Но я же не виновата!
И… и…
Глаза отвратительно слезились.
— Теперь, когда вы больше не являетесь моим работником, Анна, у меня есть вопрос.
Я моргнула, очень надеясь, что глаза не слишком сильно покраснели.
— Да, сэр Кристофер?
— Вы выйдете за меня замуж?
Мне показалось, что слух меня подвел.
— П-простите… что?
Сэр Кристофер сцепил лежащие на столе руки в замок и спокойно повторил:
— Вы выйдете за меня замуж?
— Я… вы…
Кажется, меня подвел не только слух, но и речь. Крайне неудачный момент, надо признать, для отказа столь важных функций организма!
— Это очень неожиданно, — наконец смогла выдавить я хоть что-то внятное, чувствуя как сердце колотится где-то в ушах.
— Я понимаю, — кивнул сэр Кристофер. — Вы не обязаны отвечать прямо сейчас. У меня было время над этим подумать, а у вас нет. Я люблю вас, Анна, — ошарашил он еще одним оглушительным заявлением. — Я больше не представляю этот дом без вашего присутствия, но я не хотел говорить об этом, пока вы работаете на меня, чтобы не ставить вас в неловкое положение и не вынуждать увольняться. Я не силен в выражении чувств, вероятно, вы это знаете. Но в тот день, когда я обнял вас, мне стоило больших усилий вас отпустить. И мне показалось — хотя возможно я ошибся — что вам тоже этого не хотелось. И если это так, то… выходите за меня замуж, пожалуйста.
В голове шумело. Все происходило так быстро, так резко. Казалось, еще вчера я была просто никому не нужной сиротой, которая пытается хоть как-то устроиться в этой жизни, потеряв все, что имело значение. А сегодня я выиграла дело против тех, кто отнял у меня это самое все, а мужчина, которого я люблю и внимание которого на себя я даже и не питала надежд обратить, делает мне предложение…
Между нами ведь даже ничего не было.
Кроме проживания под одной крышей на протяжении нескольких месяцев, ежедневных ужинов наедине и разделенного бремени по воспитанию двух своевольных блуждающих душ.
И да, того объятия, которое не имело место быть, но которое невыносимо было разрывать.
— Я согласна.
Кажется, мое согласие было для артефактора такой же неожиданностью, как и для меня — его вопрос. И он даже переспросил:
— Вы уверены?
— А вы уверены в своем предложении?
— Безусловно.
— Значит, и я уверена в своем ответе. Потому что вы не ошиблись тогда.
Я встала, сама не до конца понимая зачем. Мужчина тоже поднялся.
Он обошел стол и приблизился ко мне. Протянул руку и я вложила в нее свои дрожащие пальцы. Они были холодными, а его ладонь надежной и теплой. Такими холодными, что я даже не сразу осознала, что их коснулся металл.
Ободок кольца скользнул на безымянный палец.
Тонкое платиновое, почти белое, с матовой поверхностью, не блестело, а скорее мягко светилось — будто в него заключили не свет, а память о свете. По ободку шла едва заметная гравировка — сплетающиеся линии, то напоминающие растущие побеги, то заклинательные волны. Ни одного острого угла. Ни одного разрыва.
На месте, где в обычных кольцах бывает камень, в тонко утопленном гнезде покоился кристалл. Прозрачный, без цвета, с внутренним свечением, которое то затихало, то оживало лёгким пульсом, будто оно дышало вместе со мной.
— Никто, кроме меня, не знает техзадания этого артефакта, — удовлетворенно сообщил сэр Кристофер.
А мне отчего-то ужасно захотелось рассмеяться. Внутри все наполнилось легкостью и беззаботностью, как в детстве, когда кажется, что мир вокруг полон только солнечного света, а все люди добрые.
— У вас очень красивая улыбка, Анна, — он поднял руку и коснулся моих волос, поправив едва заметно выбившуюся прядь.
Я прижалась щекой к его ладони и закрыла глаза. Одновременно стесняясь и наслаждаясь моментом. А потом меня посетила внезапная мысль.
— Сэр Кристофер!
— Кристофер, — педантично поправил мужчина.
— К… Кристофер, — запнувшись, повторила я. — Мне все равно будет лучше съехать. До свадьбы. Я могу жить в доме мужчины как экономка, но…
Собственная репутация меня не то чтобы сильно волновала, но я не готова была добавлять перешептываний за спиной моего артефактора.
— Не обязательно, — опроверг мои слова тот, но прежде, чем я успела начать объяснять про правила приличия и важность социального образа, он продолжил: — Мы можем просто пожениться прямо сегодня.
Я поперхнулась воздухом, а Кристофер продолжил как ни в чем ни бывало:
— У вас нет ни семьи, ни друзей. У меня друзей тоже нет, а семья ограничивается одним человеком, который не желает присутствовать в моей жизни в текущий момент. Поэтому в нашем случае нет необходимости устраивать публичное мероприятие, требующее подготовки. Это просто формальность, которая позволит вам избежать лишних сборов чемодана.
В его словах была оглушительная логика. А у меня снова закружилась голова.
Десять минут назад я уходила из этого дома навсегда, а сейчас мне предлагают прямо с сегодняшнего дня навсегда в нем остаться на правах хозяйки.
Я люблю этого мужчину. Я этого хочу. И здесь Айрис, но…
— Поцелуйте меня, — потребовала я.
Настала очередь Кристофера изумляться.
— Пожалуйста, — добавила я, смутившись, и закрыла глаза.
Он все еще держал меня за руку, и я почувствовала как он сжал нагревшиеся в его ладони пальцы. Прерывистое дыхание обожгло губы, а за ним последовало прикосновение. Осторожное. Бережное. Горячее.
Головокружительно долгое.
— Да, хорошо, — выдохнула я спустя вечность, когда поцелуй разорвался.
— Я вас не тороплю, Анна.
Я тороплю!
— Нет, я правда согласна. Это действительно просто формальность.
— Мы попросим миссис Доул испечь свадебный торт, — неожиданно объявил мой без пяти минут муж. — Социальная фиксация событий через ритуал — это важно.
Пытаясь сдержать рвущийся наружу смех я уткнулась лбом в обтянутое твидовым костюмом плечо.
Кристофер выпустил мою ладонь, а затем сначала неуверенно, а потом все крепче меня обнял.
— Есть только одна проблема, — произнес он в район моей макушки.
Я против воли напряглась. Альберт? Это проблема. Он будет в ярости, и вообще… Корона? Кто знает, какие планы у нее были на гениального артефактора, вполне может что и матримониальные! Иностранная разведка? Мисс Лоуренс нейтрализовали, но она же вполне возможно не одна… а если у мистера Тайлера есть те, кто захочет за него отомстить?..
— Вам, как хозяйке этого дома, придется искать новую экономку, — озвучил Кристофер самое страшное из зол.
Ну, с его точки зрения.
Я облегченно фыркнула.
— Вовсе нет! Новой экономкой будет Пенни, а вот ей уже придется искать новую горничную!
Взгляд артефактора на меня был восхищенным и одобрительным.
— Позвольте я соберу детали, и мы можем отправляться в мэрию.
Пока мужчина прибирался на столе, я вдруг заметила на углу книгу.
И в этом не было бы ничего удивительного — книга на столе артефактора-гения.
Но книгой этой был любовный роман.
Я изумленно взяла его в руки, сначала подумав что мне показалось. А когда подняла взгляд на Кристофера, тот невозмутимо подтвердил:
— Я готовился.
-
Гладкая и ухоженная лошадка цокала копытами и тащила за собой экипаж — такой же гладкий и ухоженный, как она сама. Мне кажется, даже возница был тот же самый, что не так давно вез меня к мистеру Райли. Ситуация повторялась, как будто кто-то сверху воспользовался копировальной бумагой: я снова ехала по прихорашивающейся столице и мне снова предстоял непростой разговор. Да, и я опять не знала толком, о чем мы будем говорить и как всё пройдёт. Да и к каким приведет последствиям, если честно — не представляла.
Но конские копыта цокали, экипаж катился — и разговор с Альбертом Фаулером приближался с неотвратимостью кислотных дождей над Треоном.
Нестерпимо хотелось вернуться домой и заняться поиском горничной. Пропагандой среди эльзы пользы побелки потолка и безопасности нанятых для этого работников. На самый крайний случай, если более неприятных дел не найдется, немедленно, немедленно самолично перечистить серебро!
Внутри всё сжималось, разжималось и, по субъективным, но чрезвычайно неприятным ощущениям, кажется, переползало с места на место.
Нужно было все же подумать, и как-то убедить сэра Кристофера… Кристофера… мужа… (Серьезно? Вот прям что, мне теперь можно просто брать и называть его Кристофером и мужем? Ох, мамочки!) поехать со мной.
Хотя это было бы еще сложнее, чем убедить Эльзу в несомненной полезности освежающего ремонта…
Признаться, до “свадьбы” я и не подумала о том, что стоит бы известить о грядущей перемене в моем статусе Фаулера-старшего. Вернее, если быть совсем честной, подумала — и малодушно загнала эту мысль куда подальше. Это наш день. И если мы считаем нужным провести его так, то не Альберту Фаулеру нас судить и портить нам настроение скандалом.
Однако на следующее утро я все же предложила супругу наведаться к брату и осчастливить его новостями.
— Зачем? — озадачился Кристофер. — Я ему еще вчера позвонил.
И тут я поняла, что дела плохи.
Но, собрав волю в кулак, решила сама наведаться к новоиспеченному родственнику. Потому что проще самой соблюсти приличия, чем убедить мужа, для чего их соблюдать.
Да и, пожалуй, нам не помешает поговорить один на один. Хотя бы, чтобы он понял, что я его не боюсь и за спиной его брата от него не прячусь.
Мистер Фаулер жил в респектабельном районе, в доме, который остался братьям от родителей. Особняк, расположенный по улице Короля Георга, выглядел ухоженным, солидным и… и семейным, что ли?
Нет, я ничуть не удивлена, что Кристофер Фаулер, с его грандиозным упрямством, категорически отказался переезжать из дома двоюродной бабки в родительский, даже до того, как начал работу с Эльзой. Но… всё же как-то грустно, что мистер Альберт вынужден жить в доме, предназначенном явно для семьи, один.