е наемники об этом не знали. Либо уловили вскользь, не придав значения странным речам посредника.
– Есть много способов заработать своим мечом, – добавил Коэн. – Рядом со мной вы будете в постоянной опасности. Вы увидите странные вещи. Враги начнут влезать в ваши сны. Вы станете свидетелями великих потрясений.
– Превосходно! – рявкнул Грорг, одним махом допив свой эль. – Почему ты сразу нам этого не сказал? Я уж думал, что в пути станет скучно.
За столом одобрительно загудели. Мы все тогда находились на стороне Коэна из Предельных Чертогов. Нам нечего было терять. Нас никто не ждал у очага рядом с приготовленным ужином и младенцем в люльке. Мы не нажили состояния, не построили дом, не засадили все окрестности деревьями. Нас не связывали клятвы верности. Перекати-поле. Вряд ли мы тогда размышляли о судьбах этого мира. О других мирах – тоже вряд ли. Мы ступили на тропу увлекательного приключения и не собирались сворачивать. К тому же Коэн хорошо платил.
Мне кажется, так думали все. Кроме меня самого, разумеется. Я чувствовал, что Коэн выбрал меня с неким тайным умыслом. Гильдия ножей связана с Храмами, а Храмы – ключи к таинственным силам, подчинившим себе Твердь. Посреднику был нужен человек гильдии, пусть даже изгнанник. Зачем? Тогда ответа у меня не было. Не уверен, что и сейчас я проник в замысел этого человека.
Улыбнувшись, Мерт наполнила мою чашку горячим отваром. Я благодарно кивнул. Мне начинали нравиться спутники. Я только сейчас понял, насколько отвык от людей. И, в сущности, кого я могу назвать другом? Большая часть моего пути связана с Рыком, отрогами горного хребта и Наставником Вячеславом. В Ламморе я ни с кем не сходился, держался особняком. Вылитый монах-отшельник. Разве что святых писаний не читал, а вместо этого раскраивал ножами черепа менее искусных воинов.
Конечно, гильдия дала нам цель.
Я помню тот день, когда подошел к Вячеславу и завел с ним серьезный разговор. Я хотел понять, к чему нас готовят. Знаете, бойцы ведь не махают мечами направо и налево без определенной цели. Одни служат властителю и выполняют его приказы. Другие защищают свою землю. Третьи разбойничают, грабят и насилуют – в общем, берут силой, что захотят. Четвертые оттачивают мастерство, чтобы стать наемниками и превратить свои навыки в доходную профессию. Пятые верят в неведомые мистические идеалы и объединяются в ордена с труднопроизносимыми названиями. А что у нас? Мы призваны до самой старости защищать Храмы. На которые, собственно, никто и не нападает.
Помню, Наставник улыбнулся и сказал, что я, мол, не первый ученик, обратившийся к нему с подобными вопросами. Но почему я не ищу ответ в истории гильдии? Там ведь все написано. Написано, сказал я. О распаде державы, о крушении других империй. О чудовищах, выползающих на берег и пожирающих целые города. Возможно, это преувеличение летописцев. Сейчас ведь ничего подобного не происходит.
Поэтому, объяснил Наставник, Гильдия ножей утратила часть своего влияния. Годы стирают из памяти старые катастрофы. Сменяются поколения, люди теряют бдительность и начинают жить в вымышленном уютном мирке. Там царит иллюзия безопасности, а познания ограничены пределами ближайшего леса или горного кряжа. А ведь наш мир огромен и переполнен неведомым ужасом. Некие силы сдерживают тьму, но если они перестанут существовать, тьма хлынет из Задверья и затопит наш мир. Так вот – гильдия старается отодвинуть время тьмы как можно дальше.
Тогда ответ меня устроил.
Мы были избранными. Тайными столпами. Опорой и надеждой. Вдобавок мастеров ножей уважают горожане. Мастер всегда может постоять за себя. И подработать в случае необходимости. Получается, профессия нужная – с какого угла ни взгляни. Ничем не хуже других.
– Ладно, – сказал Коэн. – Отдыхайте.
Мы начали расходиться.
И тогда я почувствовал присутствие. Некто находился в комнате и собирался ее незаметно покинуть. Чувство было пронзительным и столь же необъяснимым. От неожиданности я замер возле двери. Ко мне приблизилась Мерт. Заглянула в глаза.
– Что происходит?
Я захлопнул дверь:
– Подожди.
В ее глазах ясно читалось непонимание. Кроме нас двоих в кубрике никого не осталось.
– Мы не одни, – сказал я.
– Что?
Я поднял руку, заставляя ее молчать. И начал всматриваться в окружающие предметы. Тщетно. Незваный гость затаился. Ни шевеления, ни дыхания или тихих шагов. В духе Посторонних.
Мысленно я послал свой разум навстречу рлоку. И попросил помочь. Полярный зверь одним ментальным рывком пронзил балки и перекрытия браннера, чтобы оказаться подле меня. Ему нравилось охотиться в невидимой реальности. Преодолевать пространство усилием мысли, мгновенно оказываясь в заданной точке. Рлоки хорошо ориентируются в потустороннем мире, они видят то, что недоступно простым смертным.
Он увидел.
И перебросил картинку мне.
Фрагмент книжной полки. Чуть выступающей из стены, предназначенной для массивных древних фолиантов. Там я различил расплывшуюся согбенную фигуру, контуры которой едва заметно мерцали. Это был человек, принявший обличье полки. Плоский человек, изменивший цвет и структуру своего тела. Книги словно прорастали сквозь него, служили продолжением кожи, мышц и сухожилий. Человек опирался на знакомый посох с медвежьим клыком, перьями и шариками.
Ивен.
На секунду я растерялся. Потом решительно двинулся в угол, огибая обеденный стол. Подал сигнал Мерт – удерживай дверь. Девушка сместилась без лишних слов. Когда проводник понял, что его раскрыли, он зашевелился. Со стороны это выглядело дико: книжная полка пришла в движение и превратилась в старика.
Рука Ивена потянулась к охотничьему ножу.
Хмыкнув, я начертил в воздухе руну и швырнул ее в Ивена. Клинок вырвался из старческих пальцев, описал дугу и оказался в моей левой руке. Проверил балансировку. Неплохо. Перебросил нож в правую руку.
– Мастер, – проскрипел Ивен. – Как я мог забыть.
Краем глаза я увидел, что Мерт приняла боевую стойку. Умница. Теперь шпион не сможет проскользнуть к двери. Да и куда ему деться с летящего в поднебесье браннера? Замкнутое пространство.
– Брось посох, – приказал я.
– Я стар, – ухмыльнулся Ивен. – Ты ведь не лишишь меня опоры?
– Он все слышал, – вмешалась в разговор Мерт. – Нужно позвать Коэна.
Покачал головой.
– Он опасен. Отвернешься – превратится во что-нибудь. Или в кого-нибудь.
– Это можно, – заверил «проводник».
Теперь я понимал, что передо мной пришелец из Задверья. Вот только играл он не за Посторонних. Иначе атаковал бы в Китограде. Или на перекатах бурной реки. У него были десятки удобных возможностей застичь нас врасплох. Он ждал. Хотел, чтобы Коэн заговорил, раскрыл свои планы.
– Что будешь делать? – насмешливо поинтересовался Ивен. – Убьешь меня? Сдашь своему хозяину? Ты хоть знаешь, с чем столкнулся?
Он прав.
Не знаю.
Но могу догадаться. Частички мозаики медленно занимали предназначенные им места. Безымянный Скит. Существо, способное принимать любые обличья и скрывающееся под маской проводника. Демиурги, поклявшиеся охранять древние знания и основавшие три Ордена. Передо мной стоял Изменчивый. Тот, кто мог указать путь к Хранилищу. Или привести нас к одному из Архивариусов.
– Похвально, – заметил Ивен. – Быстро соображаешь.
Он прочел мои мысли.
– Ты их не умеешь скрывать, мастер.
Мерт сверлила взглядом мою спину. Она еще не поняла.
– Коэн прибыл с Земли, – сказал я. – Он сражается с Посторонними. У вас общие интересы. Почему бы не поговорить в спокойной обстановке?
– Это кажется разумным, – согласился Ивен. – Но только кажется. Откуда нам знать, чьи приказы выполняет Коэн? Работает он на себя, земное правительство или неведомую нам группировку Задверья? Вы ничего не знаете о своем нанимателе. Мы – тоже. Архивариусы не имеют права рисковать самым дорогим сокровищем изведанного космоса. Понимаешь?
Обдумал его слова.
В них имелась логика. Демиурги много веков охраняли Безымянный Скит. Если их знаниями овладеют Посторонние – всему, что мы знаем, придет конец.
– Пока мы наблюдаем за действиями Коэна, – сказал Изменчивый. – Если будет принято решение впустить его в круг избранных – так тому и быть. Но подобные решения принимать не мне.
Я заколебался.
– Его нельзя отпускать, – вмешалась Мерт. – Теперь он знает слишком много. Если Ивен Демиург – нам повезло. Если шпион со второго материка – это обернется серьезными проблемами.
Убедительно.
– Идем, – сказал я. – Поговоришь с Коэном.
Ивен покачал головой:
– У меня другие планы.
Проводник ударил посохом об пол и превратился в туман. Это не метафора – все так и произошло. Фигура старика сделалась зыбкой, распалась на призрачные клочья и перестала существовать. Клочья собрались в облако и бестелесными щупальцами потянулись к выходу. Мы с Мерт наблюдали за этим представлением, ощущая собственное бессилие. А туман спокойно просачивался в дверные щели.
– За ним! – рявкнул я.
Выбежав из кубрика, мы увидели спину старика. Ивен вновь обрел плоть и теперь улепетывал по коридору. Вынужден признать, двигался он бодро, с огоньком. Кроме нашей троицы, в коридоре никого не было.
Мы устремились в погоню. Мерт бежала первой, поскольку хорошо ориентировалась во внутренностях браннера. Я старался не отставать.
Коридор упирался в трап, спиралью поднимавшийся на верхнюю палубу. Когда мы выбрались туда, в лицо мне ударил поток холодного ветра. Я ухватился за металлические поручни – на такой высоте руки обожгло льдом. «Мемфис» плыл над мрачным полотном леса, кое-где прорезанным серебристыми венами рек. Вечернее небо обложило нас бесформенными тучами, закрывшими большую часть звезд. Очертился огрызок первой луны. Над нашими головами вспучилось брюхо небесной твари, скованной такелажными сетями. Браннер издал протяжный звук, унесшийся вдаль. Зрелище настолько заворожило меня, что убегающий старик на пару мгновений выскочил из головы.