Лешка понял, Людмила Анатольевна не верит ни единому слову. После переоценки своих действий он не мог держаться как прежде уверенно. Руки тряслись, к горлу подступал комок. Ему было жалко мать, которая сейчас не находит места, а что может случиться с бабушкой, он даже не хотел думать. Наверняка сейчас вскрылось то, что он украл деньги и пистолет. Теперь во всем она винит себя, а у нее больное сердце.
Людмила Анатольевна наклонилась и потрогала лоб:
– Да у нас еще и жар.
– У меня лекарство есть, – Лешка показал взглядом на стол, куда сержант высыпал содержимое его рюкзака.
– Сколько времени прошло, как ты уехал из Рязани? – пристально наблюдая за его реакцией, спросила милиционерша.
– Не помню, – Лешка стал разглядывать носки ботинок.
– Ты не хочешь отвечать, – подвела итог разговору милиционерша и перевела взгляд на сержанта, который со скучающим видом наблюдал за диалогом. – Отправлять надо в приемник, а в Рязань запрос.
– Это уже не моя кухня, – сержант развел руками.
Неожиданно из стоящей на столе радиостанции раздался голос:
– Максимов, вы где?
Сержант взял станцию в руки и поднес к губам.
– В отделении с этим шалопаем…
– А что мне теперь будет? – не удержался и спросил Лешка.
– Ничего хорошего, – задумчиво проговорила женщина. – Зачем же в людей стрелять? Что они тебе плохого сделали? У тебя кто-то на Кавказе погиб?
– Нет, – Лешка отвернулся. – Нашел пистолет в электричке, думал, пугач. Решил испытать…
– Странно, и выбрал для этих целей граждан других национальностей. Так не любишь таджиков и чеченцев?
– Каких таджиков? – не понял Лешка.
– Один из них таджик, второй чеченец, – подтвердил все это время наблюдавший за разговором сержант. – Кстати, мне это тоже странным показалось. Впервые увидел, чтобы чеченец работал с таджиком, причем был у него подручным.
– Возможно это представитель криминальных кругов, который поехал контролировать сделку, – предположила Кузина.
– Похоже на это, – успокоился сержант. Взгляд его вмиг сделался скучным.
– Они сказали, что оба чеченцы и живут в Гудермесе, – не унимался Лешка.
– Вот ты и проболтался, – улыбнулась Кузина. – Значит, специально искал на вокзале лиц кавказской национальности?
Лешка потупился и решил больше не отвечать ни на какие вопросы…
– Слышь, Фирс, – отвлек от размышлений голос Дэна, который спал на соседней кровати. – Тебя башмаки будут забирать?
Худого, с всклоченной шевелюрой мальчишку сняли с электрички, в которой он попытался украсть сумку.
– Что?
– Родаки за тобой приедут или нет? – уточнил беспризорник.
Неожиданно металлические двери с глазком в конце коридора открылись, и Лешка обомлел. В сопровождении милиционера в его сторону направлялся крестный.
Умалат усталым взглядом обвел обшарпанные стены прихожей и, не разуваясь, прошел в квартиру. В двух комнатах царила давящая, унылая серость, присущая помещениям, в которых долго не живут люди. Запахи пыли, старой мебели и давно забытого нафталина заставили его несколько раз чихнуть.
– Будьте здоровы, – с сарказмом пожелал из коридора Галкин.
Умалат ничего не ответил, продолжая осматривать интерьер.
Из мебели в зале были продавленный диван, шкаф и старый, замызганный стол. Во второй комнате, кроме двух кроватей и пустой книжной полки, ничего. Кухня тоже оставляла желать лучшего. На полу, там, где когда-то, по всей видимости, стоял холодильник, остался лишь прямоугольник невыгоревшей коричневой краски. Пластиковый стол, четыре табурета и подвешенный над раковиной шкафчик с посудой составляли весь интерьер.
Умалат вернулся в прихожую. Беляков и Галкин стояли у дверей. Позади, словно опасаясь, что ученые сейчас выбегут на лестничную площадку, Мажид.
– Заходите, – разрешил Умалат.
С пересадками в Нижнем Новгороде и Саранске они за пять суток добрались, наконец, до Ростова. Здесь, на конспиративной квартире, адрес которой назвал по телефону Обрек, один из лидеров чеченского подполья в этом городе, Умалат и его команда должны ждать дальнейших указаний от Муджава.
– Даже телевизора нет, – раздался из зала голос Белякова.
– Зачем тебе? – удивился Мажид.
– Едем и не знаем, что в мире творится.
– Ты лучше не о телевизор думай. А о жена и свой дочь. Бога моли быстрее граница переехать.
– Вы обещали дать возможность позвонить, – напомнил Галкин.
– Как ты сказал?! – Умалат быстрым шагом вошел в комнату. – Моли своего бога, чтобы я сейчас не приказал за ваши проделки в пути отрезать твоей дочери палец!
Стоящий у стола Галкин стал белее мела. Беляков вскочил с дивана и затрясся.
– Как мышка вы должен сидеть, – с назиданием заговорил Мажид. – Когда кошка ходит рядом, она даже дышать боится.
Ученые в дороге начали выкидывать разные фокусы. Уже на вторые сутки пути Беляков, уйдя за чаем, попытался попросить проводницу вызвать милицию. Вовремя вмешавшийся Умалат, который с завидным постоянством заставлял обоих пленников выпивать по половине стакана водки, с трудом убедил женщину не делать этого. Он объяснил ей, что у человека на фоне пьянства просто разыгралось больное воображение. Ему стало казаться, будто ехавшие в соседнем купе люди подслушивают, о чем они говорят, и собираются его ограбить.
Еще один неприятный случай произошел на вокзале в Саранске. Умалат заметил, как Галкин попросил у сидевшего рядом в кресле мужчины авторучку, но виду не подал, а стал наблюдать. Вскоре ученый сказал, что хочет в туалет. Войдя после него в кабинку, Мажид, заранее предупрежденный Умалатом, сразу увидел висевший на стене носовой платок, на котором печатными буквами был написан текст. Галкин обращался к человеку, который прочитает это письмо, с просьбой сообщить в милицию, что двое ученых, похищенные из Новоланска, находятся под охраной чеченских бандитов в зале ожидания напротив выхода ко второму пути.
После этого Умалат заверил, что если ученые не перестанут пытаться его одурачить, он позвонит Гази, и тот устроит их близким ад.
– Я не отказываюсь от своих слов, что обещал дать вам возможность поговорить с детьми и женами по телефону, – подавив ярость, вновь заговорил Умалат. – Но вы плохо вели себя в пути и доставили много хлопот.
– Больше такого не повторится, – умоляюще глядя на Умалата, заверил Беляков.
– Если так пойдет и дальше, вы доведете нас до инфаркта, – неожиданно резко заявил Галкин. – Это надо?
С самого начала стало заметно, что этот человек уже понял, что они с Беляковым очень ценные пассажиры и, невзирая ни на что, позволял себе повышать голос. Чеченцы терпели. Уж они-то знали, что совсем скоро с лихвой отыграются за все проделки двух гениев.
– Хорошо, – Умалат неожиданно пошел на попятную. – Мажид, позвони Круглому, пусть организует ему разговор с дочерью.
– Спасибо! – Галкин кивнул.
Два коротких и длинных звонка заставили всех замереть. Несмотря на то что именно так должен был звонить человек Обрека, оказавшись в коридоре, Мажид достал пистолет. Умалат выглянул в глазок. На площадке стоял невысокого роста коренастый парень. Умалат узнал его. Даже вспомнил имя – Сафар.
Не говоря ни слова, Умалат препроводил гостя на кухню и плотно прикрыл дверь.
Сафар дождался, когда он сядет, и только после этого устроился напротив.
– Рассказывай, – поторопил Умалат.
– Я принес плохие вести, – с ходу заставил напрячься Сафар. – Два дня назад были арестованы трое наших людей. Обрек переехал жить в другое место и не может сейчас встретиться с тобой.
– У меня нет необходимости с ним встречаться, – нахмурился Умалат. – Он просто должен обеспечить мой отъезд в Чечню.
– Надо некоторое время переждать, – ошарашил связной.
– Это невозможно! Он должен выполнить приказ руководства!
– Мы с трудом унесли ноги из квартир, в которых жили. Эти трое, которые оказались в ФСБ, раскололись. Назвали адреса, перечислили всех, кто входит в состав подполья.
– Значит, скоро могут прийти и сюда?! – Умалат подскочил к столу и, не мигая, уставился на Сафара, словно это была его вина.
– Об этой квартире никто не знал. Только Обрек. Лишь сегодня он назвал мне адрес.
– Как же мне быть?! – возмущению Умалата не было предела.
– Он сказал, чтобы вы ехали в Пятигорск, – с этими словами Сафар вынул из кармана куртки сложенный вчетверо листок. – Здесь адрес, где вас будут ждать. Эти люди уже предупреждены.
– Кто они? – недоверчиво беря из рук посыльного записку, спросил Умалат.
– Не знаю. Но будьте осторожны. Чеченцев сейчас проверяют больше, чем других.
– С чем это связано? Ведь не бывает дыма без огня.
– Сначала прошли слухи, что возможны теракты, – Сафар закатил глаза под потолок. – Потом и вправду на одной из остановок в урне взорвалось взрывное устройство. Никто не погиб, было еще рано. Но на всех постах ГАИ стали обыскивать машины, и наши ребята попались…
– Которые сейчас стали предателями? – съязвил Умалат. – Как это произошло?
– У них в багажнике нашли оружие. Стали крутить. Один давно в розыске. Был боевиком. Вот так все и началось.
– Да, – протянул Умалат. – Как все плохо!
– Я могу идти? – Сафару не терпелось покинуть эту квартиру. Было видно, он чувствует себя виноватым.
– Но нам нужна машина!
– Лучше поездом, – словно что-то вспомнив, спохватился Сафар. – Обрек сказал, на трассе вас будут постоянно проверять.
– Разве в поезде нет милиции? – Умалата охватило волнение. Он почувствовал, как стал дергаться левый глаз. Это случалось всегда, когда что-то начинало идти не по плану. Чтобы связной не заметил этого, он отвернулся к окну.
– Если вам нужны деньги, я могу привезти их на вокзал.
– Хорошо. Во сколько поезд?
Сафар посмотрел на часы:
– До ближайшего три часа осталось…
Антон оставил машину напротив учебного корпуса, а сам направился к общежитию. Там, на малом плацу, генерал объявил «Сбор». Ночи были уже холодные, и под ногами хрустел в небольших лужицах лед. Покрывшиеся за ночь белесым налетом инея сосны уже сделало однобоко зелеными всплывшее над горизонтом солнце.