— Крис пошел в школу, когда ему было десять. Но не в четвертый класс, как все десятилетки, а сразу в шестой. На самом деле, почти наверняка он мог бы пойти сразу в выпускной за аттестатом. Но бабушка отправляла его не за бумажкой. Теперь мое участие было еще нужнее. Я защищал его от сверстников, от учителей… ну, как мог. Получалось не всегда, но я старался.
Все же Альберт открывался с неожиданной стороны. Грубый, неприветливый, резкий, он оказывается мог быть заботливым? Гонять обидчиков от особенного брата тогда, когда проще сделать вид, что ты этого брата знать не знаешь, все же достойно уважения.
— Сказать, что Кристофер школой проникся и ходил туда с удовольствием — это нагло врать. Это уже в университете внезапно выяснилось, что он в общем-то любит общение, просто он не любит общаться с идиотами, а таковых среди двенадцатилетних мальчишек, будем откровенны, абсолютное большинство. Так что социализироваться он отказывался, зато открыл для себя много новых разных предметов. Бабушка, конечно, давала ему хорошее образование, да и сам он книги поглощал примерно с той же скоростью, с какой печатный станок их выдает. Но нанять такое количество разноплановых репетиторов у нее возможности не было. Сначала он увлекся механикой, потом химией, потом биологией и медициной… В выпускном классе в рамках подготовки к выбору будущей профессии нас возили возили в крупнейшую мастерскую по производству часовых механизмов, и я уговорил нашего учителя позволить взять с собой Криса. И он пропал. Он застыл возле сборщика механизмов и простоял там всю экскурсию. А потом, дома, разобрал все часы, которые сумел найти. А затем собрал. И, самое удивительноe — все они после этого ходили. Крис починил даже те, которые были неисправны... От часов до артефактов оставался один шаг.
Я невольно испытывала к Альберту все большее уважение. Кто бы без него позволил маленькому и странному Крису оторваться от экскурсии (на которую он и не попал бы)? Кто оставил бы его одного в зале, где собирают тонкие и ценные механизмы?.. Старший брат ведь остался с ним. Стоял за плечом, смотрел, хотя ему наверняка самому не было интересно. Пропустил экскурсию…
— Ну а потом я выпустился и Крис тоже решил, что ему в школе больше нечего делать. Любовь к механизмам встретились с магией, и артефакторное отделение столичного университета приняло юное дарование в свои объятия. А когда в девятнадцать Крис выпустился, бабушка умерла.
Альберт вздохнул, и было понятно, что это был тяжелый момент для него.
Я чувствовала себя немного странно, слушая его монолог. Мне было ужасно интересно, и в то же время было ощущение, что я вторгаюсь в какую-то личную историю не предназначенную для моих ушей. Почему все же он все это мне рассказывает? Вернее, совершенно понятно почему — он надеется переманить меня на свою сторону, раз уж увольнять меня сэр Кристофер отказался (не можешь предотвратить — возглавь!). Это логично. Но все равно — вот так вот открываться перед малознакомым человеком. Более того, прислугой…
У меня вдруг закралось подозрение, что от одиночества страдает не только Фаулер-младший (вернее, он-то как раз не то, чтобы и страдает вообще, он им наслаждается!).
— По ее завещанию дом и все ее сбережения отходили именно Кристоферу. Бабушка была нам двоюродной — ее сестра с мужем, родители моего отца, умерли рано — своих детей не имела, поэтому наследством была вольна распоряжаться, как ей вздумается. Вот и распорядилась. Крис только чем-либо распоряжаться был не в состоянии. — Альберт покачал головой, вспоминая, видимо, тогдашнего брата. — Он был весь в исследованиях, весь в порыве. Сходу потратил почти все доступные средства на обустройство собственной мастерской, зарылся в нее — не вытащишь. Вылезал только для поездок в университет — своей лаборатории у него еще не было, приходилось пользоваться университетской, для этого он даже пошел на жертвы, поступил в аспирантуру, даже преподавал, хоть местные профессора и предпочитали ограждать от этого незабываемого опыта, насколько это возможно, как Кристофера, так и студентов. Вот там-то, в лаборатории, у него первый раз украли патент.
Я слегка вздрогнула от неожиданности сюжетного поворота. Альберт бросил на меня взгляд и хмыкнул.
— Вернее украли, естественно, не патент, а наработки, которые уже потом запатентовали и благополучно продали. Я узнал об этом случайно, от самого Криса. Я нашел в газете заметку о том, что на производстве артефактов по очистке водопроводной воды внедрили новую схему, позволяющую экономить до тридцати процентов заряда. Решил, что ему будет интересно. А он в ответ только сказал, что это не новость, потому что он это и придумал. И спокойно так, не видя в этом проблемы добавил: “Наверное, кто-то из коллег в лаборатории воспользовался”. И сказал это так, будто его разработки — это салфетки в столовой, выставленные для общего пользования. Когда я спросил, почему в статье нет его имени, он только пожал плечами.
Я округлила глаза, с трудом удержавшись от недоуменного восклицания.
— Да-да, мисс Ривс, именно, — подтвердил Фаулер-старший. — Последующие годы я только и занимался тем, что бегал за Кристофером, подбирая его изобретения и следя за тем, чтобы они не оказались не в тех руках. Получал патенты от его имени, продавал. Естественно, сначала получалось не то, чтобы хорошо. Я ничего не понимал в артефакторике. Но я закончил экономический и что-то понимал в деньгах. У Криса уже было имя в ученых кругах, это несомненно. Только за пределами этих кругов его никто не знал. Патенты приносили некоторые деньги, но… — Альберт тряхнул головой. — Я знал, что он способен… что он достоин большего. И тогда я стал искать заказчиков. Встречался с людьми, налаживал связи… и случайно услышал, как владелец двух городских газет жаловался, что готов заплатить любые деньги тому, кто сможет усовершенствовать дагеротипы. Необходимость вынуждать серьезных людей стоять неподвижно по десять минут ради газетного снимка ужасно его удручала, и он бы отдал любые деньги тому, кто найдет способ ускорить процесс, мол за фотографией будущее… но все кого он предлагал проспонсировать только руками разводят: скажите спасибо и за то, что уже есть, десяток лет назад и того не было. И я понял — это оно. И Кристоферу понравится, чем сложнее задача, тем лучше.
— Так он?.. — не выдержала я.
— Да, Крис смог не только сделать фотографирование мгновенным, но и уменьшил сами аппараты и сделал их менее хрупкими. Фурор, прорыв, гениальное открытие на стыке артефакторики, химии и оптики. Вот после этого-то имя Кристофера стало известно не только в узком кругу специалистов, но и в широких слоях и появились первые серьезные заказы. А вскоре его работой заинтересовалась и корона.
Надо же! Получается именно благодаря своему изобретению сэр Кристофер и обрел счастье в моем лице (мы же помним, как ему повезло с тем, что он меня нанял?). Потому что только благодаря мгновенной фотографии я и смогла наткнуться на изображение развешанных по кустам панталон. Что-то мне подсказывало, что предыдущая экономка отказалась бы ждать десять минут, пока журналист сделает карточку…
— Только, мисс Ривс, как вы понимаете, мало уговорить людей, что им нужны работы Криса. Надо уговорить Криса, что ему нужны заказы этих людей. И это иногда задача посложнее некоторых артефактов.
Ну вот мы и подобрались к основному. Тому, ради чего весь этот монолог и затевался. И хотя мне, конечно, было очень интересно, и хотелось задать множество вопросов: а что с родителями братьев? Они еще живы? И если да, то какие с ними отношения? И почему все-таки старший так не хочет, чтобы младший работал над домом? Неужели не верит в то, что это принесет финансовый успех? Но даже если и не принесет, ведь финансовой нужды у братьев нет? Неужели сэр Кристофер никогда сам не принимает заказы?..
Они роились в голове, но приличной, воспитанной экономке совершенно неуместно было их задавать. И я задала другой.
— Мистер Фаулер, я правильно понимаю, что вы ждете от меня содействия в тех мероприятиях, которые вы считаете направленными на благо сэра Фаулера?
Альберт хмыкнул. Мне показалось, даже уважительно, оценив мою то ли догадливость, то ли прямолинейность.
— Я признаю, что мне было бы спокойнее самому выбрать прислугу для Кристофера. Но раз он предпочел в этот раз сделать этот выбор самостоятельно… приходится работать с тем, что есть. Мне не впервой подстраиваться под его причуды. Но да, я бы хотел рассчитывать на ваше содействие, если мне таковое понадобится. По тем самым причинам, о которых я вам только что рассказал.
Ага, потому что сэр Кристофер а) не самостоятелен б) простодушен в) является целью шпионов и бандитов… и прочие буквы алфавита. Нет, я была крайне признательна за краткую историю жизни моего работодателя. Но какие-то кусочки у меня все-таки не сходились.
Даже не кусочки, а… просто не вязался у меня образ моего работодателя с тем наивным и беспомощным человеком, которого рисовал Фаулер-старший.
— Я так полагаю, ни королевская служба безопасности, ни частные детективы не нашли в моей кандидатуре ничего опасного?
— Вы так это говорите, как будто должны были, — Альберт подозрительно сощурился, глядя на меня поверх бокала.
Я сделала оскорбленное лицо, внутренне все же слегка обмерев. Нет, они не то, чтобы должны были… да и вся история имеет значение уже теперь только для меня, но… я была все равно рада, что со мной она и останется.
— Вы из обеспеченной семьи, ваш отец был крупным бизнесменом, но трагически погиб, лишившись бизнеса. Вы остались ни с чем, лишились магии, были вынуждены завершить учебу в университете на факультете ритуалистики и покинуть столицу. Еще у вас была младшая сестра, которая тоже погибла в юном возрасте. Крайне печальная судьба, мои соболезнования, мисс Ривс, но эта информация говорит только о том, что у вас, несомненно, есть характер.
— И что, вы больше не боитесь, что я планирую соблазнить вашего брата и женить его на себе?