На душе скреблись кошки — и были они размером с Эльзу, не меньше.
Что мне делать со всем этим знанием? Что мне делать?
Я осторожно поставила чашку на блюдце, и тихо порадовалась тому, что руки не дрожат. Спросила:
— Мистер Райли, когда я пришла — вы сказали, что ждали меня три месяца назад. Почему? И почему именно этот срок?
И пояснила свой вопрос:
— Три месяца назад я только вернулась в столицу. Искала место, устраивала свою жизнь… И думать не думала о том, чтобы ворошить прошлое.
— Я отвечу на ваш вопрос, мисс Ривс, разумеется. Только вы уж уважьте старика — объясните, почему вы тогда уехали? Я ведь скал вас. Думал предложить помощь. Но вы исчезли без следа.
— Я старалась, чтобы “без следа”, — пробормотала я. — Потому что, думаю, искали меня не только вы.
Я хорошо помнила тот год. В памяти он остался, как самое счастливое время жизни: любимое занятие, учеба, в которой я делала несомненные успехи, еще не пострадавший магический дар… а главное, все еще были живы.
— Новость о гибели родителей меня раздавила. Я не могла в нее поверить, этот несчастный случай казался мне невозможным. Мама многому научила меня, и всегда, всегда она требовала неукоснительного соблюдения техники безопасности. Как ее ученица, я не могла поверить в то, что она действительно могла бы пренебречь инструкциями. Кто угодно — но не мама. И папа… как там оказался папа? Ему совершенно нечего было делать в ритуальном зале во время работы… А потом несуразности посыпались одна за одной. Известие об отсроченной продаже фабрики, исчезнувшие деньги… И противоречия. Какие-то постоянные мелкие противоречия между тем, что говорили мне о делах фабрики родители — и тем, что стали говорить мне посторонние после их смерти… Новые владельцы фабрики держались со мной подчеркнуто учтиво, выказывали готовность оказать поддержку бедной девочке, оказавшейся в такой сложной ситуации. Демонстрировали желание позаботиться. Но меня все время что-то царапало, когда я имела дело с этими людьми. Интонации, взгляды… На тех, кому желают жить долго и счастливо, так не глядят.
Подумав, я поправила саму себя:
— Нет, не так. Я не знаю, что именно меня царапало. Они пугали меня, а от их заботы хотелось бежать без оглядки. Но это не важно. Просто если бы я тогда не испугалась, то точно попыталась бы бороться.
— Бросьте, мисс Ривс, — вздохнул мистер Райли. —Теперь уже никто точно не скажет, было ли ваше решение было ошибочным. Эти люди привыкли действовать с цинизмом, которого я тогда от них не ожидал бы. Положа руку на сердце, я и нынче не могу поверить в такую наглость: заявиться в мой офис и открыто просить меня — меня! — информировать их, буде здесь объявится Анна Ривс, если я такую, конечно, помню.
Я охнула, и с усилием удержала на коленях руку, которая дернулась потрясенно прижаться ко рту, и мистер Райли кивнул:
— Да. Именно от них я и узнал полгода назад, что вы вернулись в столицу. Вас видели. Конечно, они озаботились прикрыть свой интерес к вам благовидным предлогом: дескать, тогда, семь лет назад, когда вы исчезли, они остались вам должны некую сумму — не слишком большую, но достаточную, чтобы новые владельцы фабрики все семь лет ощущали себя недобросовестными мерзавцами, обобравшими сироту. И теперь, когда у них есть такая возможность, они жаждут завершить расчеты.
Мистер Райли криво усмехнулся, а я стиснула кулаки на коленях крепче.
О, да.
Я прекрасно поняла, как именно они хотели бы со мной рассчитаться.
Мистер Райли внимательно посмотрел на меня своим цепким взглядом и спросил:
— Так что же вы все-таки хотели со мной обсудить мисс Ривс?..
-
Я шла домой, мысленно перебирая то, что рассказал адвокат. Прошлое всколыхнулось, а вместе с ним вся боль, оплетшая своими корнями счастливые семейные воспоминания.
Мне не хватало воздуха и я решила пройтись, несмотря на то, что дорога была неблизкой.
Но, во-первых, после стольких недель безвылазного сидения дома (не считая огорчительно короткой поездки на конференцию), оказалось неожиданно приятно просто идти по городу, вдыхая его запахи и вслушиваясь в его шумы.
А во-вторых, мне надо было переварить все и привести мысли и чувства в порядок до того, как я вернусь в дом сэра Кристофера. Не то, чтобы я переживала, что он заметит растрепанность моих чувств, но…
Дорога шла по прямой через рынок, который я обошла по большой дуге. На самом деле, было очевидно, что если кто-то захочет причинить мне вред, он может попытаться это сделать и в оживленном месте и на безлюдной улице. Но мне все равно было неприятно в первый же мой выход соваться в эту разношерстную толпу.
Физическая активность и свежий воздух сделали свое дело. К дому я подходила, чувствуя себя гораздо легче. Голова проветрилась, мысли структурировались…
Я бы соврала, если бы сказала, что заметила этого мужчину и как-то насторожилась.
Передо мной уже маячила крыша дома (та самая, которая чуть не стоила мне инфаркта, а миру — потери гения), и случайный прохожий, идущий мне навстречу никак не мог бы завладеть моим вниманием.
Я даже сначала не поняла, что произошло, когда глаза обожгло яркой вспышкой, в ушах зазвенело, а тело потеряло чувствительность.
Спустя то ли вечность, то ли доли секунды в глазах прояснилось, но тело по прежнему не слушалось. Оно само по себе вскинуло руки, наполняясь жгучей яростью и эта ярость ударила по тому, кто сейчас валялся на земле, наполовину оглушенный отдачей от удара по защитному артефакту.
Его протащило по брусчатке. Зазвенел, отлетая куда-то в сторону нож, которым попытались ударить мне в сердце.
Сознание плыло, я не понимала, что происходит, яростный туман снова застилал глаза, чужая магия жгла пальцы. Я в ужасе забилась куда-то внутрь самой себя и скорчилась там в комок, зажав уши, как маленькая девочка, прячущаяся от бушующей грозы.
И тряслась там, пока сквозь весь этот жуткий туман, не проник голос.
— Анна! Анна!
Голос был знакомым. Родным.
Он перекрыл грохот, и я потянулась к нему, рывком возвращая себе контроль.
Я распахнула глаза, тяжело дыша, почти задыхаясь. И первым, что увидела, был обеспокоенный взгляд сэра Кристофера.
И по этому взгляду я поняла: он знает.
Айрис, снова отброшенная на задворки сознания, сжалась внутри меня в воинственно-виноватый комок.
—
Тишина в гостиной давила на уши.
Только что здесь была полиция, следователь, сэр Кристофер…
А у меня в руках чашка остывшего чая, который сделала для меня миссис Доул и к которому я так и не успела притронуться.
После долгих и мучительных допросов, полиция все-таки нас покинула, а сэр Кристофер почему-то посчитал нужным их проводить. Возможно, чтобы Эльза, которой все происходящее не нравилось категорически, не поддала стражам порядка дверью, несмотря на запрет причинять вред гостям.
В голове было гулко и пусто.
Наверное, мне должно было быть страшно, но страшно не было. Была только огромная, безграничная просто усталость от всего происходящего и желание, чтобы оно закончилось. До последнего момента я не была уверена, что должна рассказать полиции правду. Но после первого же вопроса поняла, что врать дальше смысла нет. В конце концов они уже попытались меня убить. И, наверное, попытаются еще. Какой смысл в моих попытках представить это как очередную попытку что-то похитить у сэра Кристофера? В конце-концов, я не сделала ничего плохого. Ни тогда, много лет назад, ни сейчас…
Наверное, я даже испытывала долю облегчения от того, что все мои тайны вылезли наружу, даже те, о которых полиции я не рассказала, потому что отношения к делу они не имели.
Но я знала, что сейчас сэр Кристофер вернется и у него будут еще вопросы. И размышляла о том, как я буду на них отвечать. И что будет, после того, как я на них отвечу…
Сэр Кристофер вернулся и сел напротив меня, туда, где до этого сидели господа полицейские. Я смотрела в чашку, где кружилась пара одиноких чаинок и не решалась поднять на него глаза.
— Как вы себя чувствуете, Анна?
Вопрос выбил меня из колеи, и я растерянно моргнула, поднимая голову.
— Все в порядке, — пробормотала я. — Ваш артефакт прекрасно сработал, нападающий не причинил мне вреда…
— Я имею в виду ваше эмоциональное состояние, — ровно отозвался сэр Кристофер. — Мне тяжело понять, но если вам сейчас нужна пауза, то мы можем перенести разговор на тот момент, когда вы успокоитесь.
— Нет, — я мотнула головой. — Все хорошо, лучше сейчас.
— Почему вы не рассказали все это раньше? Про ваших родителей, и про то, что вам угрожает опасность.
— Я собиралась уволиться после первого нападения, — напомнила я. — Я думала, что нет смысла поднимать на поверхность всю эту давнюю историю. Ведь она напрямую вас не касается и не может вам навредить… ну если не считать украденных денег. А потом… я не знаю. Я не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, просто прятала голову в песок и не хотела думать о том, что кто-то может действительно желать меня убить. Ведь изначально я не планировала никаким образом “восстанавливать справедливость”...
Сэр Кристофер помолчал. По его лицу совершенно невозможно было понять, что именно он думает. Злится? Разочарован? Раздражен?
— Как давно с вами блуждающая душа?
Ну вот, мы и перешли к главному.
— Это Айрис. Моя сестра. Она умерла, когда мне было двенадцать. Она очень не хотела умирать, а я очень не хотела, чтобы она умирала. Вероятно, именно поэтому слепок ее души задержался в этом мире, а я невольно привязала его к себе. Я не сразу это поняла, сначала думала, что мне просто настолько сильно ее не хватает, что я придумала себе ее присутствие. Знаете, как говорят, что близкие не умирают, они всегда остаются в вашем сердце? С нами произошло что-то такое, только более буквально, — я позволила себе грустную усмешку. — Я всегда скрывала это ото всех. Даже от родителей. Это было не сложно. Айрис не пытается перетянуть на себя контроль, она не вмешивается в мою жизнь, ей достаточно того, что я иногда разрешаю ей воспользоваться моим телом и немного “погулять”...