– Да какая мне разница, как тебя называть, – тряхнул головой Арсентий, с большим трудом прогоняя наваждение. – Все равно только один из нас сегодня отсюда выйдет, нечисть.
– Ого, а ты смелый! И это очень хорошо, так интереснее. – Луций развалился поудобнее, закинул ногу на ногу. – Нечасто к нам сюда интересные гости забредают. Все, кто были до тебя, сразу в ужас впадали, умоляли пощадить. Их убивать было скучно.
– Ты что в монастыре забыл? – Арсентий, стараясь это делать незаметно, тихонько переступал, понемногу двигаясь вперед, к противнику.
– Ну что же, расскажу, – с охоткой улыбнулся разговорчивый вампир. – Знаешь, я много лет – ты даже представить себе не можешь, как много, – бродил по земле один. Прятался днем, выходил только ночью, постоянно скрывался от людских глаз. Потому что при виде меня они приходили в ужас, хотели сжечь или забить осиновыми кольями.
Луций на секунду замолчал, поджал губы, вспоминая что-то из своего прошлого.
– А потом я решил, что хватит. Надо найти себе пристанище, сказал я себе, где меня никто не будет тревожить и где я смогу наконец насладиться покоем. Это было непросто – я не умею жить без людей, если ты понимаешь, о чем я. Поэтому мне пришлось учиться подавлять их волю – словами и глазами. И в этом я преуспел, могу тебя заверить, хотя ты и умудряешься бороться. А потом оказался здесь, добрые монашки приютили меня, не догадываясь, кто я такой, а я решил отблагодарить их за гостеприимство.
– Отблагодарить, превратив в таких же чудовищ, как ты? – ухмыльнулся послушник.
– Да что ты понимаешь? В чудовищ? Посмотри на этих красавиц! – Он протянул руку и дотронулся до плеча одной из девушек, той самой сестры Софии, которая впустила Арсентия с учениками в монастырь. – Встань, покажи себя гостю.
София грациозно поднялась на ноги, распустила завязки на шее и через голову стянула рубаху. Арсентий посмотрел на нее и не смог не восхититься, столь совершенной она казалась в мерцающем свете свечей. Крепкое молодое тело, длинные ноги, шелковистая, хотя и бледноватая кожа.
Послушник перевел взгляд на учеников и упал духом – если только что они смотрели на него немного виновато и даже слегка испуганно, то сейчас, при виде красавицы-монахини, их глаза покрыла маслянистая пленка. По молодости лет мальчишки были слишком ветрены, чтобы правильно оценить, насколько опасно то положение, в которое они и их наставник попали. В шестнадцать лет еще кажется, что смерть – это то, что произойдет с кем-то другим, а не с тобой.
– Вот видишь, – продолжил Луций довольным тоном. – Вот такую красоту вы прячете в монастыри, скрываете под рясами. А я дал этим девушкам то, чего им так не хватало – возможность почувствовать себя женщинами, нужными и желанными. А вы, мужланы, им такого никогда бы не дали, даже если бы они не были монашками.
Вампир встал, подошел к Софии сзади, прижался к ней всем телом, не спуская темных глаз с Арсентия. Потом обнял обнаженную девушку за бедра, погладил, склонился и прильнул губами к ее шее, начал медленно и чувственно целовать. Она откинула голову назад, чуть прикрыла глаза, с шумом втянула воздух и облизала губы.
– И за это ты лишил их души! А значит, и вечной жизни в раю. – Послушник говорил, а сам прикидывал, как бы ему подобраться поближе и освободить учеников. Пока решение не очень находилось – между ним и столбами слишком много противников. Тем не менее он малюсенькими, еле заметными шагами продолжал двигаться вперед.
– Напротив, друг мой, напротив! Я дал им эту самую вечную жизнь. – Вампир перестал целовать девушку, но продолжил гладить ее тело. – И не когда-нибудь там, после смерти, а сейчас, сегодня, здесь. И не в каком-то там небесном раю, в который еще неизвестно кто попадет.
– Ага, хороша вечная жизнь! Тут, с тобой, затворницами, не видящими солнечного света.
– Можно подумать, что они не были затворницами раньше, до моего появления. Точно так же сидели безвылазно в этих стенах, но вместо телесных утех только молились и постились.
– Они спасали свои души! – повысил голос Арсентий.
– И убивали свои тела! – в тон ответил Луций. – И мы еще не знаем, что хуже. Во всяком случае, я никого не принуждал принимать мой дар. Я предложил, а они сами сделали свой выбор.
– Я так понимаю, что те, кто оказался сильнее твоих чар и дар не принял, сейчас мертвые лежат в кельях?
– Нам надо было чем-то питаться. – Вампир на миг изобразил смущение, а потом посмотрел на послушника холодным взглядом и жестко произнес: – Еще шаг, и твои мальчишки тоже станут едой.
Он похлопал ладонью по ягодице Софии и знаком показал ей, что она может сесть среди сестер. А сам вернулся на трон.
– Ну, довольно разговоров. Знаешь, за твою смелость я и тебе сделаю это предложение. Хочешь жить вечно, охотник?
Арсентий задумчиво перевел взгляд на бывших монахинь. Задержал взгляд на Анне, которая тоже посмотрела ему прямо в глаза, а потом едва заметно, кончиками губ, улыбнулась.
– Заманчивое предложение. Только есть одна загвоздка. – Он на секунду замолчал, а потом продолжил: – Знаешь, когда-то у меня была семья – жена и сын. Давно, еще до того, как я стал послушником. Они оба погибли из-за чьих-то козней и черного колдовства. И я поклялся, что буду бить всю нечисть, которую встречу на своем пути. Я не знаю, поможет ли это мне встретиться с ними в другом мире, попаду ли я в рай, как они, – много на мне разных грехов. Но уверен, что точно не смогу их увидеть, если сам стану нечистью.
– Очень грустная история. – Вампир задумчиво посмотрел на Арсентия, кивая. – Но, как ты сам и сказал, отсюда живым уйдет только один из нас. И я знаю, как накажу тебя за твой отказ. – Изящным жестом он показал на Гриню. – Я сделаю своими слугами твоих учеников. А потом позволю им поохотиться на тебя и выпить твою кровь.
– Не сможешь. Тебе для этого нужно до их шей добраться. – Послушник потрогал свою гривну. – А к серебру не прикоснется никто из вас. Не вынóсите вы его, твари.
– Ты много знаешь о нас, охотник. Это еще одна причина не выпускать тебя отсюда живым. Ты слишком опасен, можешь разрушить наш маленький уютный мир. Но серебро на шее – это не помеха, уверяю тебя. Они сами снимут свои ошейники.
– Это с чего это вдруг?
Луций с улыбкой встал, осмотрел всех монашек, потом указал пальцем на двух, самых юных. Наклонился к ним, что-то прошептал – как ни напрягал свой острый слух Арсентий, но разобрать слова не смог. Девушки поднялись на ноги, каждая подошла к одному из близнецов. Напротив Федьки встала невысокая веснушчатая монашка с длинной огненной косой, к его брату приблизилась темноволосая красавица. Обе, не сговариваясь, стянули с себя рубахи.
Рыжеволосая уверенными движениями распустила завязки штанов, и ее ладонь, скользнув под ткань, стала там уверенно двигаться вверх и вниз. Федька закатил глаза, рот его открылся, а дыхание стало шумным и резким. В это время вторая присела на корточки рядом с Гриней, принялась целовать и ласкать языком его живот, при этом поглаживая бедра через ткань.
– Как думаешь, охотник, долго они будут сопротивляться? – засмеялся вампир. – А может быть, и ты присоединишься к нашим забавам? Так сказать, насладишься жизнью напоследок? Ну, нет так нет. Как гостеприимный хозяин я не мог не предложить.
Он, не скрывая интереса и с довольной улыбкой, наблюдал, как бывшие монашки умело соблазняют близнецов. Арсентий было решил, что это хорошая возможность, тихонько потянулся к луку на боку. Но от Луция и это движение не скрылось.
– Не стоит этого делать, охотник. Еще одно неправильное действие, и вместо ласк мои девочки подарят им быструю смерть.
Послушник смотрел на происходящее, не зная, что предпринять. Конечно, выхватить лук и пустить стрелы он сможет очень быстро, этой науке учился у степняков. Успеет убить близнецов чуть раньше, чем они превратятся в бездушных тварей. Но он сам привел их в этот монастырь и никогда не простит себе, если они тут погибнут. А других выходов пока он не видел.
Секунды шли, и вот вампир обернулся к Софии, показал головой на шумно дышащих парней, обнаженные тела которых взмокли от пота. Они изо всех сил боролись с соблазном, но Арсентий отлично понимал, что это только вопрос времени – молодые тела слишком хотят жить. А Луций рано или поздно зальет им в уши елей своих слов, и, как бы он ни верил в своих парней, но понимал, что и сам бы, возможно, не устоял на их месте. Сестра София в это время тихонько поднялась, взяла с небольшого столика неподалеку острый кинжал и по очереди разрезала веревки на руках обоих пленников.
– Ну что, мальчики, нравится вам то, что я предлагаю? Вижу, вижу, что нравится, – опять засмеялся Луций. – Вы теперь сможете каждый день наслаждаться ласками этих девочек. И всех остальных, я не жадный. Всего-то и надо – снять с шеи серебро и откинуть подальше. И прямо сейчас вы испытаете такое удовольствие, какого не испытывали никогда.
– А можно я немного дополню ваш праздник? – внезапно подал голос послушник.
– Это как? – повернулся к нему удивленный вампир.
Арсентий нарочито медленно развязал мешок и двумя пальцами, чтобы не вызвать атаку вампиров, вынул свирель.
– Позволь, я сыграю? Порадую твоих девочек музыкой напоследок? Да и парней моих тоже.
– Ну, мне почему-то кажется, что парни уже не твои. Но почему нет, сыграй. Музыку я давно не слышал. Ах, как, помнится, играли и пели пастухи в горах Аркадии. Ты такого никогда не слышал. И не услышишь уже.
Арсентий, не сводя взгляда с Луция, поднес свирель к губам. Помолчал пару мгновений, потом набрал полную грудь воздуха, и под сводами бывшего храма разлилась громкая мелодия. Грустная, надрывная, больше всего напоминающая погребальный плач, она плыла и кружила, устремлялась в самые небеса. Послушник закрыл глаза и весь ушел в свою музыку, растворился в ней, отдал ей всю свою душу.
Он не видел, как большая слеза, похожая на кусочек горного хрусталя, потекла по щеке сестры Анны, которая бесшумно встала, подошла и замерла рядом с ним. Не видел, как изменились лица его учеников – несмотря на то что красавицы продолжали трудиться над их телами, причем еще смелее и активнее, маслянистая пленка на глазах мальчишек таяла. И даже вампир внимал каждому звуку, покачивая головой в такт музыке. Арсентий играл и играл, музыка плыла, заполняла все пространство оскверненной церкви…