Я отвернулся и принялся настраиваться на медитацию, пытаясь не вспоминать, как Алиса выглядела без одежды. Правда ее, нынешнюю, сотворил я, как чертов Пигмалион. Но вспомним, ради чего греческий персонаж это делал. Он-то как раз страдал от одиночества на своем Кипре. Я же просто хочу спасти жизнь ученице.
Ничего страшного. Процедуры, на которых ее помнут массажисты, зальют маслами косметологи, пропарят банщики, заставят девочку прочувствовать, что это измененное тело по-прежнему принадлежит ей. Волосы — не парик, увеличившаяся грудь — не имплант, зелень глаз — не линзы. А потом за нее возьмусь я, и она сможет думать только о боли в мышцах, потому что собираюсь сделать из нее бойца так же, как наставник Цукай вылепил из моей бесформенной тушки мастера кайхи.
Когда ученица наконец упорхнула наслаждаться, я смог заняться четвертой печатью. Располагается она в центре груди и является ключевой: она открывает так называемый «крест силы», в нем сходятся все каналы от рук и ног, поднимаясь выше к горлу и голове. Энергия здорового человека струится именно так — от ступней к макушке, ладони могут как собирать силу. Направляя ее к кресту в груди, так и выплескивать, когда хозяин творит магию. Я очень тщательно подвел к печати потоки энергии, соединив их в один, напирающий, как река на плотину, а потом помог этому давлению снести преграду.
Печать засияла зеленым светом, я выровнял потоки. С такой базой я теоретически мог постучаться в Лабиринт. Каких-то особых приготовлений это путешествие не требовало: я должен был войти в любую дверь, сосредоточившись на том, куда делаю шаг. Ну и конечно, я обязан расплатиться — этот портал жрал энергии куда больше, чем любой другой.
Был и еще один нюанс — Лабиринт должен признать меня достойным путешествовать по нему. Кстати, эльфийская альтернатива — Океан — требовала в реальности сесть на лодочку и плыть. Возможно, я попробую ее, если человеческий метод не сработает. У меня есть выход к морю — вилла Costa Viola.
Есть одна тонкость или уловка. Шаг в Лабиринт делался одновременно из трех слоев бытия — Астрала, Физического Плана и Тени. Сама дверь могла существовать на любом из них, но я должен контролировать себя на всех. Естественно, я пропаду ото всюду, если Лабиринт меня примет. И в данном случае я выбрал дверь в Астрале, оставив следящие заклинания на остальных двух уровнях. Это как играть сразу на трех мониторах.
Итак, я сотворил в Астрале пространство, учитывая мое положение, — поляну в зимнем лесу. Посреди нее стояла грубо отштукатуренная деревянная дверь, нарядно, но одиноко торчавшая из снега. Я открыл ее, но представить за ней Лабиринт не смог, как ни старался.
Отчаявшись, я совсем уже собрался вернуться, но услышал зов. Следуя за ним, я оказался в астральном отражении «Вешних вод». Пешком через лес мне переться не пришлось, сила, позвавшая меня, перенесла на другую заснеженную поляну, большую, чем моя с дверью. Посреди нее стоял древний храм.
— Ты сделал это в другой стране. Теперь помоги мне! — прошептал невероятно красивый женский голос.
Лес вокруг казался больным и высохшим, напоминая не волшебную сказку, как ближайшее окружение «Вешних вод», а хоррор про Бабу Ягу и Лешего.
После этого я перенесся на физический план, в свой номер, где в позе лотоса отдыхало мое тело. Увиденного оказалось достаточно, чтобы открыть портал к той церкви.
Старая традиция, неизменная во всех мирах — объекты культа ставят над местами силы, чтобы поддерживать их намоленностью. Так и здесь: не знаю, кто именно построил каменную коробку, я бы дал ей куда больше двух тысяч лет. Потом на крышу поместили крест, ныне пропавший, но я видел ментальный след. На стенах написали фрески-иконы, и они еще не стерлись полностью до сих пор.
Ключ бьющей силы я нашел в подземелье. Что-то с ним было не так, запашок от энергии в этом месте шел мерзкий. Конечно, речь идет о магическом восприятии. Каменный люк оказался проломленным не без участия кувалды, сейчас же дыру в полу прикрывали гнилые доски, их же в свою очередь маскировала груда строительного мусора.
Я расчистил проход отработанным заклинанием сортировки. Мог бы конечно и телепортировать весь хлам одной большой кучей, но мне захотелось навести порядок в священном месте. Спустившись по стертым за века ступенькам, я подошел к самому ключу — его окружала круглая каменная стена около метра высотой. В колодец тоже напихали всякой дряни, только теперь она включала истлевшие трупы животных и даже несколько человеческих скелетов.
Эту помойку я тоже разгреб, отделив останки от остального мусора. Трупы я предал огню, лучший способ погребения в такой ситуации. После этого я начал выжигать скопившийся шлак и явно нарочито помещенный сюда магический перегной — аналог токсичных отходов от особо мерзкого волшебства.
Завал мерзости я вычищал светом и огнем, а он не слишком-то поддавался. Когда колодец опустел, я обнаружил на его дне печать, которая не блокировала портал, как в итальянском монастыре, а скорее служила вентилем для скрытой здесь силы. Я потратил какое-то время, как оказалось, весьма значительное, на изучение узора.
Природа мощи за ней напоминала ту, с которой я столкнулся на Красной Площади. Но сейчас ее отравили ядовитым перегноем, от которого я уже избавился и, в большей степени, отнюдь не случайными изменениями в плетении. Наконец я понял, что и как следует исправить. И конечно сразу же приступил к делу.
Когда я закончил, поднялся по лестнице и перед самым люком услышал тихое «спасибо». С верхней ступеньки я шагнул не в помещение храма, а в столь желанный Лабиринт. Произошло это легко и просто, хотя я почувствовал, как что-то мягко толкнуло меня в спину.
Я понял, что могу вернуться сюда в любой момент, как это и было до моей последней смерти. Другое дело, на что я сейчас в лабиринте способен? Я пока не стал проверять, вернувшись в номер.
— Ты опоздал на обед! — чуть сердито приветствовала меня Алиса.
— Пойду, плюшками побалуюсь, — улыбнулся я, — составишь компанию?
— А можно — нет? — с виноватым видом осведомилась девочка. — Очень спать хочется. А ты пропал и все не возвращался.
— Отдыхай, — милостиво разрешил я.
Возле самовара крутился вездесущий профессор.
— Вы без племянницы? — почти искренне огорчился он. — Хотел расспросить, как ей местный сервис. У меня тоже найдутся родственницы, которых требуется выгуливать на праздники.
— Алла довольна, — ответил я односложно, не хотелось провоцировать его на длительные беседы, у меня на них не осталось сил.
Вернувшись в номер, я вновь уселся медитировать, накапливая и распределяя энергию. Когда Алиса проснулась, я спросил ее:
— Хочешь пошалить?
— Я не враг веселья, — подмигнула она.
— Тогда создавай тульпу, будем тренировать очень веселое заклинание!
Напыщенный дворянчик, притворявшийся иностранцем, ушел с ужина очень рано. На вопрос, куда он мог отправиться в такое время и в такой холод, племянница ответить толком не могла, просто сказала, что дядюшка любит подолгу гулять. А на Москву в предпоследний день года обрушился нешуточный мороз.
Впрочем, племянницу этот фанфарон оставил, и она не торопилась покидать столик. Сидела и попивала шампанское, которое оплатил дядюшка. Интересно, кого он ограбил в Европе? Или наследство получил.
Девица, как ее, Алена, Альберта? Никак не получалось запомнить! Ну так вот, племяшка сама не знала, как ее дядя разбогател. Она просто радовалась жизни, чем крайне импонировала профессору.
И кажется, он тоже ей нравился. Но это случалось со всеми глупыми девицами: Арнольду Вениаминовичу досталась внешность, напоминавшая известного голливудского актера, тоже красиво стареющего. Ну а харизмой Ковальский мог поделиться с любой кинозвездой.
Так вот, девушка не особо волновалась за дядю, просто сказав, что тот никогда не мерзнет. Теперь его не будет часа два, не меньше. Такое волшебное стечение обстоятельств радовало Ковальского. Девица, как ее все же зовут, Альбина, смотрела на Арнольда Вениаминовича игриво. Она заметно скучала одна в новом месте, от предложения проводить ее до номера, не отказалась, ведь то молодой девушке неприлично гулять в одиночестве.
Всю дорогу по бесконечным коридорам комплекса профессор как мог очаровывал молодую провинциалку, рассказывая ей на ушко лучшие московские анекдоты и сплетни. Девица зажигательно смеялась, и не стала возражать, когда Ковальский шагнул за ней в пентхаус.
Не откладывая дело в долгий ящик, Арнольд Вениаминович развернул красотку к себе лицом и склонился, желая впиться в ее губы страстным поцелуем. Однако, девица оказалась затейницей, опередив ухажера, схватила его двумя пальцами за нос. Профессора, с одной стороны, возмутила подобная бесцеремонность, а с другой — обещала интересную игру. Но еще через мгновение глаза старого ловеласа закрылись.
Глава 5
— Сейчас мы с тобой будем учиться интереснейшему делу, — заявил я, выходя из Тени, — допросу во сне. Параллельно я буду копировать его знания по праву, но его интересные замечания могут скорректировать и уточнить поток данных.
Перед ужином мы с Алисой долго тренировали усыпление. У бедной тульпы после бесконечной череды «сливок» нос распух и превратился в ту самую сливу. На другой телесный контакт с коварным соблазнителем ученица идти отказывалась, хотя технически достаточно было бы ткнуть его пальцем в лоб. Я бы и вовсе дунул на него, это вполне бы хватило. Но становиться врагом веселья я не собирался, пусть девочка развлекается, профессор сам нарвался.
— Мы затащим его в Астрал? — предположила Алиса.
— Молодец. Он, конечно, и так окажется там, мы же возьмем его сон под контроль. А ты изучай ментальную магию, мой метод дознания ты должна освоить. Я называю это заклинание «дружеская беседа», эльфы взяли его на вооружение, обозвав Melamin Tar.
Я создал нам небольшой уютный уголок — две каменные скамейки друг напротив друга на вершине горы. Одна предназначалась Ковальскому, на другой сидели мы с Алисой. Легкий ветерок шебуршил наши прически. По идее, он должен тревожить объект дознания, но не сильно. Сидение и спинка были облицованы деревом, так что отморозить попу, хоть и воображаемую, никому из нас не грозило.