Туча вздохнул облегченно.
– Оч-хорошо. Есть у меня одно неприятное известие для вас обоих. Только объяснить его я могу одному Рэму – из соображений секретности. По первости, я думаю, оба не поверите. Но с тобой я распинаться не стану: допуска у тебя нет, да и противно мне…
Тари брезгливо поморщилась.
– Не кривись мне тут! – закипая, начал было Туча.
– Ты у меня дома, – холодновато напомнил Рэм.
– Ладно… ладно… массаракш. В общем, ему, мужику твоему, я объясню, что к чему. Его я, знаешь ли, ценю, люблю, холю и лелею. Никому в обиду не дам! Он, знаешь ли, у нас еще академиком будет!
Тари демонстративно встала из-за стола, повернулась к Туче спиной и принялась резать хлеб.
– Нет, Тари, так не выйдет. Я даже извинюсь перед тобой, хотя какого бы хрена? Ты нужна здесь, рядом.
Никакой реакции. Ей было плевать на то, что у Тучи генеральский чин и воинский билет за номером 00004 в Гвардии.
– Тари, от тебя сейчас зависит не только твое будущее, но еще и будущее мужа. Ну на кой?
Она молча вернулась за стол.
– Не нагнетай… – сказал Рэм. – К чему?
– Да есть к чему… Ты ж пока не в курсе, а как узнаешь, другое будет мнение. В общем, Тари, давай так. Я имею право кое-какие сведения открыть ему. И если он подтвердит, что вам… что тебе… короче, ты его послушаешься?
Она молча взяла Рэма за руку и взглядом дала ему понять: «Все, что угодно».
– Так. В результате Испытания у тебя, Тари, может резко испортиться здоровье. А может, и не только у тебя. До такой степени испортится, что придется бросать все и бежать отсюда.
Брезгливо-спокойное выражение лица женщины ни капли не изменилось. Она, ни слова не говоря, перевела взгляд на Рэма. Мол, теперь твой ход. Сделай его и за меня, только не ошибись.
– Оч-хорошо. Тогда давай-ка, Рэм, выйдем на улицу.
– Я секретов от жены не держу.
– Глупости, Долговяз. Это момент формальный. Гостайна на уровне, к которому у тебя допуск оформлен, а нее… у нее ни к чему допуск не оформлен. Чисто административный вопрос, мужик. И быстро надо, быстро. Времени – кот наплакал.
Тари, побагровев, медленно встала.
– Слыш-шишь ты, пузырь! Не с-смей в моем доме пользоваться этими вашими кличками! Я не хочу, чтобы он становился вроде тебя… вроде вас всех этих! Не с-сметь называть его Долговязом! А тебе, Рэм, говорю: надо – так выйди. Только осторожнее там… с этим.
Они вышли. Сели на скрипучем деревянном крылечке. Сырые от осенних дождей плашки неприятно холодили задницу.
– В столице тебе приличный дом подберем, Долговяз. А то стыдно – серьезный человек, а живешь как революционный оборванец.
– Ты к делу давай.
– Оч-хорошо. К делу…
Туча болтовни не любил. Сегодня он говорил слишком много. И слишком вежливо – для обычного Тучи, придерживающегося повседневного образа действий. И это странное его поведение все больше тревожило Рэма.
Туча раскрыл слегка потертый, но сохранивший былую роскошь отделки планшет гвардейского штаб-офицера времен Империи. Порывшись, вынул оттуда два документа.
– Только быстрее, Долговяз. Очень быстро.
И Рэм погрузился в чтение.
Первая из бумаг была озаглавлена привычно: «Приказ № **** от (дата-месяц)». И дальше все выглядело без особых неожиданностей: «Командиру экспертной войсковой комиссии по вопросам противобаллистической защиты генералу (имя и фамилия Тучи) в целях безопасности и процветания народа предписывается при проведении Испытания, проводимого согласно Приказа № **** от (дата-месяц), провести следующие технические коррективы при проведении…» Армейский канцелярит, ничего особенного… здесь… понятно… ну да, так и предполагалось… тут… терпимо… оп. Взгляд Рэма уперся в коррективу за номером 5. Рэм не поверил глазам своим. Перечитал. Опять не поверил и опять прочитал.
– Усилить интенсивность А-изучения в четыре раза? Это… как? Целый район накроет. Это ж… боевое применение. Это ж… не опыт, не эксперимент, не наука.. это ж…
– Обрати внимание на подпись.
Под приказом стояла подпись Папы. Не генерала, не технаря какого-нибудь, не одного из «творцов-заместителей», нет. Раз там подпись Папы, то ничего переменить уже нельзя. Решение принято. Дергаться бессмысленно.
Рэм, пораженный, выдавил из себя:
– Последствия непредсказуемы.
Туча убрал приказ в планшет и сказал спокойно – как только мог:
– Могу утешить тебя только одним. Я такой же человек, как и ты, брат. У меня такое же устройство, хочу сказать. И я здесь остаюсь на время Испытания. Сознательно, Долговяз. Мы хотим для нашего народа блага Стало быть, мы должны разделить с ним все опасности и все радости. Мы же не какие-нибудь гнилые пидоры! Я остаюсь, Долговяз.
«Если бы еще одна твоя личная храбрость могла исправить грандиозную ошибку всей системы…» – с горечью подумал Рэм. Ну вот останется Туча Разве от этого риск уменьшится?
Он развернул второй документ.
«Для служебного пользования.
Код секретности – ОРЕЛ.
Допуск – не ниже ОРЕЛ-1.
Направляется командиру экспертной войсковой комиссии по вопросам противобаллистической защиты генералу (имя и фамилия Тучи).
Выписка из протокола опыта № *** серии Б от (месяц-дата), произведенного в Научном центре при Объединенном командовании Сухопутных сил и Противовоздушной обороны…
При увеличении интенсивности излучения в 1,3 раза по отношению к базовому экспериментальному значению серии Б выявлен ряд факторов, вызывающих усиление симптомов нестандартной психической и физической реакции на излучение. Список выявленных факторов помещен в Приложении 1».
– Да поторопись же ты, Долговяз!
– Сейчас-сейчас…
«Группа факторов № 1: физиологические
Лучевая болезнь
Гипотония
Инфекционные заболевания (список см. в Приложении 2)
Генетические отклонения (список см. в Приложении 3)
Принадлежность пандейской народности, ярко выраженная на генетическом уровне
Принадлежность хонтийской народности, ярко выраженная на генетическом уровне
Принадлежность ондольской народности, ярко выраженная на генетическом уровне
Долгое практикование травяной и овощной диет
Приверженность к специфической кухне касты филомудров Архипелага
Изменения формулы крови в результате долгого пребывания на особых производствах (список см. в Приложении 4)
Лечение антидепрессантами группы 14+ (список см в Приложении 5).
Группа факторов 2: психологические
Склонность к маниакально-депрессивному психозу
Избыточно критическое отношение к окружающей реальности
Вялотекущая шизофрения
Психические расстройства на мистико-конфессиональной почве».
– Да это же… нет, ты послушай! Это же каждый десятый! Или… нет, это каждый пятый! Треть фронтовиков, которые радиации понахватали сам знаешь сколько…
– Встать!
Рэм подчинился. Туча взял его за грудки и встряхнул как следует:
– Все. Время кончилось. Исправить ты ничего не сможешь. И я не смогу.
– И…
– Не перебивать! Ты не понял, Рэм. Твоя Тари. Твоя Тари, Рэм.
И тогда Рэм в ужасе покачал головой, но ни слова ответить не смог. Да, его Тари, его заботливая нежная Тари, его Тари, никогда не говорившая ему ни слова лжи. Его Тари, когда-то обогревшая его и поставившая на ноги. Его Тари, нежная и преданная, тоненькая, смуглокожая и широколицая…
Его Тари – гипотоник, принадлежащий пандейской народности по маме. То есть ярковыраженно…
– А теперь послушай внимательно. Первое. Возможно, ей будет нехорошо. Или больно. Тогда ей будет нехорошо или больно каждый день. Вероятно, даже два или три раза, окончательное решение еще не принято… Она захочет уехать отсюда Далеко уехать. Как можно дальше. Препятствий ей никто чинить не станет. Мы ж не звери. Второе. Ты можешь уехать с ней или остаться с нами. Уедешь, и ты – никто. Останешься, и ты – Долговяз, уважаемый человек, столичный ученый. Ты… куда? Стой! Не успеем…
Рэм вошел в дом, оттолкнув Тучу от двери.
Ничего в его жизни не получилось. Все наперекосяк. Все глупо, криво, все лишено логики. Ни одного большого, настоящего текста он не успел написать. Что о нем знают? Автор слов к маршу Гвардии… А для него это была шутка, мелочь, едва ли не приятельское одолжение…
Но на одну вещь он еще способен – остаться порядочным человеком. Очень невезучим, но все-таки порядочным.
– Тари… Тари!
Она смотрела в окно. Солдаты сбегались на плац под сигналы горниста, игравшего к вечернему построению… Услышав голос Рэма, его жена повернулась и бросилась к нему, обняла, спрятала голову на груди.
– Стой, стой! Не сейчас. Не при…
– Да! Хорошо. Потом. Конечно… – Она отошла, поправляя волосы. Повернулась и наклеила улыбку на лицо. Губы дрожат.
– Тари. Наверное, сейчас тебе будет нехорошо.
– От Испытания?
– Да. Тари…
– Серьезно?
– Абсолютно. Есть очень большая вероятность.
– Я не о том, Рэм. Насколько нехорошо?
– Не знаю, Тари. Я не знаю… Но если станет сильно нехорошо, мы с тобой уедем отсюда вместе.
Она подошла и погладила его по щеке.
– Нет. Я не собираюсь быть тебе обузой. Я обещала стать самым лучшим товарищем для тебя, а не гирей в твоем ранце.
– Ты не вольна решать за меня. Ты будешь со мной и… и все тут. Никаких споров.
– Нет! Я…
Тут в гостиную вошел Туча. В обеих руках его были белые конверты, один – потолще, другой – потоньше. Туча зло шлепнул их на обеденный стол.
– Ты редкий засранец, Долговяз. Но ты мой проклятый тупой друг. Хоть посмотри напоследок, какой выбор тебе предлагается.
– Нет необходимости, Туча.
Его собеседник перевел взгляд на женщину. Посмотрел чугунно, обвиняюще. Тари ответила ему взглядом, полным ярости.
– Оч-хорошо. Ты, женщина, если хочешь мужу добра, посмотри, чего он из-за тебя лишится. И что приобретет, если будет без тебя. Только не смахивай бумажки со стола, не делай себе легко. Ты должна знать. Так что разуй очи пошире, сова пандейская.