Довольно резкое заявление, но против этого трудно возразить. Ещё откровеннее высказался в июле 2014 года Тед Круз, сенатор от штата Техас, в обращении к своему электорату:
«Что касается российского вопроса, то я вынужден признать, что Обама просто маленький котёнок [kitty cat] по сравнению с русским медведем».
Гораздо более мягкие выражения использует американский политолог Дмитрий Саймс, давая характеристику нынешнему президенту. Вот отрывок из его статьи, опубликованной в июне 2014 года в журнале National Interest:
«В отличие от Рональда Рейгана, также отличавшегося высокой нравственностью, Обама не очень активно занимается международными делами, которые, как кажется, лишь отвлекают его от важных внутренних дел по преобразованию страны. Поэтому мнение противоположной стороны ему неинтересно, и понять его он не стремится… Это порождает бесцеремонную, но непоследовательную и слабую страсть к нравоучениям».
Пожалуй, Саймс здесь не совсем прав. Лидерство, на которое претендуют США, вне всякого сомнения, предполагает, что в арсенале средств управления подлунным миром есть и право читать нотации, и право поставить провинившееся государство в угол, и даже право розги применить, но это в самом крайнем случае.
Тут самое время предоставить слово самому президенту США, однако для этого вернёмся в июль 2009 года:
«Я думаю, Путин одной ногой стоит на старых позициях и методах ведения дел, а другой на новых. И если мы сумеем дать ему и российскому народу ясное ощущение того, что США не стремятся к антагонистическим отношениям, а выступают за сотрудничество в ядерном нераспространении, борьбе с терроризмом, энергетических вопросах, то мы в итоге получим более сильного партнёра в этом всеобъемлющем процессе».
Вероятно, так оно и есть – то есть президент России стоит именно на двух ногах, не забывая об истории взаимоотношений СССР и США, поэтому и старается стать поустойчивее, выбрав для себя надёжные позиции. Что же касается ощущений, они приходят и уходят, а остаётся следующий факт: заокеанский наш партнёр стремится к сотрудничеству лишь там, где не может обойтись без участия России.
Тут самое время напомнить о телефонном разговоре фрау Меркель с президентом США, который произошёл в начале марта 2014 года. Согласно сообщениям сотрудников Белого дома, Меркель заявила, что Путин находится «не в этом мире» [in another world]. Канцлер Меркель права. В нынешней реальности руководители крупных государств нередко принимают решения, не интересуясь мнением людей, на жизнь которых эти решения, безусловно, повлияют. Так было, например, в Ираке или в Ливии. Путин же пытался строить иную реальность, в которой уважают мнение большинства людей, проживающих в каком-то регионе. Если жители Крыма хотят присоединения этого полуострова к России, то, по мнению Путина, надо им пойти навстречу. У фрау Меркель и президента Обамы другой интерес – способствовать появлению в Киеве подконтрольного правительства, а уж как оно будет разбираться с Крымом, это его дело.
Приходится признать, и это уже не раз отмечали политологи – во внешней политике у президентов США ладится далеко не всё. Беда Обамы в том, что у них слабые советники – такое складывается впечатление. Путин же многие ходы во внешней политике, судя по всему, рассчитывает сам, и опыт работы в КГБ в таком деле вовсе не помеха. Да и длительный срок пребывания на вершине власти – тоже несомненный плюс. Кому-то такое долгожительство может повредить, но есть надежда, что Путин с этим справится.
Однако события 16 декабря 2014 года, когда рубль неожиданно рухнул, заставили многих усомниться в этом выводе – по крайней мере, в эффективности и продуманности действий правительства России. Этому способствовали и реакция западных политиков, и мнения экспертов в зарубежной прессе, где превалировали такие слова, как кризис, крах и катастрофа.
Вот как оценил обвал рубля Джереми Шапиро, научный сотрудник Центра США и Европы (Center on the United States and Europe, Project on International Order and Strategy, Foreign Policy Program):
«Если, как постоянно утверждает Запад, цель экономических санкций не в том, чтобы разрушить российскую экономику и причинить страдания простым россиянам, то мы добились катастрофического успеха. Никто не ждал, что нефтяные цены всего за несколько месяцев снизятся почти наполовину, но это случилось, и такое сочетание ценового падения и санкций оказалось смертельным для российской экономики».
Там же, на интернет-портале The Brookings Institution не смогла сдержать своей радости уже знакомая нам Лилия Шевцова:
«Я считаю, что смена режима и руководства как способ сохранения системы персонализированной власти (а эта система пользуется широкой поддержкой) превращается во вполне реальный вариант».
Не стоит торопиться с выводами. Во-первых, поддержкой пользуется не система, а лично президент Путин. Во время президентства Медведева такой поддержки и в помине не было. Борис Ельцин – тот не в счёт, поскольку ему были признательны лишь за отстранение от власти Горбачёва и ликвидацию КПСС. Во-вторых, что это за фантастическая реальность, в которую Шевцова продолжала верить? Среди непримиримой оппозиции реальных кандидатов в президенты нет – там только скорбные тени отставленных от власти чиновников и парламентариев, лишённых поддержки большинства жителей России, да несколько «великих писателей», вознесённых на пьедестал стараниями псевдолиберальной прессы, да виртуальные борцы с коррупцией, искренность которых вызывает серьёзные сомнения.
Возможность кризиса в России не отрицала и Джульетта Джонсон, профессор политологии университета Макгилла в статье для газеты Globe and Mail:
«Лидерам западных стран можно простить злорадство, которое они испытывают в связи с тем, что их заклятый враг, российский президент Владимир Путин, столкнулся с перспективой неизбежного экономического кризиса».
В отличие от российского политолога, беспокоит канадского профессора не смена режима в результате кризиса, а его последствия для жителей России и для Запада:
«Полномасштабный кризис нанесет тяжёлый удар по простым россиянам. Это будет ужасно не только с гуманитарной точки зрения, ибо многие россияне будут обвинять в своих бедах Запад, а не Путина».
Тут Джонсон абсолютно права – санкции США, роль этого государства в падении цен на нефть привели к результату, которого никто в Вашингтоне не предполагал – российские власти и многие жителей России навсегда утратили веру в искренность намерений руководства США на равноправной основе сотрудничать с нашей страной.
Совсем иные проблемы беспокоили Николаса Гвоздева, профессора политологии Военно-морского колледжа США, если судить по его статье в американском журнале National Interest:
«Готовы ли люди стать более бедными ради того, чтобы Россия продолжала оставаться великой державой?»
Довольно глупый вопрос, если не сказать жёстче – провокационный. Признаком величия державы является возможность влиять на политические и экономические процессы в мире. Условиями этого должны быть наличие мощного военного потенциала, а также достаточно развитая экономика. Можно утверждать, что у большинства россиян нет сомнений ни в том, ни в другом, несмотря на экономические трудности.
Вполне понятно, что западные эксперты во всех проблемах российской экономики винили только президента Путина. Характерно мнение, высказанное в журнале American Interest Дэвидом Крамером, старшим директором по правам человека и демократии в институте Маккейна:
«Вина за российский экономический кризис и за политическую изоляцию страны лежит не на Западе, а на её руководстве, хотя Путин часто указывает пальцем в нашем направлении. Именно он отказался диверсифицировать российскую экономику, снижая её зависимость от экспорта природных ресурсов».
Крамер прав в одном – к проблеме диверсификации российской экономики США не имеют прямого отношения. Это наше внутреннее дело. Однако стремление бизнеса вкладывать деньги только в быстро окупаемые проекты – результат следования законам той самой либеральной экономики, услугами которой нам настойчиво советовали воспользоваться американские советники ещё в лихие 90-е. И надо ли так понимать защитника демократии, что Путин обязан использовать средства силового давления для того, чтобы заставить финансовую элиту вкладывать деньги в долгосрочные проекты? Как-то не вяжется это с защитой прав предпринимателей и основными принципами демократии.
Если одни противники Путина в связи с проблемами российской экономики испытывают еле сдерживаемую эйфорию, то у других в который уже раз возникло разочарование. На страницах интернет-издания Daily Beast журналистка Анна Немцова сокрушалась:
«Путин не распустил парламент и не огласил перспективный план по борьбе с валютным кризисом, чего от него ожидали».
Любопытно было бы знать, кто ожидал роспуска парламента. Вероятно, бывший депутат Госдумы Владимир Рыжков, который выражал свои мысли более откровенно:
«Никаких планов новых реформ, никаких радикальных изменений в госаппарате или переназначений».
Увы, надежды на новые выборы, на предложение войти в правительство пока что не сбылись, поэтому вполне уместным стало бы выражение искреннего соболезнования. Однако нет желания сочувствовать человеку, в своих критических высказываниях не выходящему за пределы примитивного агитпропа.
Судя по тому, что говорили и писали оппоненты Путина, для них всё просто – они уже нашли виновника. Впрочем, в конкретных причинах финансового кризиса должны разобираться профессионалы. Ясно лишь одно – России трудно противостоять экономическому давлению западных стран. Однако стоит напомнить одно из правил борьбы дзюдо – использовать движение соперника в свою пользу. В нашем случае санкции против России должны стимулировать диверсификацию экономики.
Но вот что хотелось бы понять: в чём состоит основное отличие методов реализации внешнеполитических задач западных стран и России. Ответ подсказал журналист Мэтт О’Брайен из газеты Washington Post: