– Пусть каждый из преподавателей составит нерешаемую задачку, – комментировал он вслух писанину. – Кто знает, в чем именно сильна девчонка?
– Бесполезно, – послышался вновь глухой голос.
Директор дернулся и пролил чернила.
– Кто здесь?! – воскликнул он озираясь.
Рассчитывать, что шутник проник в его комнаты, было бы нелепо. Тэвилор точно знал – он тут один. Но все-таки вскочил и внимательно осмотрелся. Проверил под столом, на подоконнике, пошарил под шкафом, заглянул в гостиную и спальню. Даже за унитазом посмотрел (мало ли), но так ничего и не нашел.
– Неужели показалось? – задумчиво пробормотал он. – Это все от недосыпа. Нет-нет, больше никаких дел. Снотворного – и в постель! Почудится же такое…
Глава 15
Следующий день был выходным. Гвендолин ждала его всю неделю, и вовсе не потому, что хотела подольше поспать, а потому, что не было занятий. Слушать лекции по истории, которые вел Тэвилор, было сущим наказанием.
За завтраком студентов обрадовали новостью, что при академии теперь действует парк, в котором можно прогуливаться в любое, свободное от занятий время. Раньше на этом месте росли заброшенные кусты магнолий, но в этом году император выделил деньги, и территорию привели в порядок. Директор рассказывал это с большим намеком на собственную значимость: мол, это я уговорил императора! Студенты благодарно кивали.
Если честно, Гвендолин не испытывала особого восторга. Пустырь она раньше не видела и не могла оценить преображения. Хотя в парке погулять не отказалась.
Накинув тонкий плащ (исключительно для того, чтобы не запачкать белоснежное платье, надетое по случаю выходного дня), Гвен отправилась на улицу.
Широкие мраморные дорожки петляли вокруг здания, постепенно скрываясь среди деревьев. Изящные скамеечки радовали взор обилием резных орнаментов, а высокие фонари поражали коваными кружевами. Одним словом, парк являлся приятным во всех отношениях.
– Раньше нас не выпускали из академии среди учебного года, – послышался женский голос.
Гвендолин обернулась и наткнулась на Лавинию Ванчески. Брюнетка стояла совсем рядом и задумчиво рассматривала ветку магнолии.
– А сейчас можно гулять. Это немного странно, – сказала она.
– Не любишь прогулки? – поддержала разговор Гвендолин.
– Люблю. Хотя заброшенным это место нравилось мне больше. Сейчас исчезла первозданная красота, растворилась среди аккуратности. Я не говорю, что это плохо, просто непривычно. Раньше тут росла мята и эльфийский златоцветник. Я его рвала для чая.
– Вас же не выпускали.
– Но я знала потайной ход. – Лавиния улыбнулась. – А теперь он потерял свое очарование. Зачем им пользоваться, если можно выйти на улицу вполне легально?
– Всю романтику убили, – хмыкнула Гвен и глянула на здание академии. У входа стояла рыжая Мэри. – Лавиния… а в какой стороне росла твоя мята?
– Дальше. Вон за теми скамьями.
– Давай проверим, вдруг что осталось?
Они успели скрыться между деревьев до того, как их обнаружила Мэри. Гвендолин подозревала, что и Лавиния увидела рыжую, поэтому постаралась показать самую дальнюю полянку с травами. Эльфийский златоцветник рос там же. Набрав два пучка трав, девушки вернулись в здание.
– Ну что, найдем какую-нибудь гостиную? – спросила брюнетка, перебирая пучки. – Смотри, какие свежие листья! Чудесный чай получится.
Свободная комната для студенческого досуга обнаружилась на первом этаже, недалеко от входа. Там стояли два мягких диванчика и столик с чайными приборами. Идеально!
Лавиния ловко заварила чай, а Гвен вызвала прислужника и уговорила его принести печенье. Хотелось нормально отдохнуть.
Прислужник проникся прекрасными глазами хорошенькой студентки (а точнее, ее ловким ментальным воздействием), и уже через десять минут на их столе красовалась вазочка с миниатюрной, тающей во рту выпечкой.
– Как у тебя это получилось? – удивилась Лавиния.
– Я просто умею договариваться с людьми, – ответила Гвендолин и попробовала чай. – Вкусно!
А вечером ей стало плохо.
Умыв лицо, Гвендолин взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Бледная, с темными кругами вокруг глаз… С ней определенно было что-то не то.
– К лекарю, – шепнула девушка. – Срочно к лекарю!
Лекарь, заведующий студенческим здоровьем, жил этажом ниже, но ей стоило больших трудов добраться до его комнаты. Постучав в дверь, Гвен приготовилась ждать. Никто не открывал. Она стукнула еще раз. И еще.
– Да где же ты? – Почувствовав, что вот-вот потеряет сознание, она принялась колотить по дверной створке, не замечая ничего вокруг, и остановилась лишь тогда, когда ее руки кто-то перехватил.
– Гвендолин!
Девушка подняла взгляд и наткнулась на встревоженные глаза Кристиана Амальдо. А потом благополучно потеряла сознание.
Очнулась в уже знакомой зеленой гостиной.
– Ты у меня, – сказал Кристиан, поднося к ее рту пиалу с какой-то жидкостью. – Пей, полегчает.
– Мне плохо… Нужен лекарь, – шепнула она.
– Лекарь взял отгул. У него семейные проблемы. Пей.
Девушка послушно сделала глоток. Напиток обжег гортань невкусной горечью, но прояснил разум.
– Что это?
– Противоядие. Семейный рецепт. – Кристиан отставил пиалу в сторону и внимательно взглянул на студентку.
– Противоядие? Меня отравили?
– Вернее всего. Вспоминай, что ела или пила необычного?
Гвендолин нахмурилась.
– Вроде ничего особенного. Хотя… Мы с Лавинией набрали мяту в парке и заварили чай.
– С Лавинией Ванчески? – уточнил Кристиан.
– Да. Ты думаешь, что она специально?…
Пожав плечами, господин Амальдо дошел до двери и вызвал прислужника. Что-то спросил, потом нахмурился и обернулся к гостье:
– Не вставай, я сейчас вернусь.
– Ты куда? – Гвендолин опасалась оставаться одна.
– Я быстро!
Кристиан ушел, а она еще некоторое время смотрела на дверь, словно надеясь, что его «быстро» и впрямь окажется мгновенным.
А потом принялась размышлять. Если Кристиан прав (а он, скорее всего, прав), то она отравлена. Неужели за этим стоит Лавиния? Зачем ей? Устранить конкурентку? Бред. Но если это не она, то кто? Ох, как все запутано… Гвендолин потерла лоб. Они еще заказывали печенье… Может, прислужник что-то подмешал? Нет, не мог. Обслуживающий персонал давал нерушимую клятву о непричинении вреда студентам и преподавательскому составу, иначе их никто бы не допустил до кухни и личных вещей. Во всех академиях так заведено. Значит, это не прислужник.
Тут дверь распахнулась, и на пороге возник Кристиан с Лавинией Ванчески на руках. Девушка была без сознания.
– Те же симптомы, – пояснил он, укладывая брюнетку на соседний диван.
«Значит, не Лавиния», – подумала Гвендолин, и это почему-то ее обрадовало.
Мастер Амальдо привел брюнетку в чувство.
– Госпожа Ванчески, – он перелил остатки противоядия в два флакона, – как вы думаете, где вы могли отравиться? Может быть, что-то заметили?
– Н-нет, ничего. – Лавиния поежилась. – Чтобы мы обе сразу… Это точно не в столовой, ведь остальные студенты здоровы.
– Значит, чай, – вздохнула Гвендолин.
Кристиан надписал каждый из флаконов и вручил девушкам.
– Пить по чайной ложке каждый день в течение недели, – велел он.
– Не знала, что ты лекаришь. – Гвендолин спрятала флакончик в карман.
– Не я. Это сестрица собрала мне целую аптечку, когда мы виделись два месяца назад. Она профессиональная лекарка. – Кристиан подал руку и помог Гвендолин встать. – Голова не кружится?
– Вроде нет.
– Замечательно. Госпожа Ванчески, давайте я вам помогу… Как себя чувствуете?
– Уже лучше, спасибо, господин Амальдо, – откликнулась брюнетка, с любопытством поглядывая на однокурсницу. Наверняка услышала, как они обращались друг к другу по имени.
– Кстати, я могу посмотреть, что именно вы собрали для чая? – спросил вдруг Кристиан.
– О, конечно! Это мята и эльфийский златоцветник.
Лавиния похлопала себя по карманам, а потом вытащила пучок с травами.
– Не успела выложить, – пояснила она.
Преподаватель осмотрел траву и вздохнул:
– Это не златоцветник. Точнее, златоцветник, но не эльфийский. У него ствол жестче и листья чуть зазубренные, видите?
– Но я же его раньше рвала, и все было хорошо, – недоуменно проговорила Лавиния.
– Не его.
– Но на том же месте!
– Когда планировали парк, могли пересадить травы с места на место. – Мастер менталистики смял веточки в кулаке. – Не рискуйте здоровьем. Меня может не быть рядом.
Гвен кивнула:
– Да, спасибо. Нам повезло, что ты оказался около лекарских покоев. Удивительно даже…
– Мэри Мосс подвернула ногу, я провожал ее, – ответил Кристиан. – А потом возвращался к себе. Там короткий путь.
– Даже от рыжей иногда бывает польза. – Лавиния невесело хмыкнула.
Кристиан тоже усмехнулся. А Гвендолин вдруг подумала, что Мэри вполне заслужила подвернутую ногу.
Директор поджидал госпожу Харт.
Просьба зайти к нему в кабинет была передана с одним из студентов, и проигнорировать девчонка не сможет. Это хорошо. Даже очень хорошо.
Раздался стук, и почти сразу распахнулась дверь. Госпожа Харт вопросительно уставилась на Тэвилора.
– Звали? – прозвучало вместо приветствия.
– Звал, – тихо сказал он. – Рад, что вы нашли время.
– Вы же просили зайти.
– Верно. – Тэвилор замолчал, разглядывая девицу, заодно прислушиваясь к окружающим звукам. – Я хотел поговорить о конкурсе…
Но не успел директор договорить фразу, как на весь кабинет прозвучал таинственный голос: «И совесть тебя не мучает?!»
Тэвилор поморщился. Опять! Эта мерзость длится уже несколько дней!
– Глупец, – прозвучало в тишине.
Директор впился взглядом в Гвен, ожидая реакции. Но та лишь улыбнулась.
– Вы что-нибудь слышали? – спросил он.
– Вы сказали, что хотели поговорить о конкурсе.
– И все? – Тэвилор недоуменно моргнул.