Мне кажется, стоит сжечь эту страницу дневника, или лучше начать прятать его, воспользовавшись знаниями из найденной в нижнем кабинете черной книги. Я думаю, что Орден ответственен за смерть мамы, и последнее чего они хотят, так это видеть меня в своих рядах. Наверняка, кто-то из прислуги шпионит за мной по их требованию. За всеми подающими надежды юными мастерами магистры ордена «приглядывают», как они выражаются. Если я не чувствую этот пригляд явно, значит он происходит тайно.
Сегодня на могиле мамы я надела ее брошь. Ту самую, которую берегла бабушка и строжайше велела никому и никогда не показывать. Это был еще один непонятный секрет, связанный с мамой. Что значит этот цветок?
Здесь, у ее памятника, я дала клятву. Я клялась, что добьюсь и стану первой и обязательно узнаю, что именно произошло с ней и почему об этом все молчат. И если я узнаю, что в ее гибели виноват кто-то конкретный, то обязательно отомщу! Берегись, Орден. Я иду!
От ярости у меня даже слезы на глаза навернулись.
А когда я закончила клятву и оглянулась, то опять увидела его – юношу из моих снов.
Совпадение ли это или провидение послало его, услышав мои слова?
Я уже знала, что он не пропал и нашел себе место в городе. Серж докладывал, что он репетиторствует в купеческой семье. Но как он оказался тут, на кладбище, именно в это время? Каждый раз, когда я думаю об инициации он возникает рядом. Как во снах, приходит на помощь в трудную минуту?
Он не испугался, подошел ближе и даже заговорил со мной, опять забывая называть меня госпожой. Но от него это звучит так естественно, как от равного мне мастера. Я решила не обращать больше на это внимания и предложила ему вообще называть меня на «ты». Внезапно мне показалось, что так будет правильно. Можно сказать, я подвиг сделала. Никто, кроме бабушки и брата, ни разу не обращался ко мне столь фамильярно. А он воспринял это так легко и просто, будто это обычное дело для него – общаться с княгинями на «ты». Может он действительно каким-то образом ровня мне? Он то явно так думает… но почему я ощущаю то же самое?
После первых фраз возникла неловкая пауза. Мы оба искали слова и не знали как продолжить разговор. И тут он произнес то, что просто взорвало мой мир.
***
Иван судорожно искал слова, чтобы затянувшееся молчание не превратилось в катастрофу, после которой можно только попрощаться и разойтись в разные стороны. Ему наконец удалось заговорить со своей феей и главное было теперь не разрушить этот хрупкий мостик первых слов.
На лацкане комбинезона Ирмы был приколот сверкающий бриллиантами цветок ириса. Он узнал его. Точно такой же он видел во сне.
– Красивая брошь, – похвалил он на всякий случай, чтобы хоть как-то начать разговор, – на память о маме?
Девушка внезапно изменилась в лице. Глаза на мгновение распахнулись шире, брови изумленно взлетели вверх, а затем ее глаза внезапно поменяли цвет. Вместо синего моря в них теперь назревала темно-сизая грозовая туча. Иван испугался. Что он такого сказал?
– Откуда?! Ты?! Это?! Знаешь?! – чеканя каждое слово жестко спросила Ирма, прищурившись и пристально глядя ему в глаза.
От ее глаз хотелось зажмурится.
Иван, испугавшись такой реакции, хотел было сказать, что просто предположил… но это означало соврать. Он же действительно видел эту брошь на взрослой женщине с такими же как у Ирмы глазами. Почему-то он чувствовал, что малейшая неправда заведет его на ту тропинку, с которой уже не будет возврата, и которая совершенно точно уведет его прочь от этой девушки с волшебными глазами. Навсегда.
– У меня было видение… или сон. Со мной случается такое. В нем эту брошь носила твоя мать. Давно… во сне она была еще молодой. Это было в день, когда она сражалась с Орденом – выпалил он.
Ирма побледнела и пошатнувшись схватилась за белый камень надгробия.
Иван быстро продолжил, а то звучало все это очень странно. Главное было говорить. Не молчать. Он не слишком следил за речью, больше беспокоясь отчего девушке стало так плохо.
– Мне иногда снятся такие особые сны… я не знаю как сказать… они вроде и не сны вовсе. Я как будто подглядываю за тем, что случилось или только случиться. Я их вообще давно вижу, но только теперь я понял, что все они были про этот ваш мир. А началось это еще до того, как я сюда попал. Чаще всего они …
Тут он запнулся, почувствовал, что отчаянно краснеет, но все таки пробурчал:
– Они чаще всего были о тебе… но последние два раза я видел твою мать.
Он замолчал, совсем смущенный, пожалев тут же о своей откровенности, не зная, что сказать дальше и почему Ирма так странно реагирует на его слова.
Девушка несколько раз глубоко вздохнула, медленно и с шумом выдыхая. На последнем вздохе она сделала жест открытой ладонью от себя и вниз, успокаиваясь.
Опять возникла неловкая пауза.
– Что ты видел во снах про мою маму? – наконец напряженно выдавила из себя Ирма.
– В последнем сне она была как раз с этим цветком на груди. Там было что-то про войну капитула Ирисов с Орденом. Я так понял, что она командовала этим капитулом. Во сне у них все плохо закончилось… я не знаю так ли было в реальности.
– Ты видел войну капитула с Орденом? – Ирма опять пришла в состояние крайнего волнения, возмущенно взмахнула руками, а затем показала рукой на белый постамент могилы и приказала:
– Так, садись и рассказывай все в точности и со всеми деталями!
Потом, опомнившись, добавила уже более мягко:
– Мне это очень… поверь, очень важно… пожалуйста.
Было заметно, что последнее слово ей далось с некоторым трудом, видимо в своей жизни ей не часто приходилось его говорить.
Иван присел на край могилы. Камень почему-то был теплым. Девушка села рядом и нетерпеливо повернулась к нему.
Несмотря на странную ситуацию, именно в этот момент он почувствовал, что напряженность между ними, которая обычно бывает у незнакомых людей, исчезла. Они больше не были чужими. Конечно, даже до приятельских отношений было еще очень и очень далеко, но их уже что-то объединяло. Какая-то тайна, связанная с его снами и ее матерью.
Иван сначала даже глаза закрыл, чтобы воссоздать в уме все видение в точности. Он пересказал все про последний день капитула, стараясь не упустить ни одной детали. Жалко было, что он не может описать, что именно происходило на изображении, вызванном мастерицами. Что такого они увидели там, что сломало все их планы и обрекло на гибель.
Где-то на середине рассказа он открыл глаза и взглянул на девушку. Та наклонилась вперед, спрятала лицо в ладонях и слушала, не поднимая головы. Ивану даже показалось, что она плачет, но как только он закончил рассказ, она вновь взглянула на него. Слез на ресницах не было. Ее сощуренные глаза еще больше потемнели, до какого-то уже почти черно-фиолетового оттенка. В них разве что молнии не сверкали. Она явно была в ярости, но на что она так злится он не понимал.
– Хорошо. Спасибо. Мне теперь многое стало понятнее. Очень многое! Надо же… бабушка… основатель Капитула… никогда бы не подумала. К сожалению, самое главное я так и не узнала. То, что ты описал – это точно не фантазия, а реальность. Есть некоторые детали, что я слышала уже по большому секрету от бабушки. Ты не мог это придумать и никак не мог знать! В то же время ты сообщил столько нового! Теперь все сходится! Тебя действительно послало провидение! Ты даже не представляешь, как ты вовремя! Но ты же сказал, что видел мою маму дважды. Что было во втором сне?
– Второй… то есть на самом деле по времени это был первый сон с ней. Очень короткий. В нем она просто звала меня поспешить.
– Поспешить с чем?
– Я до сих пор не понимаю. Это было еще на Земле… ну на той стороне, как вы говорите, за пару дней до того, как я сюда свалился. Я тогда все не решался включить тот прибор, что меня сюда забросил. Мне кажется, что она звала меня именно сюда. Но может это все бред. К тому же она не мое имя называла, когда ко мне обращалась.
– А какое?
– Погоди… дай вспомнить. Иностранное какое-то… Дэ… Дэйв кажется.
– Дэйв… это имя ты упоминал во втором твоем сне. Там они искали какого-то Дэйва, ребенка пропавшей Клариссы.
Иван удивленно заморгал. Он как-то не обращал внимания на это совпадение. Да и совпадение ли? Если мать Ирмы обращается к нему как к Дэйву, а во втором сне речь о пропавшем ребенке с таким же именем… его ровеснике из этого мира… неужели речь шла о нем?
– Это что же… – растеряно пробормотал он – получается, что я здесь уже был?
– И наши матери знали друг друга, – добавила девушка, внимательно глядя на него.
– Да нет. Бред какой-то. Мои родители погибли в моем мире, когда мне был год.
– События твоего сна произошли тогда, когда мне был только год. И тебе, вероятно, тоже. Слишком много совпадений. Ты видел какое-либо подтверждение тому, что твои родители жили на той стороне? Или тебе просто кто-то так сказал? – Ирма все еще внимательно наблюдала за его лицом. Ее глаза опять возвращали себе привычную синеву.
– Тетя сказала. Нет, не видел. Я даже их фотографий не видел никогда. Тетя говорила, что все имущество почему-то ушло государству и альбомы с семейными фотографиями кто-то выкинул. А… фотографии это…
– Я знаю, что это, – перебила, улыбнувшись, Ирма, – тебе не кажется это странным?
– Ты думаешь, что я действительно отсюда родом и моя мать была знакома с твоей? А мне все это время просто врали?
– Думаю, да. Ты видел реальные события, я уверена в этом. Кстати, ты не только маму, но и бабушку весьма точно описал, хотя и не видел их ни разу. Я только одного не могу понять. Прошлое, допустим, увидеть можно. Не знаю как ты это делаешь, но теоретически возможно. Но в первом сне речь же шла о настоящем времени. Как моя мама могла позвать тебя, если она умерла?
Иван помолчал пару секунд, подбирая слова, а затем, внимательно глядя за реакцией Ирмы, сказал: