– Дядька Арсентий. – Гриня присел напротив, за его спиной стоял Федька. – Мы хотели тебе спасибо сказать.
– Это за что это?
– За науку, знамо дело. Но и за музыку твою тоже. Если бы не она, мы бы точно гривны сняли. А ты догадался, то же самое заиграл, что и на похоронах наших родителей, которых вот такая же тварюга… Как ушат воды холодной вылил на нас. Спасибо тебе!
– Вы лучше скажите, как в храме-то оказались?
– Так они сказали, что ты в беду попал, помощь наша нужна. Мы и послушались. Да и, если честно, интересно стало, что там происходит. Ты же не рассказал нам, с чем дело имеем.
– А самим догадаться никак было? – покачал он головой с легкой улыбкой. – Вернемся домой, засядете у меня за книги.
– Ну во-о-от… – протянули оба.
– Ладно, парус поднимайте. Пора нам.
Лодка быстро заскользила по воде, несомая течением и ветром. Близнецы смотрели вперед, чтобы заранее увидеть камни, которых много было на этой реке. А Арсентий все время оглядывался на стену разоренного монастыря, к которой подкрадывались первые лучи солнца, и на женщину в разодранной рубахе, стоявшую наверху.
Мертвый город
Арсентий прижался спиной к бревенчатой стене дома и попытался успокоить дыхание. Получилось не очень – сердце продолжало стучать, как конь копытами во время бешеной скачки, легкие горели после пробежки. Поднял глаза, посмотрел на солнце, уже клонившееся к закату. Стоило бы поспешить, в ночи твари видят лучше людей.
– Как думаешь, оторвались? – так же тяжело дышал рядом брат Василий, еще один послушник из Богоявленского монастыря.
– Вряд ли. – Арсентий присел на корточки и заглянул за угол.
Мертвяки оказались даже ближе, чем он надеялся, – скучковались на площади, которую два мастера по нечисти перебежали минуту назад. Осматривались, втягивали носами воздух, стараясь учуять, куда спряталась добыча. Они выглядели почти как люди, только в крови и с жуткими ранами, а в движениях их было что-то чужое, пугающее. И глаза неживые, как будто нарисованные. Арсентий попробовал было сосчитать, сколько их там, но на третьем десятке сбился и плюнул на это дело.
– Похоже, загнали мы себя в ловушку. – Он оглядел высокие стены домов вокруг и недобро ухмыльнулся. – Придется теперь через них пробиваться. У тебя сколько стрел осталось?
– Восемь, – ответил Василии, осмотрев колчан. – А у тебя?
– Тринадцать. – Арсентий погладил пальцами спинку лука, а потом перекрестился. – Богородица, не оставь сыновей твоих!
– Аминь! – закончил Василий. – Вот что, Арсентий! Просьба у меня к тебе будет: когда побежим, оставь одну стрелу. Если что, не дай мертвяком стать, а? Лучше уж от стрелы, чем такое!
– Василь, ты это дело заканчивай! Оба прорвемся. – Арсентий снова заглянул за угол, прикидывая, как лучше бежать. Но тут одна из тварей повернулась в его сторону и заревела.
– Давай! – скомандовал Арсентий, вскочил на ноги и помчался в сторону площади. На бегу натянул лук, и серебряный наконечник вонзился точнехонько меж глаз мертвяка, судя по одежде и тучному телосложению, еще недавно бывшего обычным купцом. Тот было задергался, хватаясь за лоб толстыми пальцами, но почти сразу же с протяжным стоном завалился на спину без движения. Арсентий выстрелил еще три раза, и еще три твари заорали, падая на землю, забились в конвульсиях. Еще двоих завалил Василий, бежавший по стопам товарища.
– Бегом! – Поняв, что путь почти свободен, Арсентий бросил лук в саадак за спиной и рванул дальше.
Хорошо, что мертвяки не отличаются сообразительностью – увы, это единственная их слабость. На бегу Арсентий выхватил из сумки длинную серебряную цепь, раскрутил. Перепрыгнул через застреленного мертвяка, поднырнул под руку стоящего рядом – этот еще недавно был кузнецом, даже не успел снять засаленный фартук. Послушник махнул цепью по обнаженному плечу. Не убил, но обожженную серебром руку тварь отдернула. Потянулась другой лапой, но черная молния, упавшая с неба с громким карканьем, заставила мертвяка отшатнуться, а когда ворон когтями разодрал кожу на лбу и по очереди вышиб клювом оба глаза, бывший коваль завопил и, судорожно размахивая конечностями, повернулся совсем в другую сторону.
Воспользовавшись передышкой, предоставленной ему вороном, послушник вновь бросился вперед. Еще пара встала перед ним, потянули лапы. Молодая красивая женщина и высокий худой мужчина, похожий на слугу из богатого дома. Арсентий зажал цепь в зубах, дернул из колчана лук и две стрелы, влепил их в голову мертвякам почти в упор. Есть. Рванул дальше.
– Арсентий! – раздался за спиной истошный крик. Послушник резко остановился, обернулся и еле слышно застонал. Василий попался – три мертвяка крепко держали его за руки, еще два вцепились в ноги. Он пытался вырваться, но хватка у тварей была поистине мертвой.
– Держись, Василь! – Арсентий трижды натянул лук, сбивая тех, кто висел на товарище. Но пока стрелы летели, еще четверо ухватились за одежду Василия, а пятая тварюга, сжав с двух сторон его голову, с силой тянула ее вверх и назад.
– Арсентий! – вновь закричал попавший в беду товарищ голосом, который бывает у человека только в момент крайнего отчаяния. – Арсентий! Стреляй! Христом-богом молю, стреляй!
– Василь, держись! – Арсентий натянул лук до уха, прикидывая, кого из мертвяков лучше сбить первым. Но тут шея Василия хрустнула. Он задергался, становясь таким же мертвяком, как и окружающие, – глаза остекленели, лицо посерело. Остальные твари, увидев это, в тот же миг отпустили пленника, повернулись к Арсентию, который, чувствуя, как на глазах выступают слезы, выстрелил в лоб тому, кто еще мгновение назад был его другом.
Остальные мертвяки, не обращая внимания на то, что новообращенный упал, ломанулись в сторону живого. Арсентий вновь бросился бежать – мчался не оглядываясь, слыша за спиной рычание и шаги, чувствуя сладковатый трупный запах. Влетел в узкий переулок, до заветной двери оставалось шагов с тридцать. Но они нагоняют, двигаются, несмотря на кажущуюся неспешность, быстрее человека. Послушник остановился, вставил концы цепи в щели между бревен в стенах домов по обе стороны прохода, натянул ее на уровне живота. Недалеко отбежал, замер с луком в руках.
Первые двое мертвяков появились почти сразу же, но резко остановились, обжегшись о цепь. Арсентий выстрелил, и их тела упали поперек прохода. Следующих это не остановило, прошли прямо по дергающимся собратьям, поднырнули под цепь. Он выпустил оставшиеся две стрелы, отбросил в сторону опустевший колчан. Увы, большого преимущества добиться не удалось – застреленные твари хоть и создали преграду остальным, но слишком маленькую, чтобы задержать мертвяков надолго.
Отчаянным рывком на пределе сил послушник добежал до двери и со всей силы забарабанил в нее.
– Михаил, открывай, чтоб тебя! Свои! Арсентий! – За дверьми послышались тихая возня и перебранка. Понятно, они не уверены, что послушник, пока ходил в город, сам не стал мертвяком. Только ему от этого не легче, твари уже преодолели препятствия и вот-вот доберутся. Арсентий выхватил из ножен меч и повернулся к упырям лицом – да, многих он с собой не утащит, но не сдаваться же без боя.
В это мгновение за спиной стукнул засов, сильные руки втянули его в полумрак кожевни, в которой вчера поселились богоявленские братья. Заломили руки и одновременно приложили ко лбу прохладный серебряный крест.
– Гриня, он живой! – закричал один из близнецов, а второй бросился вперед и захлопнул дверь перед носом твари, собравшейся было заскочить в дом вслед за Арсентием.
– Город мертвый. – Брат Арсентий сидел на корточках возле стены. Рядом на полу примостились Гриня и Федька, ученики-близнецы, которым не так давно исполнилось девятнадцать. – Мы почти до кремля дошли, везде одно и то же. По домам, может, и сидят заперевшись, а на улицах только эти.
– Что, ни князя, ни дружины? Все мертвяками стали? – Федька протянул баклажку с водой, Арсентий жадно приник к ней, хватал тепловатую влагу большими глотками.
– В кремль мы не прошли, их там слишком много.
– А Василий где?
– Отбегался, – перекрестился Арсентий. – Прими, Господи, душу раба твоего.
– Мертвяком стал?
– Ненадолго. Ладно, что тут у вас?
Гриня приложил глаз к одной из щелей между досками двери, но тут же отпрянул – снаружи резко ударили с такой силой, что, казалось, весь дом затрясся. Близнец выбранился под нос, схватил лук и стрелу, выстрелил через щель. Снаружи послышался громкий вопль.
– А потому что не суйся, – рявкнул Гриня в сторону двери и повернулся к Арсентию. – Кисло у нас. Только мы двое остались и Михаил. Но он уже не ходок и не боец – ногу перебило.
– А остальные? – Арсентий поднял на ученика глаза, посмотрел с недоумением.
– Все там, – Гриня указал подбородком на дверь. – Мы пробиться из города попробовали.
– А нас, стало быть, решили не ждать?
– Да мы вас еще после полудня ждать перестали, – пожал плечами Федька. – Думали, что вы уже всё. А уж когда ворон вернулся…
Федька указал на черную птицу, которая сидела на верстаке, поглядывая на Арсентия с укоризной.
– Он почти все время со мной был, – невесело улыбнулся послушник. – Бился как сокол.
Со второго этажа, опираясь на костыль, грубо смастеренный из древка от копья, спустился брат Михаил. Среди мастеров по нечисти он был самым старшим и самым опытным, в Богоявленском монастыре занимал второе после настоятеля место, единственный из присутствующих был пострижен в монахи.
– Михаил, там все плохо, – поднялся Арсентий. – Мы почти весь город прошли…
– Я слышал, не повторяй. – Монах присел на бочку посреди комнаты, вытянул замотанную тряпками ногу. – Есть мысли, что дальше делать?
– Да что же вы не угомонитесь-то? – Гриня выстрелил через щели еще трижды. – Нет нас дома!
– Гриня, стрелы береги! – окликнул его Арсентий. – Сколько у вас осталось?
– Колчана с полтора. – Федька показал пальцем на запас оружия, выставленный вдоль стены. – А у тебя?