— А вы планируете? — Альберт вскинул брови, демонстрируя, что он тоже умеет играть в игры с задаванием провокационно прямых вопросов.
— Нет!
— Что же так? Вы не хотите замуж?
— За вашего брата?
— Нет, в принципе, — Фаулер-старший едва сдержал улыбку.
Я тоже слегка улыбнулась, надеясь, что улыбка не выглядит печальной.
— Отчего же. Хочу. Но вряд ли когда-либо выйду.
— Почему?
Альберт, обвинявшийся младшего брата в наивности, наверное, в этот момент не особенно осознавал, что в определенных вопросах не далеко от него ушел. Я тоже такой была. До того, как вынуждена была открыть для себя жизнь по ту сторону финансового благополучия.
— Видите ли, как только я выйду замуж, я лишусь места экономки в доме сэра Фаулера. Следовательно, мне нужен супруг, чей доход способен обеспечить достойный уровень жизни нам обоим. Подобного уровня кавалеры встречаются не так часто. Еще реже они оказываются свободны. И еще меньше шансов встретиться с ними занимаясь тем, чем занимаюсь я, практически не покидая этот дом.
Мужчина на мгновение нахмурился, о чем то размышляя, а потом возразил:
— Но ведь свет клином не сошелся на месте экономки. Вы могли бы найти себе другое место службы.
— Без образования? Без талантов в каких-либо творческих сферах, способных приносить доход? Поверьте, я пыталась! По правде говоря, я рассматриваю вариант накопить денег на оплату магических курсов, после которых я получу право продавать магические услуги. Конечно, я так и не восстановилась до конца после… впрочем, вы знаете. Но на мелкие услуги моего дара должно хватить и это стало бы запасным вариантом на случай потери этого места. Но пока что он относится к области скорее теории нежели практики, потому что сумма необходима существенная, и я от нее на данный момент далека.
— Хотите, я оплачу вам эти курсы? — неожиданно подался вперед Альберт.
Вопрос был крайне неожиданным. Я замерла, глядя на него широко открытыми глазами и чувствуя, что сжимаю поднос, так и лежаший на коленях так, что пальцам даже немного больно. С усилием я расслабила тело и ответила, медленно подбирая слова, стараясь держаться с достоинством:
— Благодарю вас, это очень щедрое предложение. Но я вынуждена отказаться.
— Почему? — мистер Фаулер невинно приподнял брови.
— Потому что расплачиваться за такой жест мне придется своей лояльностью. А моя лояльность уже ангажирована.
Ну вот мы собственно окольными путями и вышли к ответу на вопрос, готова я работать на Фаулера-старшего или нет. Признаться, в самом начале разговора я и сама еще не знала до конца этот ответ, а вот сейчас, когда меня попытались сначала разжалобить, а потом подкупить — поняла.
Альберт нахмурился, возле губ проявились жесткие складки, и я попыталась все же смягчить отказ:
— Я вижу, что огорчила вас. Но взгляните на это с другой стороны: по крайней мере, вы теперь точно знаете, что добровольно я своего работодателя не предам. А если меня будут заставлять это сделать силой — честно обещаю постараться как следует пнуть в ответ!
Фаулер-старший резко посерьезнел:
— Мисс Ривс, если вас постараются склонить к предательству любым образом, вы немедленно сообщите об этом мне!
Теперь я слегка нахмурилась: мы же только что обсудили, что я на него не работаю!
Альберт вдруг закатил глаза:
— Ой, да можете рассказать обо всем Кристоферу тоже и даже в первую очередь! Но и мне — обязательно!
Я помедлила и кивнула.
В конце концов, если подумать. То все же кому придет в голову пытать экономку в целях добычи артефакторных секретов?
Верно?..
Альберт так и ушел ни с чем, воспользовашись кратким затишьем в ливне. Не задался у бедолаги день: ни тебе на брата поорать, ни экономку подкупить, еще и вымок. На счастье сэра Кристофера ливень был таким сильным, что больше никакие “случайные” прохожие не рискнули нарушить его покой.
Я тоже не рискнула снова вдаваться в расспросы и выдвигать предложения, поэтому ужин был подан в молчании, а общение ограничилось пожеланием приятного аппетита и рассеянной благодарностью.
Надо отметить правда, что с аппетитом у артефактора не задалось, потому что тарелки вернулись на кухню едва тронутыми, хотя готовила, между прочим, миссис Доул, а не я!
Новая информация жгла мозг и подзуживала задать сто вопросов кухарке, уже прицельных, с учетом новых сведений. Но я помнила, как та относилась к сплетням и не была уверена, что мой интерес она воспримет правильно. Все же я в доме без году неделя, отношения между нами еще не совсем понятные… даже если я скажу, что все это Альберт мне сам и рассказал, просто у меня есть еще вопросы, она вполне может сказать, что к Альберту я за ответами и должна обращаться.
Миссис Доул на почти полные тарелки повздыхала, но ничего не сказала, из чего можно было сделать вывод, что такое с сэром Кристофером все же периодически бывало и можно пока не бить тревогу.
Наблюдать за людьми, считывая оттенки их настроений и образы мыслей, предугадывать действия и выстраивать логические цепочки исходя из этих образов, я научилась давно. Это очень полезное умение, когда тебе есть, что скрывать. А поскольку с годами скрывать мне приходилось все больше, то и навык не забывался, а только прокачивался, особенно пригодившись после гибели родителей, когда я осталась одна, на улице, без магии…
Но с такими людьми, как сэр Кристофер мне лично сталкиваться не приходилось, и поэтому было ужасно интересно. Я прокручивала в голове наши немногочисленные диалоги и мне хотелось поговорить еще. Было немного досадно от мысли, что если бы у меня не отобрали мою нормальную жизнь, то мы вполне могли бы пересечься где-нибудь почти на равных, и тогда у меня была бы возможность…
А потом я представила себя в компании мисс Абернати и мисс Лоуренс, как мы стоим и пихаемся юбками под дверью дома в ядовитый дождь, и мне стало смешно.
Сегодня в доме было как-то особенно тихо. Я внезапно осознала, что обычно в вечерней тишине слышу какие-то поскрипывания, постукивания (иногда не “какие-то”, а очень конретные, наутро означающие очередной бардак), но не сегодня.
То ли дом “перенервничал” и сам устал от собственной взбудораженности, то ли был призван к порядку жесткой хозяйской рукой. Но я на всякий случай все равно утешающе погладила шелковые обои, поднимаясь по лестнице — не переживай, у нас такие потрясения не каждый день!
…ну, я надеюсь!
Но вот когда я уже, погасив свет, улеглась спать, мне вдруг послышался тихий шорох, сопровождаемый скребущими звуками. Он звучал все ближе, а потом затих.
И что-то опустилось мне на ноги.
Я взвизгнула и машинальным импульсом, не касаясь выключателя, зажгла свет.
Мистер Ящерица, сидя на моих ногах, смотрел на меня высокомерно-укоризненно.
— А ну кыш! — возмутилась я дрожащим голосом.
И высокомерия и укоризны во взгляде прибавилось. Я уже намеревалась схватить со стола книжку и с ее помощью попытаться спихнуть золотистое чудовище с кровати, но застыла с протянутой рукой, когда внутри дернуло. Яркий, незамутненной-чистый восторг и такой знакомый теплый ком, рвущийся заполнить все тело.
Я убрала руку от книги.
Мистер Ящерица, убедившись, что я не собираюсь совершать непоправимых глупостей, устроился на моих ногах удобнее, распластавшись по верх одеяла золотистой чешуйчатой кляксой и закрыл глаза. “Собираюсь спать, и тебе советую заняться тем же”, — читалось на его невозмутимой морде.
Наверное, греться пришел. Сырость и холода, пришедшие с ливнями и меня заставляли зажигать камины чуть чаще обычного. И солнца не видно, в квадратах которого мистер Ящерица частенько принимал тепловые ванны.
Совсем как кот.
Мысль эта отозвалась внутри радостью. Мы же всегда хотели кота! Ну вот!
Какой дом, какой хозяин, такой, видимо, и кот…
Философски рассудила я и все-таки улеглась.
…Я снова стояла в прихожей нашего старого дома и слушала, как мужчина в форме говорит мне чудовищные вещи. Во сне я не могла разобрать слов, но знала, что он говорит, будто мамы с папой больше нет, а я не хочу его слушать, я рассматриваю его бакенбарды, его форменную шинель и фуражку, а в голове бьется только одна мысль - неправда, неправда, неправда…
Меня качает, полицмейстер тянет руку меня удержать, но уже поздно — я падаю, сон разлетается осколками, и в этих осколках я то разговариваю с какими-то людьми, то к кому-то бегу, а затем бегу от кого-то, бегу так, словно спасаю свою жизнь, из осколка в осколок меня швыряет от отчаяния в надежду и снова в отчаяние, ревет огонь, я бегу, люди, которые никогда за мной не гнались, вот-вот меня догонят.
Во сне меня все же ловят, хватают, кричит от отчаяния сестра...
К счастью, от ужаса я просыпаюсь.
Не хочу знать, что было после того, как меня поймали.
Некоторое время я лежала, невидящим взглядом глядя в темный потолок. С трудом понимая, где я. Потолок со скатом, очертания комнаты... Сердцебиение замедлилось, испарина высохла. Я закрыла глаза и сглотнула.
Сначала кошмары снились чуть ли не каждую ночь. Потом — изредка. Последний год-полтора — совсем нет.
Королевская служба безопасности и частные детективы не нашли ничего особенного в моей истории. И в моменте я испытала от этого облегчение. Но вот позже…
Обида, боль и страх. По очереди и вперемешку.
Глаза щипало. Я заставила себя их зажмурить, сосредоточилась на физических ощущениях — уютное тепло в одеяльном коконе, приятная тяжесть ящерицы в ногах, вкусный запах свежего белья, шелест дождя за окном…
С трудом, но получилось убаюкать саму себя и больше мне этой ночью, к счастью, ничего не снилось.
Глава 4
Как-то внезапно оказалось, что я работаю у сэра Фаулера уже больше месяца. Осознала я это когда сезон дождей начал подходить к концу, а с ним и октябрь, а значит, пора было ехать расплачиваться с поставщиками.