— У нас есть конкретное задание, — возразил Сайдакову Мордасов. — Мы здесь не для того, чтобы сводить счеты с каким-то полковником.
— Речь идет не о сведении счетов, — покачал головой Осипов. — Пока полковник Чернышов находится на базе, он мешает выполнению вашей акции. Он является препятствием для выполнения всего задания, поэтому я также настаиваю на том, что это препятствие надо устранить.
От волнения на лице у Осипова выступил пот. Но его доводы все-таки подействовали на Мордасова.
— Хорошо, — сказал Мордасов. — Продумайте несколько вариантов ликвидации полковника. Нам нужно знать, где полковник остановился, как часто покидает базу, на чем передвигается и вообще его планы на ближайшие дни.
— Я уже думал над этим, — тут же заявил Осипов. — Вот мои предложения…
Из квартиры Акопа все уходили по одному. Первым на улицу вышел Сайдаков. Вскоре к нему присоединился Мордасов. Осипов вышел из дома еще спустя десять минут.
Оставшись один, Сулейман Оглу торопливо запер обе входные двери и задумался: сообщать ли Кериму о встрече командира диверсионной группы с агентом и состоявшемся между ними разговоре. Связной турецкой разведки был исполнительным человеком, в конце концов он принял решение обо всем сообщить. В своем отчете Сулейман Оглу умолчал лишь о том, что сам назвал диверсантам подлинное имя агента. Связной допустил роковую ошибку. Если бы он сообщил руководству о том, что проявил слабость, то, конечно, понес бы наказание, но, возможно, сумел бы сохранить жизнь.
…По пути к дому, где их поджидали остальные члены диверсионной группы, Сайдаков спросил у Мордасова:
— Ты действительно веришь, что канал связи надежен?
— Я верю только в то, что знаю наверняка. А всякие технические штучки всегда были для меня загадкой. Я ответил так, чтобы рассеять возникшие у агента сомнения. Когда агент начинает сомневаться в успехе операции, это равносильно провалу.
— Значит, ты не знаешь наверняка, возможно ли перехватить радиограммы связного? — уточнил свой вопрос Сайдаков.
— Нет. Зато я знаю другое: связной труслив, он уже работает на грани провала, а когда его возьмет российская контрразведка, запоет как соловей. С квартиры нужно срочно уходить. Завтра же займемся поиском нового пристанища для нашей группы. Действовать в автономном режиме, может быть, не так легко и комфортно, зато куда безопаснее.
Сайдаков кивнул. Он вполне разделял мнение своего командира.
…Осипов возвращался обратно в расположенный по соседству с аэродромом военный городок. На окраине Моздока его машину остановил военный патруль, но удостоверение офицера военной контрразведки избавило Осипова от дальнейшей проверки. Объяснение с начальником военного патруля только на несколько секунд оторвало Осипова от его мыслей. А думал Осипов о том же самом, о чем и возвращающиеся на свою конспиративную квартиру диверсанты.
26Ветров27. Х, среда, 11.50
Артем Ветров взглянул на часы. До открытия столовой оставалось десять минут. Через окно кабинета, в котором он беседовал с вызванными Осиповым патрульными, Ветров видел, как некоторые офицеры и прапорщики уже направляются в сторону столовой, чтобы занять очередь. Ветров обреченно вздохнул. Судя по всему, обед откладывался на неопределенное время, так как Артему предстояло побеседовать еще по крайней мере с тремя военнослужащими, принимавшими участие во вчерашнем патрулировании.
Беседа с патрульными началась с девяти утра. Именно к этому времени Осипов вызвал первую группу военнослужащих. Начальниками патрулей заступали только офицеры, среди них встречались даже майоры и подполковники. Поэтому разговор с начальниками патрулей Чернышов взял на себя, Муромцеву и Ветрову предстояла беседа с патрульными, в большинстве своем военнослужащими срочной службы. Майор Осипов в беседе с патрульными участия не принимал, так как снова отправился в город. Накануне он смог разыскать далеко не всех начальников патрулей и планировал закончить эту работу сегодня. После разговора с начальником штаба Северо-Западной группировки Чернышов получил в свое распоряжение два соседних кабинета, которые выделил Муромцеву и Ветрову. Сам Чернышов опять воспользовался кабинетом, предоставленным ему майором Осиповым. Таким образом, все сотрудники оперативной группы получили возможность проводить беседы с патрульными, не мешая друг другу.
Сверившись со списком, Ветров вызвал к себе в кабинет следующего патрульного. В кабинет вошел сержант и с интересом уставился на Ветрова. Артем сразу понял, что перед ним солдат, со дня на день собирающийся на «дембель». Особым способом заглаженная форма, искусственные складки на сапогах выдавали в нем бывалого старослужащего.
— До приказа-то сколько осталось? — подмигнув сержанту, поинтересовался Артем.
— Срок вышел, — степенно ответил сержант. — Вот займем очередной рубеж, а там и домой.
— Дома, наверное, ждут?
— Ждут, конечно, но и к временной задержке относятся с пониманием, так как знают, что нельзя этим бандитам послабление давать.
Артем понял, что солдат знает себе цену.
— Тогда давай перейдем к делу, чтобы тебя долго не задерживать, — предложил Артем.
Записав фамилию и имя сержанта, а также номер и место расположения его части, Артем приступил к беседе.
Из предыдущих бесед Ветров уже понял, что задача ему предстоит нелегкая. У каждого солдата приходилось выяснять не только то, где он был во время наряда, но и то, что он видел. Последнее было особенно сложно, так как солдаты, как правило, уже успели забыть, что они видели за время своего патрулирования. Несмотря на то что интересующие Ветрова события произошли накануне, патрульные забывали о них с поразительной быстротой, так как еще во время дежурства не придали им значения. События предыдущего дня оперативникам ФСБ приходилось восстанавливать буквально по крупицам.
— …Постой, ты ведь говорил, что за время дежурства на автовокзал вы заходили четыре раза, а если сосчитать, то получается пять. — Артем прервал рассказ сержанта и для наглядности продемонстрировал ему руку с растопыренными пальцами.
— А, ну так пятый раз мы туда только со Славкой заходили, майору зачем-то надо было зайти в комендатуру. А мы со Славкой чего-то замерзли. Он и говорит: «Давай зайдем на автовокзал, погреемся». Вот мы и зашли.
Ветров уже знал, что Славкой звали второго патрульного, а упомянутый сержантом майор был начальником патруля. Как раз в этот момент с майором беседовал Чернышов, а со Славкой Олег Муромцев.
— Так, значит, майор в комендатуру, а вы со Славкой на автовокзал? — уточнил Ветров.
— Ну да.
— В котором часу это было?
— Да я уж не помню. Где-то около пяти, может, чуть раньше. На Малгобек еще автобус уходил, — вспомнил сержант.
«Точное время можно уточнить по расписанию движения автобусов, если, конечно, оно соблюдается», — подумал Артем.
— И что вы делали на автовокзале? — задал следующий вопрос Ветров.
— Да ничего не делали, так, прошлись туда-сюда.
— Ни у кого документы не проверяли?
— Так я же говорю, мы без майора были.
— Но по сторонам все равно смотрели? — Артем старался помочь сержанту восстановить картину вчерашних событий.
— Ну ясное дело, смотрели.
— На автовокзале много было народу?
— Да там всегда много.
— А в этот раз кого было больше — гражданских или военных?
С виду простой вопрос заставил сержанта задуматься. Действительно, кого было больше? Подсознательно сержант начал вспоминать увиденных на автовокзале людей.
— Да, пожалуй, было больше гражданских, — медленно начал сержант. — Они чуть ли не все скамейки заняли. Точно, гражданских было гораздо больше, — уже уверенно закончил он.
— Значит, гражданских было гораздо больше, тем не менее некоторые скамейки занимали военные, так?
— Так, — подтвердил сержант.
Артем уже понял, что некоторые мелкие детали помогают патрульному лучше вспомнить вчерашние события. В предыдущем ответе сержанта Артем Ветров выделил слово «скамейки» и нарочно употребил его в своем вопросе.
— А каких военных вы видели на автовокзале?
— Да каких? Разных. В основном там были молодые солдаты, офицеры… Вот в тот раз, про который вы спрашиваете, мы со Славкой вообще ни одного офицера не видели.
— Значит, в тот раз вам со Славкой встретились только молодые солдаты и… — Ветров замолчал, предлагая сержанту продолжить его фразу.
— Ну, была там еще группа контрактников, таких… уже в возрасте.
Сержант замешкался, подбирая нужное слово, и Артем решил уточнить:
— Я что-то не понял, что значит «в возрасте»?
— Ну, контрактникам обычно лет двадцать-тридцать, а этим уже, наверное, под сорок было.
Ветров ничего не заподозрил, но за все время разговора с патрульными в ответе сержанта впервые прозвучал момент, мелкая деталь, выпадающая из стандартной картины вчерашнего дня, описываемого другими патрульными. Ради таких мелких, на первый взгляд незначительных несоответствий и проводились сегодняшние беседы. Подобно тому, как крупинка золота, обнаруженная в лотке старателя, указывает на золотую жилу, так и мельчайшая деталь могла вывести на след диверсионной группы. Артем Ветров повел себя как опытный старатель.
— Ну, раз ты вспомнил про эту группу контрактников, давай о ней поподробнее.
— Ну что, проходим мы по залу, а они возле стеночки на скамейке расположились. Трое их было, два сержанта и старшина. Старшине и одному из сержантов на вид где-то около сорока, второй сержант помладше, может, тридцать лет, но не меньше. — Какую-нибудь странность в их поведении ты заметил?
— Нет, — сразу же ответил сержант. — Да они и не делали ничего. Те, что постарше, вообще спали, а более молодой еще посмотрел на нас со Славкой, и все. Мы дальше прошли, а эти трое так и остались на скамейке.
— Форма у них какая? — спросил Ветров.