попасть в Академию?
– Да-а…
– Практику придумали не мы с директором. Задания поступают непосредственно из Академии. Дамиров тоже не сам себя назначил твоим куратором. Тебя это обстоятельство не наводит ни на какие мысли?
Я задумалась.
– То есть, вы намекаете, что это проверка – кто им подходит, а кто нет? Типа, испытание?
– Очень точное слово, – удовлетворенно кивнула Антонина, закуривая.
– Я думала, вы мне что-нибудь посоветуете… – уныло сказала я.
– Мне фактически нечего добавить к тому, что я говорила на последнем пленэре. Но ты как всегда все прослушала. Геля, твое обучение закончено. А ты по инерции продолжаешь вести себя как школьница. Обычные правила – учитель дает задание, ты его выполняешь и получаешь оценку – больше не действуют.
– Но Джеф изображает из себя именно учителя. Причем плохого…
– Значит, ему так удобнее.
– То есть, вы намекаете, что Джеф ведет свою игру?
– Я ни на что не намекаю! – перебила меня Антонина. – Но слово «игра» мне нравится даже больше, чем «испытание». Геля, я вижу, ты сама все понимаешь.
– Нет! Ничего я не…
– Значит, поймешь позднее. Больше я ничем тебе помочь не могу. Это твое испытание, а не мое. Все, иди. Не видишь, у меня дела.
– Хорошенькое испытание, когда меня чуть не раздавили! – пробубнила я, боком выходя из каморки.
– До свидания, – донеслось мне в спину. – И дверь закрой поплотнее, тут сквозит.
Я возвращалась домой в подавленном настроении, недовольная и встревоженная. Разговор с Антониной меня ничуть не успокоил – скорее, наоборот. Интуиция подсказывала, что Антонина… не то, чтобы врет – она никогда не врет, – но недоговаривает. В ее словах не было искренности. И главное – никакого интереса к моим проблемам. Допустим, у нее свои беды – сын, все такое, – но я-то чем виновата?
«Эка невидаль – ученицу на практике чуть не убили! – накручивала я себя, – Антонина за меня уже не отвечает. Она ясно дала понять: есть у тебя куратор, с ним и работай, а мы с тобою распрощались. Выпускной позади, обучение закончено, и мне за тебя больше не платят!»
«Да плевать ей и на мои проблемы, и на меня!» – сделала я горький вывод.
И так меня это расстроило, просто не передать. Честно сказать – восприняла, как предательство. Хотя ничего конкретного сказано не было, и вообще все могло мне показаться. Может, Антонина была в плохом настроении? С ней это частенько случается, и нечего принимать близко к сердцу…
Возле дома меня ожидал сюрприз в виде Рыжика, который тут же заявил, что болтается под дверью в ожидании меня почти час, и потому немедленно требует награду – горячий чай с бутербродами, либо жаркий поцелуй, а лучше и то, и другое. Мне было совершенно не до него, но не выгонять же – пришлось вести домой, ставить чайник… Депрессия накатила такая, что даже Рыжик в конце концов заметил – вдруг умолк посреди фразы, убрал с лица жизнерадостное выражение и спросил с тревогой:
– Гелька, да что с тобой? На себя не похожа! Случилось что? Давай я тебя пожалею!
Тут уж я не выдержала его доброты, упала в объятия и разрыдалась.
Полчаса Рыжик меня утешал – хлопотал вокруг, словно родная бабушка, гладил по головке, говорил ласковые слова «Плюнь», «Забей» и так далее, поил чаем, даже бутерброд мне сделал, пока я не выплакалась и не почувствовала, что все – стало легче, можно жить дальше.
Рыжик заметил перемену в моем настроении и тоже повеселел.
– Милая, чем тебя еще порадовать?
– Что ты знаешь о бульдозере марки Д-девять? – вытирая слезы, спросила я.
– Чего?! – расхохотался он. – Зачем тебе?
– Для зачета по практике, – в подробности я решила не вдаваться.
– Да я по бульдозерам не специалист. Вот если бы по спортивным автомобилям…
Рыжик задумался, но ненадолго.
– Ща, все узнаем.
Поиски в интернете не затянулись.
– Пожалуйста! – минуты через три довольный Рыжик ткнул пальцем в заголовок на мониторе.
– «„Caterpillar D9“ – бульдозер-убийца»! Оно?
Забыв про слезы и обиды, я подскочила к столу и впилась взглядом в экран. Там грузилась картинка. Не успела она открыться и до половины, как меня бросило в жар – я узнала знакомый силуэт. Это был он.
– «Представьте, что по городу с чудовищным грохотом движется армада гигантских бульдозеров. Они сметают всё на своём пути, их цель – разрушение. В кабинах бронированных машин нет водителей. Оснащённые пулемётами тракторы управляются дистанционно. Антиутопия? Нет, реальность!» – с выражением зачитал Рыжик. – Дальше технические параметры. Читать?
– Конечно!
– Тэк-с, где это… «Д-девять и вправду огромен: высота около четырех метров, длина со всем навесным оборудованием – более восьми метров… Своим массивным ножом, контролируемым четырьмя гидравлическими „руками“, Катерпиллер Д-девять может грести всё, что только можно… Рыхлитель, устанавливаемый по желанию сзади, выдирает большие камни и сокрушает замёрзшую землю… Можно также дополнительно навесить впереди плуги для расчистки минных полей… а также пулеметы, огнеметы… и др». Вот это «др» мне особенно нравится! «Оружие оборудовано видеокамерами, так что их операторы, управляя джойстиками, могут издалека видеть то, что они делают»… Гелька, а я не понял – ты же вроде в художественном, а не в военном учишься?
– Не отвлекайся!
– Ой, какие мы строгие… «…Притом, что Катерпиллер Инкорпорейтед не производит военную версию Д-девять, а именно такую захотелось получить израильским вооружённым силам.
То, что на бульдозер можно навесить вооружение, было ясно с самого начала. Трактор обзавёлся пулемётами, гранатомётами, прожекторами и подобным тому. Со всем этим хозяйством Д-девять стал едва ли не универсальной машиной убийства. К примеру, засел в доме снайпер с „оптикой“ или же забаррикадировались террористы со взрывчаткой. Подъезжает бронированный Д-девять и просто уничтожает этот дом вместе с тем, что и кто там. Всё. Фактически Израилем создан самый эффективный и смертоносный на данный момент боевой робот»… Ого, какая у вас интересная практика! Нам бы такую!
– Это все? – холодея, спросила я.
– Почти… «Популярный израильский комментатор назвал бульдозеры „ужасающей тварью этой войны“. Для палестинцев название Д-девять стало символом разрушения. Остаётся поздравить человечество с очередной игрушкой для самоуничтожения»…
Последнюю фразу Рыжик прочитал скороговоркой, поскольку все его внимание было обращено к фотографии бульдозера. На фотке, во всех подробностях, он выглядел еще страшнее, чем в котловане. Я подумала, что если бы наткнулась на такой бульдозер при свете дня и хорошенько его разглядела, то попросту грохнулась бы в обморок ему под гусеницы, и на этом моя практика точно бы завершилась.
– О, кайфная штука! – в полном восхищении протянул Рыжик. – Хочу такую!
«Пойдем, покажу, где она запаркована – можешь взять себе», – захотелось сказать мне. Но в тот же миг промелькнула интересная мысль.
А ведь хозяин Пятна Страха, наверно, рассуждал примерно так же, как Рыжик.
Понемногу начал вырисовываться некий психологический портрет. Кто он – пацан, типа Рыжика? Или имеет отношении к армии? Или к арабо-израильскому конфликту? Но не девушка – это уж точно. Хотя в Израиле, говорят, и девушки в армии служат…
«Принести бы эту статью Антонине, – мстительно подумала я. – Что она тогда запоет? Да ничего, блин! Скажет – у тебя есть куратор, ему и показывай…»
Ну и покажу. И ему тоже. Пусть Джеф взглянет своими глазами, к