– Второй! Дави людей!
Все, в ту сторону Костя больше не смотрел. Знал, что через пять секунд голем встанет, через десять окажется рядом с врагами, через пятнадцать от них останутся кучки переломанных костей и рваного мяса.
От подземного толчка вновь свалился Первый. Вставал он гораздо дольше Второго. Если бы враги не были в шоке от быстрой гибели товарищей, то имели бы все шансы посчитаться с ним.
Пока же нападающие стояли и решали, что делать, Костя успел перезарядить «бочонок» Первого, досыпав туда голышей, и подозвать Второго, закончившего отбивать чечетку на чужих головах и сделавшего несколько шагов по направлению к деревне. Одновременно с этим на стенах показались десятки ее защитников. У многих в руках были луки, другие держали камни и чурбаки. Все это добро полетело в противников. Рубщики ворот полегли первыми и в полном составе. Еще двое всадников со стрелами в телах упали под копыта лошадей. Надрывно заржали раненые животные.
Оставшиеся в живых враги развернули лошадей и, оставив своих раненых и спешенных, под которыми убило скакунов, рванули прочь. Напоследок успели дать залп из луков в сторону Кости с големами. Жиденький, но такой эффективный! Одна стрела ударила в левый бок, наткнулась на ребро и наискось резанула по животу до самого паха. Вторая прилетела в левое плечо, проткнув мышцу над ключицей, едва не угодив в артерию. Перед глазами у землянина закружились хороводом разноцветные огоньки, и спустя несколько секунд он потерял сознание.
Проснулся (именно проснулся) Костя от петушиного ора почти над ухом. Голова была тяжелая, соображалось с трудом. Открыл глаза, уставился в потолок над головой – гладко оструганные доски, некрашеные.
«Да где я?» – пронеслась мысль.
Лежит на кровати, на пуховой перине, со всех сторон окружен занавеской. Слева сквозь материю падают солнечные лучи, тянет легким сквозняком.
– Ах ты, негодник! А ну, пошел прочь! – раздался сердитый женский голос, послышался глухой шлепок, недовольное куриное клохтание. – Ну, я этому Пертору покажу! Говорила же – смотри за птицей, не подпускай к дому!
Землянину стало так интересно, что он потянулся к занавеске. И только сейчас заметил, что левая рука забинтована от шеи до локтя и примотана к телу. Повязки обнаружились и на животе.
– Вот же… – негромко ругнулся Костя, вспомнив недавний бой. Если жив и перевязан да лежит в постели, то нападающих прогнали.
Тут послышался негромкий топот рядом, скрипнули половицы, послышалось чье-то дыхание. Через секунду занавеска была отброшена в сторону. На него с интересом уставились два лица – старика с бородой а-ля Мерлин и женщины лет сорока.
– От, я ж сказала, что очнулся!.. Это все из-за твово мальца… где Пертор бродит? Почему за птицей не смотрит?
– Цыц, балаболка!.. – негромко прикрикнул на разговорившуюся женщину старик, потом обратился к Косте: – Самочувствие как? Болит шо?
– Вроде бы нет, – осторожно ответил землянин и прислушался к своим ощущениям. – Точно нет.
– Вот и славненько! – обрадовался старик и помог ему сесть на кровати. – Нук-с, повязки снимем, посмотрим, как усе зажило.
Через пять минут полоски материи были сняты, скручены в жгуты и отложены в сторону. Примечательно, что на каждой ране, прямо на коже под бинтами, лежали по две стеклянные пластинки размером со спичечный коробок. С магическими рунами и почти исчерпанным зарядом.
– От хорошо! – обрадовался старик. – Тока шрамы и остались. Нук-с, шевельни ручонкой, не хрустит, не трется чегось?
Костя покрутил плечом, потом поднял руку, опустил, вытянул вперед, завел за голову.
– Вроде все в порядке.
– Тогда одевайся, и потопали к твоишним големам. А то эти нелюди железные уже половину сетей порвали.
Что под этим подразумевал старик, Костя понял, когда увидел своих големов. Те были придавлены к земле мешками с землей, тяжелыми бревнами, опутаны толстыми веревочными сетями, привязанными к кольям, вбитым рядом. Вокруг валялись обрывки веревок, поломанные жерди, пробитые деревянные щиты. Первым же делом он дал своим металлическим бойцам команду замереть.
– Что случилось? Почему они такие… – Костя покрутил ладонью в воздухе, подыскивая подходящее сравнение, – как младенцы в пеленках?
– Так не давали к тебе подойти. Хорошо, я знал, что железяки енти только хозяина да его ближняков признают, придержал мужичков. А то ведь наломали бы дровишек. А так подошли, веревок с сетями набросали, щитами прикрылись, да и свалили их. К землице придавили и тебя скорее к лекарке, пока кровью не истек. А вчера поутру графиня с личным магом да дружиной прискакала. На тебя посмотрела, награды щедро отсыпала, лекарю своему тож приказала подлечить… – Тут старик вильнул взглядом, закашлялся и продолжил: – Еще поспрошать тебя приказала. Откуда, мол, взялся герой такой, весь в шрамах боевых да с големами и вещами волшебными, из простого инстру́мента сотворенных.
– «Шрамы боевые», как же… – буркнул Костя, быстро понявший, что именно было приказано выяснить старику. – От ошейника рабского шрамы да от палок надзирателей. Костом меня зовут, с дальних гор я, ни одному государству не принадлежащих. Тебя как звать?
– Малд, – с готовностью отозвался старик. – А что за горы? Далеко тебе до дома добираться?
– Не знаю, заблудился я. К некромантам попал. Они любят магов: для них такие, как я, – прямо медовые соты.
– Так вы маг, ваша милость?.. – слегка изменился в лице Малд.
– Кост я. Просто Кост. Не нужно мне этих «ваших милостей», – жестко сказал землянин. – Да и не маг я. Точнее, не совсем маг. Учитель мой успел провести инициацию да научить нескольким рунам. И умер.
– Соболезную, – тут же откликнулся Малд, сделав постное лицо.
– Да и ч… драконы с ним. Вредный был старикашка. Злее него только некроманты оказались. Ладно, Малд, попозже поговорим, хорошо? Зови помощников – големов распутать нужно.
И только сейчас он вспомнил о серебре, которое до этого держал в телеге. Тележные обломки вон валяются, сена не так и много: видно, ветром раздуло.
– Малд, у меня ценные вещи лежали в телеге, очень ценные. Ради них девять человек жизнь отдали. Где они? – негромко спросил Костя и посмотрел в глаза старику. На удивление, тот взгляд выдержал спокойно.
– Енто ты о серебре, што ль? – хмыкнул собеседник. – Усе лежит в надежном месте. И мало кто про него знает. Мужички-то в деревеньке хорошие, да мало ли шо в голову придет, глядючи на богатство такенное. Пришлось спрятать в ухоронке. Да ты не волнуйся так, скоро получишь все обратно, до последнего камешка-самородка.
Немного успокоившись, землянин вместе со стариком принялся развязывать узлы на веревках. Через пятнадцать минут к ним присоединились еще пятеро деревенских, и дело пошло. Через полчаса гость вернулся в деревню в сопровождении големов.
После обеда старик повел его в сарай за домом. Среди грабель, лопат, бочек и ящиков выделялся чистыми боками деревянный, с обитыми бронзой уголками сундук, запертый на амбарный замок.
– Это от старосты презент, значица. Графиня приказала, правдоть, а сам-то наш Прол на подарки скуп. Все вещи твои с трофеями тутова. Ну, акромя серебра и вот ентова, – тут старик вынул из кармана штанов небольшой мешочек из светлой замши и передал собеседнику. Внутри лежали пять золотых монет. Небольшие кругляши размером с российский рубль, но раза в полтора толще, грамм в девять-десять весом. Одну монету Костя тут же вручил Малду.
– Бери-бери, – заставил он старика принять золотой, – заслужил. На себя не хочешь потратить, так деревне отдашь, ворота починить, к примеру.
– Да на ворота ужо графиня серебра отсыпала, – сообщил Малд, убирая монету в карман. – Ладноть, внучкам по наряду справлю. Они ужо взрослые, невеститься пора. Вот и будут самыми первыми модницами на деревне.
В сундук были уложены и трофеи – оружие и украшения с амулетами убитых големами солдат, даже порванные камнями кольчуги деревенские сюда сложили, отмыв от крови и смазав, чтобы не ржавели. Среди вещей, не считая драгоценной руды, не было только большого молота и светильника, сделанного из отполированной вогнутой бронзовой полосы-отражателя, и золотого перстня с мелким рубином – самого́ источника света (камень был накопителем маны).
– А енто маг графский забрал. Штой-то приглянулись ему енти вещички. Золотишко-то после ентого графиня и отсыпала, – сообщил старик.
– Понятно… – задумчиво протянул парень. – Ладно, Малд, пошли в дом.
До Траглара Костя добрался через четыре дня. Город был огромен. Стены поднимались на двадцатиметровую высоту, башни – метров на тридцать. Толщина стен – метров семь, а если они и сделаны вроде той башни, с которой Костя когда-то скинул лича, то стенобитным орудиям типа тарана тут делать нечего.
– Куда прешь, деревенщина? – рявкнул на него стражник у ворот. – Для караванов и големов – вторые западные ворота. Ступай туда.
На вторых западных с землянина содрали две серебряные монеты и одну бронзовую – входная пошлина за големов и их владельца. Дальше пошли сложности. В городской черте держать при себе големов могли только дворяне и маги графства. Ни тем, ни другим Костя не был, пришлось ему оставлять металлических болванов на специально отведенной для этого площадке, опять платить по серебрушке (это за пять дней постоя) за каждого.
Хорошо, что Малд презентовал небольшой добротный ранец из толстой кожи под серебряную руду. Хотя и тяжело было его таскать, зато места занимал мало и не бросался в глаза. Попробуй догадайся, что за спиной у этого молодого человека с ранней сединой и тяжелым взглядом лежит целое состояние.
С трудом нашел городской банк, здание которого со стороны улицы было похоже на тюрьму – двухэтажная каменная коробка с маленькими окошками на втором этаже, забранными толстыми прутьями решетки. Дверь толще, чем в подвале у покойного некромонтара в подземном поселке. А рядом стоял охранник. При беглом взгляде Костя решил, что перед ним голем. И неудивительно, учитывая рост под два с половиной метра, широченные плечи, толстый доспех из черненой стали. Но потом в прорезях шлема заметил движение глаз и понял, что перед ним живой че…