— В условиях сумерек проверка журналистов была бы значительно затруднена, — спокойно ответил Чернышов. — Поэтому я принял решение провести проверку раньше. И считаю, что это решение верное, так как проверка прошла без какой-либо спешки и в совершенно спокойной обстановке. Проверка занимает не меньше сорока минут, а в темноте, затрудняющей работу, она отняла бы еще больше времени. Если бы пропуск журналистов начался только сейчас, из-за вынужденной задержки сорвался бы весь график визита премьер-министра на Северный Кавказ.
Спокойный тон Чернышова немного охладил пыл полковника Рогозина. Он перестал кричать, однако его раздражение не шло на убыль.
— А с этим вы что прикажете делать? — Рогозин вытянул руку в сторону конференц-зала. — Да как вы вообще могли пропустить журналистов на встречу с премьером без личного досмотра? — Пресекая возможные возражения Чернышова, Рогозин добавил: — Только не пытайтесь убедить меня, что ваш сотрудник, которого вы поставили возле аппаратуры контроля, сумел качественно провести досмотр.
Вместо ответа Чернышов вытащил из кармана пистолет, изъятый у Григория Журавлева.
— Что это? — опешил начальник охраны.
— Двухствольный пистолет «пигмей» калибра 12,5 мм, который мы вместе с капитаном Муромцевым изъяли во время досмотра у одного из телеоператоров, — объяснил Чернышов.
— Где этот телеоператор?! — возбужденно воскликнул полковник Рогозин.
— В конференц-зале вместе с остальными журналистами.
— Что?! — Рогозин буквально задохнулся от гнева. — Вы пропустили на встречу с премьером террориста?
— Успокойтесь, товарищ полковник, — тихо, но требовательно сказал Чернышов и быстро оглянулся по сторонам, проверяя, не слышат ли посторонние их разговор.
Чернышову было стыдно за человека, которому поручена охрана второго лица в государстве, ему хотелось бы, чтобы эта сцена прошла без свидетелей. Именно сейчас Павел Чернышов вспомнил слова полковника Евсеева, говорившего о том, что Рогозин полный ноль в оперативной работе. Чернышов понимал, что начальник охраны премьера не обладает всей информацией, которая известна ему самому. Тогда ему не следует бросаться обвинениями, а надо выслушать все до конца и уж тем более не привлекать внимание к этому разговору своим криком.
— Товарищ полковник, успокойтесь, — повторил Чернышов. — Человек, у которого мы изъяли пистолет, вовсе не террорист. Террористы втемную использовали его, чтобы пронести оружие на встречу с премьер-министром.
— Как это можно втемную заставить человека пронести пистолет?! — раскрасневшись от гнева, спросил Рогозин.
— Есть довольно много способов, как это сделать, — устало ответил Чернышов. Ему не хотелось объяснять прописные истины, известные каждому настоящему оперативнику. — В данном случае один из диверсантов воспользовался моментом, когда теле-оператор накануне вечером танцевал в баре с девушкой, и в это время подложил в его сумку видеокассету, в которой был предварительно спрятан пистолет.
— Да этот оператор вам просто врет, себя выгораживает! А вы поверили ему и пропустили в зал! Что, если у него есть при себе и другое оружие?!
— Оператор не врет. Я разговаривал со свидетелем, который полностью подтверждает его показания. А в зал я его пропустил для того, чтобы не дать повода настоящим террористам усомниться, что их план провалился. Один или несколько террористов, под видом журналистов или еще как, наверняка собираются проникнуть в зал во время выступления премьера. Они ничем не рискуют, так как не понесут с собой оружие и их никто не остановит. Оружие должен был заранее пронести в зал известный им телеоператор. Расчет террористов прост. Если мы обнаружим пистолет, то обязательно задержим телеоператора, и на встречу с премьером он уже не попадет. Если же он находится в зале, значит, во время досмотра у него ничего не обнаружили и пистолет по-прежнему при нем. Террористам остается лишь забрать обратно свою видеокассету, достать из нее пистолет и сделать свое дело. Пропустив телеоператора в зал, мы получаем возможность захватить террористов в тот момент, когда они предпримут попытку получить обратно свое оружие. В зале находятся люди полковника Евсеева. Они контролируют все передвижения телеоператора и не пропустят этот момент. Сейчас мы имеем реальную возможность взять диверсантов во время пресс-конференции, — еще раз повторил Чернышов.
— Вы предлагаете опасный план, — покачал головой полковник Рогозин.
— Ничуть, — возразил Чернышов. — Ведь мы изъяли пистолет. И потом, что изменилось бы, если бы я приказал задержать телеоператора. Ведь мы все равно не знаем, кто террористы. Вполне возможно, что, не обнаружив телеоператора в зале, террористы будут действовать по запасному варианту.
— Ладно, что-либо менять сейчас уже поздно, — вынужденно согласился с Чернышовым Рогозин. — Премьер прибудет с минуты на минуту. Надеюсь, вы понимаете, ответственность за то, что вы делаете, полностью ложится на вас, — объявил Рогозин и направился к выходу.
На площадь перед зданием городской администрации вот-вот должен был прибыть кортеж премьер-министра.
68«Призраки»3. ХI, среда, 18.20
Кирилл Сайдаков заканчивал обматывать ствол своей дальнобойной снайперской винтовки медицинским бинтом. Сегодня он специально съездил в город и купил в трех аптеках большое количество марлевых бинтов и медицинской ваты. После того как Сайдаков обмотал почти всю винтовку бинтами и ватой, она уже перестала напоминать грозное оружие и больше походила на вырванный кусок ватного матраца. Различить на свежевыпавшем снегу столь искусно закамуфлированное оружие стало невозможно.
— Перед выстрелом не забудь открыть дульный срез, — предупредил Сайдакова Мордасов. — Горячие пороховые газы могут поджечь бинт. По вспышке пламени бойцы из оцепления запросто засекут твою позицию.
— Не волнуйся, командир. Не первый год замужем, — ответил Сайдаков, разрывая конец бинта на две полоски. Сайдаков обхватил этими полосками ствол и завязал их узлом. — Готово! — объявил он Мордасову.
— Доступ для перезарядки не закрыл? — поинтересовался Мордасов.
— Обижаешь, командир.
С этими словами Сайдаков повернул специальный рычаг, и ствол винтовки сдвинулся вперед, открывая доступ к патроннику.
— Я тренировался с перезарядкой, — пояснил Сайдаков. — На все про все уходит около двух секунд.
— Сейчас бинты могут помешать так же быстро перезарядить оружие, — скептически заметил Мордасов.
Сайдаков усмехнулся, затем вытащил из специального патронташа, надеваемого на запястье руки, два патрона. Один он вложил в патронник, а другой положил рядом с винтовкой.
— Засекай! — сказал Сайдаков, а сам распластался возле винтовки в позе стрелка.
Мордасов тоже усмехнулся, но все же поднес к глазам часы и стал следить за перемещением секундной стрелки.
— Пах! — громко выдохнул Сайдаков, имитируя первый выстрел.
Он тут же сдвинул ствол винтовки. Первый патрон вылетел из ствола, а Сайдаков мгновенно вложил на его место второй.
— Хоп! — объявил снайпер об окончании перезарядки.
— Так и есть, две секунды, — кивнул Мордасов. — У тебя будет достаточно времени, чтобы сделать два или даже три выстрела.
Расстояние от позиций, которые заняли снайперы Федеральной службы охраны, до основной линии оцепления — пятьсот метров. От линии оцепления до ограждения летного поля — сто. А от ограждения до самолета премьер-министра еще триста. Суммарное расстояние — девятьсот метров. На такой дистанции Сайдаков не промахнулся бы, стреляя даже из обычной «СВД». А уж при стрельбе из дальнобойной снайперской винтовки попадание гарантировано на сто процентов. Но ни один снайпер не застрахован от случайностей. В момент выстрела объект может оступиться. Вероятность этого ничтожно мала, тем не менее ее тоже надо учитывать. Вот почему командира диверсионной группы интересовала скорость перезарядки и время, необходимое для произведения повторного выстрела. Результаты предложенного Сайдаковым испытания Мордасова вполне удовлетворили.
— Нам не пора выдвигаться? — потирая руками, поинтересовался у своего командира Сайдаков.
— Агент с базы сообщит об окончании пресс-конференции, вот тогда и отправимся, — невозмутимо ответил Мордасов.
Последние минуты перед акцией — самые тяжелые психологически. И Степан Мордасов это отлично знал, поэтому своим невозмутимым видом хотел успокоить Сайдакова.
Долгожданное сообщение пришло в 18 часов 32 минуты. Во вставленных в уши крохотных динамиках Сайдаков и Мордасов одновременно услышали голос Сергея Осипова. Осипов сообщал диверсантам, что пресс-конференция в Моздоке только что закончилась и премьер-министр собирается возвращаться на военный аэродром. Одну из полученных вместе с винтовкой миниатюрных раций Мордасов выдал Сергею Осипову, чтобы тот информировал диверсантов обо всех перемещениях премьера. Сообщения о передвижении премьер-министра поступали и на военную базу Моздока, где в течение всего дня находился майор Осипов. А уже по рации Осипов передавал эту информацию диверсантам. Миниатюрные рации имели радиус действия всего пять километров, но для данного случая этого было вполне достаточно.
— Пора, — глянув на Сайдакова, объявил Степан Мордасов.
Сайдаков еще раз проверил, как держится на его левом запястье патронташ, и, подхватив свою винтовку, вышел из палатки вслед за Мордасовым. Свое оружие снайпер нес сам, так как не доверял его никому.
Степан Мордасов остановил машину, не доезжая двух километров до военного аэродрома. Мордасов хорошо запомнил это место. Сегодня утром он уже приезжал сюда вместе с Осиповым и Сайдаковым, чтобы провести рекогносцировку. Правда, утром диверсанты прибыли сюда на машине военной контрразведки, и за рулем сидел майор Осипов. Сейчас они приехали на машине ставропольского Управления мелиорации. «ГАЗ-66» был несколько больше армейского «уазика». Тем не менее небольшой пригорок, возле которого Мордасов остановил машину, надежно закрывал автомобиль диверсантов от лежащих на своих огневых позициях снайперов Федеральной службы охраны.