— Я думаю, что это были обычные грабители. Кто-то проболтался, что здесь соберутся состоятельные люди играть в карты. Кто-то решил, что здесь будет чем поживиться.
— Как же вы спаслись? — прищурился генерал. — Почему вы все не умерли?
— Некорректный вопрос, — возмутился Сидоров. — Вы обвиняете в чем-то моего клиента?
— Ни в коем случае, — замахал руками Васин. — Но мне хотелось бы понять, что произошло той ночью. Только для этого я задаю вопросы.
«А ведь ему и правда интересно, как мы спаслись! — догадался я не без помощи эмпатии. — Возможно ли, что он связан с Кобрами? А ведь возможно! Он точно подчиняется завру-инквизитору, вот и связь! Он приперся лично не следствие вести, а понять, в чем же его подопечные прокололись».
— Все произошло очень быстро, генерал! — произнес я вслух. — Я всю битву провел, лежа на полу, где оказался после взрыва.
— Какой взрыв вы имеете в виду?
— Самый первый, с которого все началось. Что-то загремело на столе, где мы держали напитки, а потом меня отбросило в сторону. Когда я пришел в себя, все уже закончилось.
— А вы, молодой человек, — переключился генерал на адвоката, — что-нибудь запомнили?
— Там действительно что-то рвануло! — рассказал Сидоров. — Началась стрельба, я спрятался за перевернутым столом и носа не высовывал. А потом все стихло. Я помог подняться Алисе и шефу. А потом мы разошлись по номерам, никому не хотелось там оставаться. Хотя как законопослушные граждане мы понимали, что обязаны дождаться властей и дать показания.
— Разумно, — кивнул Васин без особого энтузиазма.
Он щелкнул пальцами, какой-то его подчиненный, до сих пор державшийся в стороне, принес сверток с обломками шкатулки.
— Вам знакома эта вещь? — спросил он у нас обоих.
— А это вещь? — поднял я бровь, изображая изумление.
— Была когда-то.
— Я узнаю рисунок! — ткнул я пальцем в сохранившуюся деревянную стенку с инкрустацией. — Это случайно не музыкальная шкатулка?
— Да, так и есть! Где вы ее могли видеть?
— Кто-то из гостей хвастался, дескать «какая занятная и редкая вещица».
— Кто именно?
— Я пытаюсь вспомнить, генерал! Да, точно! Эта милая пожилая дама, запамятовал ее фамилию.
— Апраксина?
— Именно! — обрадовался я. — Шкатулка сильно повреждена взрывом. А жаль! Красивая была штучка.
Генерал пытался заставить меня выдать подписку о невыезде, но Сидоров выдержал эту битву, объяснив зарвавшемуся безопаснику, что раз уж нас ни в чем не обвиняют, то и ограничивать свободу аристократа у них не получится.
Я дождался, пока они перестанут мучать Катю, а потом вызвался проводить девушку в соседний корпус в номер. Варвара пошла с нами, я не возражал, так даже лучше.
— Вы, надеюсь, не упоминали им про векселя? — спросил я.
— Нет, — ответила девушка меланхолично. — А это имеет значение?
— Огромное! — воскликнула, опередив меня, Варвара. — На что вы жить собираетесь? Брак заключить вы не успели, тетя Ивана, возможно, прижмет вас к своей груди, но на какое-то наследство вы прав не имеете. А я знаю, что вы небогаты, Катенька. Я понимаю, какое горе вы сейчас пытаетесь пережить, но подумайте все же здраво.
— Вы оба чего-то хотите от меня? Скажите прямо, что именно! — устало выговорила Катя.
— Может быть нам стоит обсудить это позже? Я могу встретиться с вами через день-другой, — предложил я. — Понимаю, в каком вы сейчас состоянии. Главное. Не говорите никому про расписки. У вас их попросту отберут.
— Нет уж, — вздохнула девушка. — Вы правы, я должна начать думать, как мне жить дальше! Говорите, что собирались!
— Векселя на предъявителя, — кивнул я. — Вам они не слишком полезны. Вешняков будет банкротиться, пансионат даже ему не принес богатства. Тем более он убыточен в руках этого молодого человека. И к вам, как я уже сказал, возникнут вопросы, на которые вы не сможете ответить. Все же расписки выкупал он, в наследство вступит тетя, как ближайший родственник.
— И что мне, по-вашему, делать? — девушка застыла около двери в свой номер.
— Не в коридоре! — воскликнул я. — Давайте зайдем внутрь. Вашей чести от того не будет ущерба, с нами Варвара Петровна. Я не желаю вам зла, поверьте.
— Я верю вам, — Катя отперла дверь и жестом пригласила нас зайти.
Оказавшись внутри, я достал из сумки футляр с драгоценностями.
— Иван хотел подарить эти украшения вам. Я считаю справедливым, что они вам и достанутся.
— Да вы с ума сошли, — воскликнула Катя. — Я не дура, понимаю, что драгоценности стоят больше, чем все эти «Вешние воды», будь они прокляты!
— И что? Я готов был поменять гарнитур на векселя, ничего не изменилось.
— И что я должна с ним делать? На аукцион выставить? Как я объясню, откуда у меня такая роскошь?
— Я выкуплю у тебя драгоценности, — сказала Варвара. — Я дам меньше, чем они могут реально стоить, но больше, чем кто-либо сможет выручить за долги этого дурачка Вешнякова. Так будет честно, все в выигрыше.
— А если возникнут вопросы у тети Ивана, — добавил я. — Мы с ней как-нибудь договоримся.
— Он умеет договариваться, — усмехнулась Варвара. — Соглашайтесь Катя, это действительно честная сделка.
— За тем исключением, что я не имею прав ни на эти деньги, ни на эти драгоценности, вновь засомневалась Катерина.
— Имеете, этого хотел Иван, — строго ответила ей Варвара. — Он, несомненно, подарил бы украшения вам, деточка.
Катя вынула из декольте бумаги, и как только они там уместились.
— Вы могли просто их забрать тогда, они валялись на столе, а все были в шоке, — девушка посмотрела на меня с удивлением. — Я помню, что именно вы их мне вручили.
— За кого вы меня принимаете? — искренне возмутился я.
На том мы и закончили дискуссию и очень вовремя: в номер постучалась Вероника.
— Яков Георгиевич, вы здесь?
Катя открыла дверь.
— Мы уже уходим, — сказал я. Случилось что-то еще?
— Приехал Павел Андреевич!
Я вспомнил, что так звали Вешнякова-младшего.
— Вам стоило бы с ним поговорить, — продолжила Вероника. — И Алексею тоже, другого юриста тут нет, а хозяин наш совсем растерялся.
Глава 19
Наконец-то я познакомился с владельцем «Вешних вод», в данный момент практически бывшим. Хотя из досье я точно знал, что ему стукнуло тридцать два года, выглядел Павел Андреевич недорослем, едва закончившим школу. Про таких счастливчиков говорят: «Маленькая собачка — до смерти щенок». Главное, чтобы внутреннее содержание, точнее — разум и душа, обогнали облик.
К сожалению, Вешняков-младший взрослым умом похвастаться не мог. Я видел перед собой мальчика, мечтающего спрятаться за широкую спину взрослого. Уж не во мне ли этот двухметровый ребенок искал фигуру отца?
Он пожаловался мне на все свои проблемы. Особенно на то, во что превратится его репутация после сегодняшнего налета. Так же он не без оснований боялся, что пострадавшие гости потребуют с него компенсацию. И третья проблема, о которой Павел Андреевич мне простонал, заключалась в том, что корпус надо ремонтировать, а денег у него не осталось, и взять их неоткуда.
— Вы ведь не живете в «Вешних водах»? — спросил я, благожелательно глядя на недоросля.
— А зачем? — искренне удивился Павел Андреевич. — у меня есть небольшое имение в Тверской губернии. Оно даже не заложено, в отличие от пансионата. И квартирка имеется в Москве, не в Центре, правда, но в зеленом районе, в Матвеевском. Но ее, учитывая обстоятельства, придется продать, наверное.
Тут он глянул на меня с надеждой, вдруг я вытащу из цилиндра спасительного кролика. Именно это я и сделал.
— Значит без теплого угла и крыши над головой вы не останетесь, — заметил я про себя, а потом добавил, глядя Вешнякову в глаза: — Правильно ли я понимаю, что пансионат вам в тягость?
— Да его, считайте, уже и нет. Заложен он сильно, уж думал на банкротство подавать.
— Не торопитесь, — я отечески, как он жаждал, похлопал недоросля по плечу. — Я прожил в «Вешних водах» неделю, и мне здесь понравилось. Сами понимаете, виды чудесные, воздух, простите за банальность, ложкой есть можно.
— К чему вы клоните, Яков Георгиевич? Никак купить пансионат желаете?
— Да желаю. Сумму я вам заплачу небольшую, даже символическую, зато все ваши долги возьму на себя. А вы, Павел Андреевич, простите за еще одно клише, начнете жить с чистого листа. Ну и не с пустыми карманами, все же какие-то деньги я вам вручу.
— С условием, чтобы я игорному столу не подходил? — усмехнулся Вешняков.
Похоже, что он реально путает меня с любящим родственником, которому есть до него дело.
— Это уж ваша головная боль, как второй шанс использовать. Если ваша страсть к игре — болезнь, то и советовать вам бесполезно. Если же вы еще способны мыслить трезво, то задумайтесь, что ни Ивана Абрамова, ни вас лично игра до добра не довела.
Я подозвал Сидорова, тот вручил Вешнякову бумаги.
— Я бы на вашем месте показал договор юристу. Я на вас со сроками давить не буду в разумных пределах. С другой стороны, разве же вам не хочется, чтобы перед полицией, Имперской Безопасностью, да и перед клиентами в качестве хозяина этого бардака кто-то другой отвечал?
Я даже не успел договорить эту крохотную тираду, как Вешняков, поставил свои автографы на всех листах, что ему указал мой адвокат. Взглянул он только на сумму, которую я обязался ему выплатить, как я и обещал, символическую, но больше нуля, а значит куда значительнее той, что недоросль заслужил.
Оставалась еще формальность вроде регистрации в реестре, что могло занять, как мне подсказал тот же Сидоров, до месяца. Но в целом я мог считать себя хозяином этого райского уголка. И ждать полицию и безопасников, которые неизбежно должны наведаться к нам. Кстати, весь этот разговор велся на этаже администрации в главном корпусе, где у Вешнякова был свой кабинет-номер. Я, пока выдалась свободная минутка, задумался о том, как распорядиться разрушенным корпусом.