– Ларс! – рявкнул Карл прямо над ухом.
Мимо них навстречу страже пробежал тот самый охотник в кепке с перьями. Дэйв на бегу опять обернулся, чтобы посмотреть, что же тот будет делать.
Так стрелять из лука было просто невозможно! Так держать лук было нельзя! То, что Дэйв видел, не укладывалось в голове. Ларс держал стрелы в той же руке, которой натягивал тетиву, и стрелял как пулемет, делая по два, а то и по три выстрела в секунду. Иногда на тетиве оказывалось сразу по две стрелы, и каждая из них находила цель. Пробить панцирь он, конечно, не мог. Это и спасло жизнь стражникам, потому что стрелы вонзались во все щели и слабозащищенные места. Руки, ноги, стопы и плечи. Когда Дэйв добежал до выхода, вся стража уже каталась по траве. Каких-то десять метров до стрелка из дюжины солдат не смог преодолеть никто.
Глава 12. Дорога к дому
Дэйва затащили в темный коридор, где его сразу зажало толпой, но Карл крепко держал его руку. Людской поток вынес их на свет и его тут же потянули куда-то в сторону. Он бежал за Карлом по площади, плохо понимая куда и зачем. Внезапно его подхватили чьи-то руки и закинули в большой закрытый черный экипаж, более всего походивший на автобус. Внутри царил полумрак и после яркого солнца только смутно угадывались силуэты сидящих вдоль стен людей.
– Дэйв! – воскликнула Ирма.
Он нащупал свободное сиденье рядом с собой и, поднявшись с пола, куда его закинули, сел. Снаружи кто-то крикнул: «Все! Гони!» и фургон резко тронулся с места.
– Ирма? – спросил Дэйв, вглядываясь в очертания людей напротив и пытаясь угадать в них девушку.
Она стащила с головы темный плащ, в который, оказывается, ее тоже завернули для маскировки, и Дэйв наконец с облегчением разглядел в полумраке вспышку ее белоснежных волос.
– Я тут, – ответила она, – я за тебя так испугалась! Эти взрывы внизу…
– Да, Иржек. А чего оно так рвануло то? Ты же говорил простой взрывпакет… только слегка пуганет… возле Дэйва стабильность будет и все должно быть как по маслу, – произнес мужской голос.
– А кто его знает, – весело ответил кто-то в углу, – Видимо на таком расстоянии сила пацана еще не действует. Хорошо тогда что вообще взорвалось.
– Ну тогда был бы план Б…
– Эх, жаль магистр ушел. Хитрый лис. Сразу все понял. Все-таки гнаться за двумя зайцами одновременно нельзя. Либо детей спасать, либо главой Ордена заниматься, – произнес Полковник в углу фургона. Его голос Дэйв ни с кем бы не спутал.
– Так это вы всё взорвали? – спросил он удивленно.
– Что всё-то? Пострадала только мишень. Мы не ожидали, что ее поставят прямо на закладку. Это были обычные взрыв пакеты для отвлечения внимания и создания паники. Проще всего было вас вытащить, создав хаос на трибунах. Так что не бойся. От взрывов никто не пострадал. Шума много, урона никакого.
– А откуда вы узнали, что я буду участвовать в турнире?
– Ниоткуда, Дэйв, – ответил Полковник, – мы, честно говоря, приехали не тебя вытаскивать, а Ирму. Ты был приятным сюрпризом. Мы изменили план на ходу, перенеся все действие со стадиуса на поле для лучников, как только увидели вас вместе утром. Ирму мы предупредили пока ты готовился к стрельбе, а вот тебя уже никак не успели.
–Спасибо. Я боялся, что нам не удастся скрыться после турнира. Особенно когда верховный магистр все понял и убежал. Но… почему вы спасаете Ирму?
– В это время бесформенная фигура рядом с девушкой откинула вуаль с лица.
– А ты думал я мою девочку в лапы Ордену отдам? – прошамкала старуха, которую Дэйв в последний раз видел в домике посреди леса.
– Простите, мы знакомы? – подала голос Ирма.
– Ну я-то с тобой точно… А вот у тебя память девичья, – старушка захихикала, – я ж, когда тебя в последний раз на руках держала, тебе, почитай, месяцев девять было. Вот и подзабыла меня.
– Вы моя родственница? – осторожно спросила девушка.
– Няня. Ваши родители вечно заняты своими революциями были. Бабка твоя тоже руки в подгузниках предпочитала не марать. Вот на меня вас обоих и оставляли.
– Вы хорошо знали мою маму? – заинтересовано подалась вперед Ирма.
– И мать, и бабку твою. Я даже твою мать учила когда-то. Костюмчик на тебе, кстати, знакомый. Полинял только что-то с годами. Раньше черненький был. Я ж на трибунах сидела, когда она в нем испытания проходила, да. Но, скажу я вам, такого, что ты сегодня учудила, ни мать, ни бабка твоя не могли. Это ты дала жару, да.
– А что она сделала? – осторожно спросил Дэйв.
– Живое создала. По-настоящему.
– В смысле? Это же вроде как обязательное испытание. Все великие магистры ведь через него прошли.
Бабка хитро взглянула на Ирму. Та молчала, еле уловимо улыбаясь. Тогда она продолжила:
– Понимаешь ли… не может мастер разума живое сотворить. Жульничают они. Все. Ты знаешь, как работает мастер? Например, если хочет сотворить тот же бокал с вином, как Ирэн когда-то. Ты себе сложную органическую молекулу представляешь?
– Нет, – растеряно ответил Дэйв
– В молекулах жиров или белков десятки атомов. Вкус, запах… все это множество огромных сложных молекул. Мастер же их все в голове удержать должен. На это только единицы способны. И все это мелочь по сравнению с одной живой клеткой… да что клеткой… даже с простой ДНК. В ней же миллиарды атомов. Миллиарды! – старуха подняла палец вверх, – и это только одна ДНК, а их в клетке несколько. А еще митохондрия, со своей ДНК, а белки все, гормоны… да ни один мастер даже одну живую клетку сотворить не сможет. А сколько их в даже простой мелкой мушке или червячке? Надо удержать сотни миллиардов атомов в уме в нужном порядке. Не-воз-мож-но!
Старушка взяла многозначительную театральную паузу. Потом, насладившись вниманием всех присутствующих продолжила:
– Это только боги могли. Мастеров же это здорово задевает. Богов значит, свергли, а к могуществу их даже близко не приблизились. Вот и придумали себе фикцию. Вся инициация – это копирование мифологического создания мира. Разделить воду, твердь и воздух. Это, значит, первый тур. На втором – создание планеты. Неживых предметов. Это они еще могут. На третьем надо населить его жизнью. Вот тут каждый мастер разума уже имеет какую-нибудь фигу в кармане. Семечко, жучка или червячка там. Ему только и нужно, что сделать их больше и заметнее. Проще всего семечко прорастить. Типа вот, цветок сотворил. Уронил его незаметно на арену, ускорил метаболизм и все. Некоторые, посмелее, насекомых увеличивают в размерах. Заставляют клетки быстро делиться. Это уже предел возможностей. Живут эти уродцы всего несколько секунд, но больше и не надо. Судьи поспешат объявить об успехе. Понимаешь, все в курсе жульничества – и жюри и испытуемые. Это шоу для публики. Дескать, вот мы какие! Равные богам!
Старуха в раздражении отвернулась в сторону и некоторое время молчала, поджав губы.
– А ты что сделала? – спросил тихо Дэйв Ирму.
– Эй, командир! – послышался голос снаружи, – тут над нами птица какая-то кружит постоянно. Не мог ее Орден запустить для слежки? Сбить без Ларса не выйдет. Высоко зараза летает. Может парня нашего попросить?
– Это моя! – крикнула Ирма, – Не трогайте!
– Вилли, не обращая внимания! – громко отдал приказ Полковник, все это время с интересом слушавший монолог старухи.
– Вот ее я и сделала. Это Могол, – пояснила Ирма.
Старуха фыркнула:
– Могол! Ну будь по-твоему, хотя «гром птица» вернее была бы. С такими перышками то…
– А как тогда… – хотел было спросить Дэйв, но запнулся, потому что не понял кого. Спросить у старухи как у Ирмы это получилось, когда она сама рядом сидит – неприлично. У нее самой тоже как-то неудобно. Получиться, что он как будто сомневается в ее способностях. Но бабка поняла.
– Как смогла? Кровь, мальчик, не водица. Дед ее мог, и вот она тоже. Дочери его не передалось почему-то, или веры у нее не хватало. Внучке, как я посмотрю, всего хватает.
Дэйв не сразу сообразил, и переспросил:
– Вы же говорили, что мастера разума не могут… только боги…
Старуха, ехидно улыбаясь, смотрела на него, ничего не отвечая.
– Дед, – нарушила затянувшуюся паузу Ирма, – Мамин папа. Я его никогда не видела. Богов свергли до моего рождения.
Старуха кивнула.
– У тебя его глаза. И у матери такие же были.
– Можно я вас потом поспрашиваю о моих родных? Не сейчас… в более спокойное время? – осторожно, словно боясь вспугнуть, спросила Ирма.
– Если будет такое время, девочка моя. Если будет…
– Только ответьте сейчас – вы не знаете, что стало с моей мамой?
– Не знаю, внученька, к сожалению, не знаю, – грустно вздохнула старуха, – Я ее с того дня не видела. Архивы спасала.
– А мой отец? Вы его знали? Мне про него никто никогда не говорил.
– Знала. Был здесь недолго. Года два. Домой ушел. На Правь, в свой мир. Он о тебе то и не знает, поди. Ушел то месяцев за семь до твоего рождения. Уж не знаю, говорила ли ему вообще твоя мать о беременности. Хотя, зная ее, вряд ли. Гордая была.
В карете наступила тишина. Слышался только стук колес по камням, да скрип рессор на кочках.
– Простите, – обратился Дэйв к Полковнику, – а куда мы едем?
– Мы спрячем вас, пока все не успокоится. Надо пока отсидеться и подумать, что делать. Посмотрим, что Орден предпримет. Вы пока поживете в доме твоего отца. О нем никто не знает. Роджер купил его незадолго до того дня. Говорил, что это его оберег. Что все закончится хорошо и в этом доме он еще встретит свою старость. С тобой и с твоей матерью. За домом присматривали все это время, так что он не заброшен. Вот туда мы и едем.
Через час фургон остановился посреди леса. Полковник и старуха вместе с ребятами вышли, а остальная команда поехала дальше. Дэйва и Ирму заставили переодеться в деревенскую льняную одежду. Дальше они поехали на обычной телеге, которая медленно ковыляла по дороге ведомая старой кобылой.
Как только они поехали, Дэйв услышал над головой звук, который издают два ножа, если проводить одним лезвием по второму. Он посмотрел вверх и вскрикнул от неожиданности. В лучах заходящего солнца оперение сверкало так, что казалось, будто на повозку падает куча зеркальных осколков. Птица, до этого все кружившая в вышине, опустилась между Дэйвом и Ирмой, как-то умудрившись не задеть никого крыльями и тут же прижалась к хозяйке. Девушка улыбнулась и погладила ее по голове. Та довольно сощурила глаза.