Две щелочки глаз осудительно сверкнули на Карла, а затем задержались на Иване.
Полковник резко остановился, словно налетел на невидимую стену. Тот даже побледнел, а густые брови седого поднялись от изумления.
– Не может быть, – проговорил он еле слышно. Иван скорее угадал слова по губам, чем услышал.
В толпе зашушукались, недоуменно поглядывая то на седого мужчину, то на неожиданного гостя.
– Вот и мне так показалось. Думал, что с ума сошел уже, призраков вижу, – заявил немолодой толстяк в камуфляже, стоящий слева от Ивана.
– Его Дэйв зовут, – очень тихо произнес Карл, но Полковник его услышал.
Седой подошел ближе, взял Ивана за плечи и внимательно вгляделся в его лицо.
– Таких совпадений не бывает, – сказал кто-то из толпы.
– Дэйв… – вдруг тихо простонал Полковник и внезапно обнял юношу изо всех сил, так, что у Ивана перехватило дыхание.
Он по-прежнему не понимал, что происходит, но в носу почему-то предательски защипало, и он почувствовал, что у него, как и у этих странных военных, сейчас слезы на глазах могут появиться, только никак не мог понять почему.
– Но как такое возможно? – растерянно пробормотал полковник, наконец, отстраняя Ивана, но по-прежнему придерживая его за плечи. Четырнадцать лет искали хоть малейший след! Уже без всякой надежды… и вдруг ты сам приходишь, живой и здоровый. Как? Где ты был все это время?
– Простите… но кто вы? – произнес Иван. А затем, вдруг, осененный внезапной догадкой, с надеждой в голосе спросил, – Вы мой отец?
– Если бы, сынок, если бы… но ты вылитая копия отца. Даже одет так же, как он, когда я видел его в последний раз. Просто вылитый! Его мы тоже искали все это время. Вы же с ним пропали в один день. Он отправился искать тебя и мстить за твою мать и не вернулся. Мы только и успели то узнать, что твоя мать погибла, а ты похищен. Четырнадцать лет! О боги. Но как ты? Где ты был все это время?
Иван вспомнил мужчину из своего сна и чьи-то слова: «Роджер распустил свою роту! Велел им убираться в леса и прятаться пока о них не забудут!» – и наконец понял, кого он встретил только что.
Роджер. Вот как звали его отца. Эти люди, особенно те, кто постарше, и есть та самая «рота», или скорее то, что от нее осталось.
Он больше не сомневался. Его сны правдивы. И зовут его вовсе не Иваном. Он Дэйв. Именно так его назвали мама и папа, а дурацкое и нелепое имя придумал тот похититель и убийца, что привез его на Землю. Он родился здесь, в Розеграде. Его мать звали Кларисса, и, вероятно, в размытой проекции на стене, которую он не смог увидеть, женщины из капитула Ирисов наблюдали ее смерть. И его отец тоже это видел. Ушел тогда мстить и не вернулся.
Иван понял, что слишком долго молчит… его же спросили о чем то, но Полковник терпеливо ждал. Кажется, он понимал, о чем он сейчас думает.
– Я вырос на Земле. В мире духов, как тут говорят. Все это время я ничего не знал ни об отце с матерью, ни об этом мире. Мне сказали, что родители погибли в результате несчастного случая. Мой учитель подсунул мне прибор, который перенес меня сюда, в этот мир. Я тут всего неделю примерно. Но, кажется, я знаю кто вы. Мне снились сны… я не могу объяснить, – он говорил быстро, спотыкаясь и спеша, словно слова сами рвались наружу, опережая друг друга, – мне кажется я видел во сне отца и все… все что произошло в тот день, когда он и я пропали. Вы же его рота? Я прав? Нет… главное скажите, моего отца звали Роджер?
– Да сынок, Роджер, – Полковник смахнул предательскую слезу и рассмеялся.
Тут до него донесся гомон людей, собравшихся вокруг. До многих из них, кто ни разу не видел их легендарного командира вживую, только сейчас дошло кого же именно привел в лагерь их патруль.
– Пойдем-ка. Тут еще кое кто будет рад тебя видеть, – сказал Полковник и, приобняв Дэйва за плечи, мягко повел прочь от толпы.
Они миновали уже где-то с десяток домов. Новости в деревне распространялись явно быстрее, чем он шли – из изб и землянок уже выглядывали люди и шушукались.
Деревня вроде бы уже кончилась, и они шли через обычный лес, но пройдя по небольшой тропинке через густой ельник, они вышли к одиноко стоящему домику из темного дерева, практически полностью покрытому мхом. Полковник отворил низкую, скрипучую дверь и пригнувшись зашел в царящую за ней темноту. Спустя несколько секунд он выглянул и кивнул Ивану:
– Заходи.
После освещенной солнцем поляны внутри избы было очень темно. Половицы под ногами отчаянно скрипели и прогибались, того и гляди провалятся. Грубые отесанные бревенчатые стены настолько потемнели от времени, что стали практически черными, полностью пожирающими весь тот свет, что проникал в избу через небольшое мутное окошко. Даже большая деревенская печь в углу комнаты, увешанная сохнущими пучками трав, была не привычно белой, а коричневой. В избе сильно пахло шалфеем и лавандой.
За столом возле горящей стеклянной масляной лампы восседала старуха. Именно что восседала, с настолько царственной осанкой и надменным выражением лица, что сразу было понятно – полковник если и имел право командовать кем-то за пределами этих стен, то здесь был не более чем непослушным мальчишкой. Внешность хозяйки избы, однако, была совсем не аристократической. На голове был какой-то невыразимый бардак из седых, завязанных не то в узел, не то в какое-то воронье гнездо волос. Одета она была в настолько старую и рваную одежду невыразительного серо-бежево-сизого цвета, что через дыры нельзя было разглядеть тело исключительно благодаря многослойности надетых кофт, фартуков и юбок.
– Так…так… – оживилась хозяйка дома как только взглянула на Ивана, – Подойди-ка поближе мальчик, дай-ка старой тебя разглядеть…
– Узнала, Яжа? – улыбаясь спросил полковник.
– А ты выйди, – небрежно, но властно приказала старуха, беря юношу за руку и подводя поближе.
– Хорош вырос, – довольно заявила она, оглядев Ивана со всех сторон, – Я сказала выйди! – рявкнула она на полковника, видя, что тот в растерянности еще стоит рядом.
Тот хотел было что-то возразить, но потом махнул рукой и быстрым шагом удалился.
Старуха посмотрела ему вслед, подождала пока тот закроет дверь с другой стороны, и ехидно взглянув на Ивана сказала:
– Спросить что хочешь?
Он растерялся. Спросить хотелось столь многое, что непонятно было с чего начинать.
Хозяйка тем временем пояснила:
– Нам о многом поговорить надо, и не все этому вояке слушать стоит.
– Вы знали моего отца?
– Конечно знала, Дэйв. Я и тебя еще крохой на руках держала.
– Вы что… моя бабушка?
Старуха захихикала:
– Ну можно и так сказать. Но не родная. Не родная. Скорее уж нянька. Хотя чего там нянчить то пришлось. Ты пропал, когда тебе месяцев девять или десять было. Мы с Лаймой вас обоих нянчили. Тебя, значит, и Ирму, пока родители ваши весь этот огород городили.
Она заглянула Ивану в глаза.
– Ты, я смотрю, уже многое знаешь, раз не удивляешься.
– Лайма – это случайно не великая княгиня лионская, Мать Ирэн и бабушка Ирмы? – уточнил Дэйв еще один момент из своего сна.
– Она самая, – хитро прищурившись, ответила старуха, – Ты, я смотрю, даром время не терял. Ты здесь сколько уже? Месяц, год?
– Неделю где-то, – ответил Дэйв.
– Эвона как…кто ж тебе все рассказал тогда?
– Сны. Ну и кое-что Ирма.
– Уже встретились! Ну надо же… – старуха внезапно вскочила и заходила по своей маленькой избе в каком-то странном возбуждении, заставляя половицы сыграть затейливую мелодию своими скрипами.
– Сны… сны… они на Земле еще снились?
Иван кивнул.
– Так-так… ну ведь только… о боги… ай да молодец… ну надо же как завернула, – бурчала она себе под нос.
– Ирму тоже во снах видел? – внезапно спросила она, повернувшись к Дэйву.
– Да, – опять кивнул он.
– Именно ее – еще на Земле?
– Да.
– Хорошо! – вдруг заключила она, и села обратно на скрипучий стул, – Обхитрила-таки Видара! Ох обхитрила! Это же он тебя сюда привел, аккурат перед праздником то?
– Не знаю…нет… мне мой учитель в школе, Александр Сергеевич, прибор дал. Попросил испытать. Я случайно сюда попал. Не разобрался толком, как его использовать. Теперь оказалось, что учитель тут живет уже давно. Говорит, что хотел мне этот мир показать.
– Ах… Александр, значит, Сергеевич, значит, – ехидно захихикала старушка, – И он тебя, значится, уже тут нашел?
– Ну да. Случайно увидел на рынке.
– Ха! – казалось, что все это изрядно ее веселит, – И что же он тебе сказал? Зачем сюда прислал?
Тут Иван понял, что на этот вопрос физик ему как раз не ответил. Зачем.
– Вроде у меня способности есть необычные. Хотел, чтобы я просто с этим миром познакомился…
– А способности-то у тебя в мать?
– Я… Я не знаю. Я же…
– Ну вся эта Сила рядом с тобой работает? – нетерпеливо перебила его старуха.
– Нет, не работает.
– Значит в мать! От матери это у тебя. Ее кровь.
– Не понимаю, – Иван начал раздражаться, – я ничего не понимаю. Я вот только что до конца осознал, что родился не на Земле, а здесь. Про мать с отцом почти ничего не знаю… а про мои способности мне учитель говорил, что это врожденное, от того, что я на Земле родился. Но это же не правда?
– Нет, конечно.
– Он говорил, что тут у вас частицы скачут как хотят, а я вокруг себя поле стабильности распространяю…
– Физика-шмизика… – ехидно пробурчала старуха, – Ты с Ирмой уже общался?
– Да… а…
– Ее Сила рядом с тобой тоже не работает?
– Работает. У нее одной. У брата не вышло ничего, когда я рядом был, а у нее…
– И как это твой учитель объясняет? Кстати, он ей не родной брат то. Единоутробный. Отцы разные. Вот это как раз все объясняет.
– Ну что-то по наследству передается, ок. Только что?
– Не только по наследству, – внезапно серьезно ответила старуха, – Мы с этим анализом генов намучались… ох намучались, пока наконец не поняли, что не в них одних дело. Дело все вот в этом, – хозяйка дома вдруг перегнулась через стол и ткнула корявым пальцем ему в лоб, – Мы успели понять, как оно передается, но не как работает. Не успели понять. Когда речь заходит о вере, гены не лучшие помощники, знаешь ли.