ий этого сближения, а с другой – фактически вынуждают Россию встать на этот путь.
Причины опасений США, в основном, лежат в сфере их экономических интересов. После того, как осенью 2014 года Газпром подписал контракт о поставках в Китай газа по «восточному маршруту», а вслед за тем – меморандум о поставках по «западному маршруту», у американских экспертов возникли сомнения в осуществимости некоторых газовых проектов США. Об этом известный американский журналист Курт Кобб написал в газете Cristian Science Monitor 19 ноября 2014 года:
«Американская мечта о значительном экспорте сжиженного природного газа (СПГ) получила смертельную травму из-за российского экспорта на китайский рынок – этот рынок должен был стать самым большим и выгодным для экспортеров СПГ».
В любом случае прокладка российского газопровода в Китай не прибавит американцам оптимизма. Впрочем, экономическая выгода для России от прокладки «восточного маршрута» поначалу представлялась сомнительной, поскольку без финансовой поддержки Газпром мог этот проект не потянуть, да и значительные поступления в российский бюджет совсем не очевидны, если учесть не слишком высокие цены, прописанные в договоре с Китаем. Однако захват новых рынков сбыта всегда требует некоторых ценовых уступок – это азбука. Потери на начальном этапе неизбежны, особенно, если приходится конкурировать с такой могущественной державой, как США. К тому же интерес к российскому газу проявляла и Япония, которая предлагала Газпрому построить газопровод из России до Токио. Вполне возможно, что заинтересуются нашим газом и другие страны региона.
Есть и ещё одно «клиническое» проявление восточного синдрома, наблюдаемого у некоторых американских политиков – оно было связано с гражданской войной в Сирии, которая началась в 2011 году и переросла в вооружённые столкновения с запрещённой в России террористической организацией ИГИЛ. Поддержку сирийскому правительству оказали Россия и Иран, а тамошняя оппозиция рассчитывала на помощь некоторых арабских стран, в частности, Саудовской Аравии, а также США и Турции.
Вот как описывал историю этого конфликта Збигнев Бжезинский в интервью журналу National Interest в июне 2013 года:
«В конце 2011 года в Сирии начались восстания, вызванные засухой и подстрекаемые двумя хорошо известными на Ближнем Востоке автократическими державами – Катаром и Саудовской Аравией. Президент США немедленно выступил с заявлением, что Асад должен уйти, очевидно, не сделав ничего конкретного для того, чтобы воплотить это в жизнь… Почему мы все вдруг решили, что Сирия должна быть дестабилизирована и её правительство свергнуто?»
Политолог то ли не решился назвать реальные причины, то ли считал, что посторонним знать о них совершенно ни к чему. Он лишь предостерегал от недостаточно продуманного вмешательства в события:
«Я считаю, что проблема с Сирией состоит в том, что она потенциально может оказать дестабилизирующее воздействие с далеко идущими последствиями – в частности, надо иметь в виду уязвимость Иордании, Ливана, возможность того, что Ирак действительно станет частью более широкого конфликта между суннитами и шиитами и что может возникнуть серьёзное столкновение между нами и иранцами. Я считаю, что ставки выше и ситуация является гораздо менее предсказуемой и, безусловно, не очень поддающейся эффективному удержанию только в пределах Сирии с помощью американской мощи».
Судя по всему, среди американских политиков было довольно много сторонников активного вмешательства в сирийский конфликт. Одним из них был сенатор Джон Маккейн. По-видимому, он и его сподвижники делали ставку на любые силы, способные противодействовать Башару Асаду. Но вот интересный поворот: согласно сообщению, опубликованному в ноябре 2014 года вашингтонской газетой Hill, две финансируемые США группировки, «Сирийский революционный фронт» и «Харакат хаз», сдались радикальной террористической группировке «Джебхат ан-Нусра». Точнее было бы сказать, что не сдались, а присоединились к террористам. Естественно, Маккейн этим обстоятельством был разочарован, поскольку надёжное прикрытие истинных союзников США в Сирии разрушилось – стало понятно, кого на самом деле поддерживают США. И всё же сенатор пытался сгладить негативный эффект от этой акции, возложив ответственность на президента:
«Большая часть положений президентской стратегии основывается на местных силах, способных бороться с ИГ. Тем не менее, риторика по поводу поддержки умеренных оппозиционных сил в Сирии не соответствовала действиям американского руководства. Провал этой стратегии усложняет поиск надежных партнёров по коалиции, а также повышает недовольство сирийского населения, что играет на руку нашим оппонентам».
Тем временем Бжезинский продолжал заочный спор с теми американскими политиками, которые сделали ставку в Сирии на радикальных исламистов:
«Они надеются, что в некотором смысле Сирия могла бы компенсировать то, что первоначально произошло в Ираке. Однако, на мой взгляд, нам надлежит учитывать тот факт, что в данном конкретном случае региональная ситуация в целом отличается большей нестабильностью, чем в момент вторжения в Ирак, и, возможно, те, кто принимал это решение поддались влиянию идеи, разделяемой некоторыми правыми в Израиле, о том, что стратегическим планам Израиля в наибольшей степени отвечает дестабилизация положения во всех странах – его ближайших соседях. Думаю, эта идея представляет собой долгосрочную формулу катастрофического развития ситуации для Израиля… С точки зрения американских национальных интересов – это просто нанесёт ущерб нашему авторитету. В худшем – приблизит к победе группы, настроенные по отношению к нам гораздо более враждебно, чем Асад».
И всё же кому и зачем так хотелоь избавиться от Асада? Возможно, инициатива исходила от израильского лобби в США, к которому вроде бы принадлежит Генри Киссинджер. Как правило, Бжезинский обходил этот вопрос стороной, но вот в октябре 2012 довольно откровенно высказался в интервью лондонской газете Financial Times:
«Попытки США экспортировать демократию в Сирию и Иран являются опасным мечтаниями».
На самом деле, борьба идёт не за демократию, а за природные ресурсы. По данным Вашингтонского института ближневосточной политики, бассейн Средиземного моря содержит огромные запасы газа, и наибольшая их часть расположена именно в Сирии. Главный вопрос состоит в том, чьей ресурсной базой станет этот газ? Задача Запада состоит в том, чтобы отрезать российский Газпром от ближневосточных месторождений. Тогда поставки газа в Европу из Сирии, Ливана и Израиля могут сократить энергетическую зависимость европейских стран от России и нанести удар по российской экономике. В пользу такого предположения говорит сообщение о том, что Израиль предлагал странам ЕС построить трубопровод для подачи природного газа в Европу. Газопровод намечалось проложить по дну моря сначала на Кипр, а потом продолжить его в Грецию.
А ведь всё началось с «сомнений» некоторых европейских государств по поводу необходимости строительства «Северного потока», затем возникло противодействие «Южному потоку». Казалось бы, очень странно это, ведь Европе трудно обойтись без поставок российского газа. Однако боязнь усиления России пересиливает экономические соображения.
Стремясь отрезать Россию от Сирии, Запад искал повод для вторжения в эту страну, и тут очень кстати появились свидетельства о химической атаке в пригороде Дамаска. Кто был инициатором применения отравляющих веществ, осталось неизвестно, однако США, Великобритания, Франция и Турция заявили, что режим Башара Асада уничтожает свой народ. Франция даже посчитала возможным начать вторжение в обход Совета Безопасности ООН. Позже с аналогичным заявлением выступила Турция. Появлялись и сообщения о том, что США и Великобритания готовы вот-вот начать военную операцию против Сирии либо ограничиться ракетным ударом.
И вот в начале сентября 2013 года Россия предложила передать химическое оружие Сирии под международный контроль. После переговоров министра иностранных дел России Лаврова с госсекретарём Керри было достигнуто соглашение. США вынуждены были заявить о готовности отложить удар по Сирии, но только в том случае, если Дамаск поддержит предложение Москвы. Вскоре власти Сирии передали Организации по запрещению химического оружия информацию о своём химическом арсенале, затем Россия и США согласовали план по ликвидации этих запасов, после чего сторонникам вторжения в Сирию пришлось умолкнуть. А в декабре 2013 года британская газета Times назвала Путина «международным человеком года», в первую очередь, за его успехи в предотвращении широкомасштабной войны на Ближнем востоке. Вот как американской политолог Стивен Коэн прокомментировал итоги этой «операции»:
«Путин буквально спас Обаму на посту президента. Когда Обама оказался в западне и не захотел нападать на Дамаск, он не мог заручиться поддержкой своей собственной партии и конгресса. Путин предоставил ему Асада и химоружие».
Но почему всё так? Чем вызвана эта обидная последовательность неудач, из которых никто в правительстве США так и не сделал вывода? Афганистан, Ирак, Ливия… Попытку объяснить эту загадку предпринял Збигнев Бжезинский всё в том же интервью журналу National Interest:
«Америка – высокомотивированная, хорошая страна. Она руководствуется благими побуждениями. Но это также страна с крайне упрощённым пониманием дел в мире, с всё ещё большой уверенностью в своей способности доминировать, при необходимости с помощью силы. Я считаю, что в сложной ситуации упрощённые решения, предложенные либо демагогами, либо людьми, которые умны, лишь когда дают советы по отдельным аспектам ситуации, – это то, на что люди могут клюнуть. Допуская, что ещё несколько тех или иных военных кампаний достигнут желаемого результата и что это будет победой ради правого дела, но, не имея полного понимания скрытых сложностей, которые засосут нас всё глубже и глубже, в конечном счёте, мы будем втянуты в крупную региональную войну, причём этот регион будет даже более враждебным для нас по сравнению с нынешними отношением к нам многих арабов. Это стало бы для нас катастрофой».