Сэр Кристофер кивнул:
— Хорошо.
Но направления движения так и не сменил.
Я продолжала идти рядом, в некоторой растерянности, но с умным выражением лица.
Лестница, стойка портье, сам портье, провожающий и встречающий гостей с благожелательной улыбкой, просторный холл, швейцар, почтительно придерживающий перед нами двери, ведущие на улицу…
— Куда мы идем, сэр Кристофер?
— Гулять. Мы часто приезжали в Драйвпорт с бабушкой, когда я был маленьким. Здесь есть парк. Я любил в нем гулять.
Я кивнула, соглашаясь с программой на день: гулять — значит, гулять!
В конце концов, то, что сэр Кристофер называет “здесь есть парк”, на весь Акристор известно, как красивейший парковый комплекс “Дравйпорт-Гарден”.
-
Осенний парк, как правило, уступает в красочности парку весеннему — но это верно ровно до тех пор, пока за дело не берутся маги-природники.
Драйвпорт-Гарден полыхал. Горько, пряно, осенне пахло листопадом — а листья вокруг горели прощальными, яростными красками, перед тем как сорваться с ветвей и упасть в траву. Неистово-алым горели клены. Кленовая аллея заканчивалась — и под сень фиолетовой (но притом — вечнозеленой!) листвы гуляющих принимали жакаранды.
Зелень, медь и бронза дубов. Праздничные ряды желто-красных осин. Незнакомые мне деревья, где по мере увядания листья от красно-желтых меняли цвет к фиолетово-красным — и после них особенно волшебным кажется свет, просеянный сквозь ярко-желтые листья тополей.
И запах. Запах, будоражащий и тревожащий душу, куда-то зовущий, что-то обещающий запах листопада…
— Мисс Ривс?
— Да, сэр Кристофер?
— Вы посмотрели на ученых и знаменитых артефакторов?
Я взглянула на начальство с укором — и вольно же ему припоминать девушке девичьи слабости!
Ладно, признаю: мне не стоило идеализировать этих людей. Даже если они увенчаны лаврами и овеяны славой множества открытий. Даже если их имена с придыханием произносились в университетских коридорах. Даже если…
Стоп, Анна! Тебе опять несет не туда. “Не стоило идеализировать” — и хватит!
Признала со вздохом:
— Посмотрела, сэр Кристофер…
Он не стал ничего говорить, только кивнул. Мне показалось, или на лице артефактора мелькнуло удовлетворение?
Впрочем, далее мы гуляли молча, никак эту тему не развивая. А когда сэр Кристофер заговорил, заговорил совершенно об ином:
— Я не хочу выступать с докладом еще раз.
Теперь уже молча кивнула я.
— Альберт… будь здесь Альберт, он бы на этом настаивал.
На эту реплику я промолчала совсем, даже без кивка.
— Он бы сказал, что это было бы очень полезно.
— Да, — мне пришлось признать очевидное.
— Вы считаете, что я должен выступить с докладом еще раз?
Сэр Кристофер не смотрел на меня — он почти никогда на меня не смотрел, и я бы соврала, если бы сказала, что мне не хотелось! Но сейчас сэр Кристофер сосредоточенно изучал дорожку под ногами (плоские цветные камни, уложенные один к одному так мастерски, словно это не дорожка, а драгоценная мозаика), а в пытливом тоне, в самой формулировке вопроса, да даже в терпеливом ожидании, я видела, как ему важен ответ на его вопрос.
И решилась:
— Мне… не показалось, что чтение доклада доставило вам удовольствие. Но, если я не ошибаюсь, то последовавшее за докладом обсуждение было вам в радость?
Сэр Кристофер, все так же глядя себе под ноги, медленно кивнул:
— Да. Да, мне было приятно. Это было… полезно и интересно. Другие точки зрения. И идеи. Вопросы, которые задавали — после них возникли идеи. Разные. Надо обдумать. Провести опыты…
— Ну, вот. До того, как случилось все это… безобразие, я думала о том, чтобы предложить вам провести еще одно выступление на конференции, но как продолжение обсуждения, в формате “вопрос-ответ”. Но…
— Да!
— Но я хотела сказать, что…
— Да! Сообщите организаторам конференции, что я согласен продолжить обсуждение доклада завтра!
Все. Этот поезд не остановить, все уже решено — остается только организовать процесс с максимальным комфортом.
— Сэр Кристофер, напоминаю, предложенное нам окно — с часу до трех, у вас в это время обед!
— Ну, скажите, пусть окно перенесут!
Что там говорил мистер Фаулер? “Ты привык, что все подстраиваются под тебя и воспринимаешь это как должное”? А не так уж Альберт был и не прав!
Но делиться своими наблюдениями (и своим сарказмом) я не стала, кротко ответив:
— Хорошо, сэр Кристофер!
А если организаторы конференции не смогут согласовать новое время — это будут не мои проблемы.
Мои проблемы будут, если время как раз согласуют! И я со вздохом предприняла последнюю попытку их избежать:
— А если они опять подерутся?
— Вам снова срочно позвонят!
Я поперхнулась воздухом и в возмущенно уставилась на Сэра Кристофера. Сэр Кристофер выглядел столь невинно и безмятежно, что я заподозрила подвох.
— Не знала, что у вас есть чувство юмора.
— У меня нет чувства юмора. Мне об этом говорили тридцать восемь раз.
Невинный и безмятежный вид никуда не делся.
Что ж. Видимо, чувство юмора кое-у-кого все же есть. И этот кое-кто сейчас напросится...
Ах, милый сэр Кристофер!
В эти игры можно играть вдвоем!
— Сэр Кристофер! Вы кому верите — им или мне?!
Какая жалость, что мы сейчас не дома и даже не в номере гостиницы! Там я бы просто развернулась и эффектно ушла, оставив драгоценное начальство осмыслять новые вводные, но увы, увы, эффектно хлопнуть дверью в Драйвпорт-Гарден не было никакой возможности.
Я искоса взглянула на сэра Кристофера, и, не выдержав, тихонько рассмеялась.
— Что вас веселит?
На меня внезапно нахлынуло легкомысленное настроение, никак не соответствующее грядущим завтра трудностям. Впрочем, трудности наступят только завтра, а сегодня есть парк, горящий листвой, пряный осенний запах и мозаика дорожек, и необъяснимое ощущение счастья и легкости бытия… И потому я позволила своей легкомысленности честно признаться:
— У вас ужасно озадаченный вид!
— И это вас веселит? — От моего ответа сэр Кристофер озадачился еще больше.
— Да! Очень! Не часто слабой девушке удается поставить в логический тупик кого-то настолько умнее себя!
— Слабая девушка — это вы? Маг и лишь чуть недоучившийся ритуалист?
— Да! — Я была ужасно довольна собой, и даже не думала это скрывать.
Какой смысл скрывать эмоции от человека, который все равно их не читает?
Сэр Кристофер задумчиво склонил голову.
— Я обдумаю этот вопрос. Не сейчас. Идемте.
Он сжал мою ладонь и целеустремленно повел — да что уж там, почти потащил! — за собой.
От этой неожиданной, немыслимой для сэра Кристофера близости, я растерялась и смогла лишь пискнуть:
— Куда мы?..
— Здесь есть тропикариум. Я вам покажу. Там круглый год цветут орхидеи и летают бабочки. Бабочки — отвратительные существа, — с воодушевлением рассказывал он мне, не сбавляя шага. — Это прошедшие стадию куколки гусеницы. Орхидеи — не гусеницы, но они паразиты. Вы не знаете, почему они всем так нравятся?
Тропикариум в Драйвпорт-Гарден потрясал воображение: под стеклянным куполом огромной оранжереи вольготно расположились растения, экзотические для наших мест — и весьма комфортно себя чувствовали.
В теплом влажном воздухе пахло тропическим лесом, как я его себе представляла: влажной землей, близким дождем и прелыми листьями. Витали ароматы незнакомых цветов и и летали бабочки. Знаменитые орхидеи, с белыми, словно восковыми лепестками и розовыми сердцевинами, густо обжили ветви незнакомых деревьев, свешивая с них пучки воздушных корней, а бабочки поражали формами и расцветками.
И я наслаждалась прогулкой и глазела по сторонам, приходя в какой-то детский восторг от мысли, что все это — паразиты и гусеницы. Гусеницы и паразиты!
-
В гостиницу я возвращалась с ощущением закончившегося праздника. И стоило нам войти в холл, я взяла себя в руки, принудительно вызывая к жизни рабочий настрой.
— Сэр Кристофер, разрешите мне вас покинуть. Мне необходимо найти мистера Эшли и сообщить ему ваше решение. И, раз уж мне все равно предстоит с ним беседовать, подскажите, вы собираетесь присутствовать на завтрашнем гала-ужине?
— Да. Мы его посетим.
— Сэр Кристофер, гала-ужин — мероприятие более светское, чем научное. На него не берут секретаря…
— Значит, вы пойдете со мной, как моя спутница.
— Но… Простите сэр Кристофер, но я не могу пойти с вами, как ваша спутница?
— Почему нет? — Этот невозможный человек искренне удивился. — Мисс Ривс, вы же хотели увидеть цвет научного сообщества — вы его увидите.
Ситуация становилась все более неловкой, и я почувствовала, что снова необъяснимо краснею.
— Сэр Кристофер… Понимаете, мне нечего надеть! То есть… как вашей спутнице нечего надеть, а не как секретарю! Гардероб, который мне отшили, его же шили именно секретарю, понимаете?
Сэр Кристофер отозвался задумчиво:
— Нет. Я не очень понимаю условностей, связанных одеждой. Поверю на слово тому, кто в этом разбирается. Мисс Ривс, полагаю, в Дайвпорте есть магазины готового платья. Распорядитесь, пусть портье отправит горничных, чтобы принесли в наш номер все, что найдут подходящего вам по фигуре.
-
Второе выступление сэра Кристофера тоже прошло с приключениями. Нет, не настолько яркими, как первое — к счастью, новой драки не случилось, но присутствующие увлеклись. Сперва все солидно сидели на своих местах, чинно поднимая руки перед тем как озвучить вопрос или пришедшую в голову идею. И вопросов, и идей было изрядно: за ночь доклад сэра Кристофера улегся в светлых головах, был обдуман, получены какие-то выводы, которые теперь следовало проверить. Постепенно ажиотаж обмена мнениями нарастал, общая масса присутствующих делилась на группки по интересам. Сэр Кристофер тоже сосредоточился вниманием на профессоре Кеттерби-Люве и его субтильном вчерашнем сопернике. Втроем они что-то сосредоточенно пересчитывали на доске, сверяли с записями в блокнотах, стирали и остервенело пересчитывали снова. В целом, все было очень мирно — хоть и шумно-хаотично, так что, когда через пару часов в зал заглянул чем-то недовольный мистер Эшли, причин его недовольства я искренне не поняла.