И выбор, в общем-то, не велик. Побить названного противником бедолагу. Ну, или быть отмудоханным самому.
Правда, всегда есть возможность «прикинуться валенком». Эдаким недалёким «Иванушкой дурачком». Который, отступая и ежесекундно запинаясь, бегает по рингу и, при этом, не даёт сопернику нанести ни одного, не то что нокаутирующего, но вообще, мало-мальски точного, удара.
В общем, занятый всей этой ерундой, я поднял свою задницу с моментально исчезнувшего табурета и, позёвывая и одновременно стараясь прикрыть это, совсем неподобающее действие перчаткой, выбрался на середину ристалища.
Судья снова пробормотал положенное напутствие и, дав отмашку, начал третий раунд.
Вопреки тайно лелеемым ожиданиям и начавшей умирать надежде на осторожность оппонента, визави, то ли основательно вздрюченный тренером а, может, просто-напросто по простоте душевной, именуемой в определённых кругах «слабоумием и отвагой», не стал «осторожничать» а сходу попёр буром.
«Что ж, воля к победе у тебя есть». — Убирая не желающую знакомиться с кулаком, упакованным в набитую конским волосом кожу собственный фейс, мысленно похвалил неприятеля я. — «Да трусом тебя назвать я бы поостерёгся».
Хотя, ежели разобраться, то зачем и для каких целей «все мы здесь, сегодня собрались»? Правильно, для того, чтобы под присмотром взрослых, подрихтовать друг дружке морды. А так же выпустить пар и, растратив дурную энергию, довольными и счастливыми, разойтись «по месту прописки».
Ну или, если речь пойдёт о счастливчиках, занявших призовые места, кое-кто отправится ночевать к глядящим на победителей первого тура восторженными глазами, верным и любящим, подругам.
При мысли о девчёнках я, разумеется не выпуская из виду упорно продолжающего наседать на меня соперника, поискал глазами Юлю. И, чего греха таить, немного расстроившись и сглотнув слюну, слегка пожалел о своей, кажем так, «осторожной щепетильности».
«Так, может именно здесь собака зарыта»? — Пригнув голову и, тем самым пропуская просвистевший над макушкой и даже немножко задевший волосы, размашистый хук, мучительно размышлял я — «Нет причины и, как следствие, убедительной мотивации, непременно „быть первым“ в этом, не в шутку а, прямо таки всерьёз, считаемым мною пустой тратой времени, балагане».
Ведь, имей я чуть более нетрезвую голову и, попавший под влияние оккупировавших тело и затуманивших сознание гормонов, и тоже начал бы скакать перед зрителями молодым и восторженный козликом. Желая непременно выиграть этот дурацкий «поединок» и, получив «красивую бумажку», «выкрашенную в бронзовый цвет кружку» и «собачий жетон на ленточке», покрасоваться перед избранницей.
А, так как «влюбиться», по причине отсутствия этого, очень сильно способствующего продолжению рода, чувства и вследствие невесть откуда взявшейся меркантильности я пока не сумел, то и бить морды «во славу прекрасной дамы», острой необходимости не было.
Кстати, когда говорю про практичность и озабоченность безоблачностью собственного бытия, ни в коей мере не имею материальную составляющую. Хотя этот аспект тоже необходим любому, живущему под Солнцем, индивидууму.
В моём же случае, идёт лишь о выстраивании ровных и, не ведущих к эмоциональным и, как следствие, портящих окружающим жизнь срывам, хороших и дружеский отношений.
А так как ни вбившая себе невесть что в хорошенькую головку Верочка (по причине молодости и милой и какой-то детско-восторженной, наивности), ни свалившаяся, словно снег на мою дурную голову, московская штучка (вследствие очень уж высокого и, чего греха таить, ни сейчас ни, даже в невообразимом и очень отдалённом, будущем, недостижимого для вашего покорного слуги, социального статуса), для этого не подходили, то и выпендриваться, собственно, было не перед кем.
Имелась, правда, судя по искрящимся и очень лукавым глазам и весьма многообещающей улыбке, захватившая толику моего внимания, Катя. Но тут уж — не смешите мои тапочки! — ни о каких «высоких» чувствах, не шло и речи!
И, подозреваю, даже если бы на эти дурацкие соревнования, в наглую не напросилась Юля то, пригласи я продавщицу из ювелирного полюбоваться на великовозрастных и, невесть с какого перепуга, вяло молотящих друг друга, придурков, она бы просто не пришла.
Сославшись, иронично при этом позёвывая и отводя смеющиеся глаза, на общую занятость и полное, прямо таки катастрофическое отсутствие свободного времени.
В общем, с выпендрёжем перед прекрасной дамой выходил полный облом. А, необходимость победы, для поддержания, созданного моим интервью и усиленного впечатлением от прекрасно сыгранного нами концерта, положительного образа в глазах Юли, как оказалось, на подвиги не вдохновляло.
Ну, по крайней мере, острого и совершенно невыносимого желания, всенепременно быть первым и любой ценой превратить ненавистные морды противников в сочащиеся кровью свежеотбитые куски мяса, не наблюдалось.
Так что я, в общем и целом, лениво и вяловато «отрабатывал номер». И, памятуя об данном тренеру обещании, за несколько секунд до, прекращающего этот шутовской «поединок» гонга, снова нанёс строго выверенный удар.
Отправляя его в нокдаун. С таким расчётом, чтобы тот успел подняться на ноги но времени для восстановление пошатнувшегося реноме и, как все считали, уже лежавшего у него в кармане выигрыша по очкам, не случилось.
Слишком сильно бить тоже не стал. Так как снятие второй за сегодня кандидатуры будет, по моему конечно же, острожному и трусоватому мнению, выглядеть слишком уж подозрительно.
А так, пропустил парень в конце раунда. С кем не бывает! Расслабился и, недооценив «ленивого и безынициативного» меня, слегка получил по морде. Сосем не сильно и, если бы не установленные и общепринятые, прекратившие на «самом интересном месте» бой, правила то с таким вот, «робким и нехорошим» мною, обязательно было бы покончено.
— Молодец. — Скупо и, как отчего-то показалось не совсем одобрительно, похвалил Травников. Набросив, при этом на мои, абсолютно не вспотевшие плечи, полотенце. И, сунув в зубы бутылку и дав прополоскать рот, резюмировал. — Тебе видней.
— Всё, что могу. — Постаравшись, чтобы в моём индифферентном ответе не прозвучало слишком уж откровенной издёвки, повернув в его сторону голову, пробормотал я. И, пресекая совсем уж не нужную никому ответную иронию, успокаивающе кивнул. — Не волнуйтесь. Сделаю.
Мудрый Олег Авдеевич (спасибо ему большое за это!) в очередной раз промолчал. А, затем, облокотившись на канаты, замер в этой, простой и естественной позе. И, вместе со мной, принялся ожидать решения судейской коллегии.
В это же время где-то на задних рядах трибун, стараясь не привлекать лишнего внимания, тихо разговаривали двое крепких мужчин. Обоим было «чуть за сорок», а строгие костюмы и неуловимо сосредоточенный вид давали понять о принадлежности к определённому ведомству.
— Не похоже, что это он. — Словно сомневаясь в своих словах покачал головой первый. — Да и, зечем, скажи пожалуйста, такому, во всех отношениях положительному молодому человеку, ввязываться во всю эту мерзость? — Тут он, снова бросил недоумённый взгляд на ринг, где заинтересовавший их юноша, довольно успешно уклонявшийся от резких и быстрых ударов соперника, демонстрировал, пусть и немного непривычную но, тем не менее, очень действенную и, надо признать, весьма эффективную манеру боя. — Сам посуди. — Принялся перечислять он. — Спортсмен. Далее, как говорят, подающий очень хорошие надежды музыкант. И, к тому же, сотрудник милиции. А это, — здесь он многозначительно поднял указательный палец вверх, — пусть и конкурирующее с нашей организацией но, всё-таки, одно из самых влиятельных в нашей стране, ведомство.
— Так-то оно так… — Лёгким и каким-то, можно сказать, ласковым движением погладив чисто выбритый подбородок, внешне согласился собеседник. Но, по тону и, последовавшей за этими словами выразительной паузе было понятно, что второй, несмотря на все приведённые выше аргументы, всё-таки остаётся при своём, диаметрально противоположном мнении. — Но, по словам свидетельницы, именно этот парень, той ночью выходил со двора загородного дома зверски убитого Альберта Трифоновича.
«Мда-а… Принесла ж эту дуру нелёгкая…» — Поиграв желваками, немного раздражённо подумал первый. Как будто не могла, как все нормальные девки, найти себе ёбрая где-то неподалёку! И, вместо того, чтобы шляться по ночам где попало, заниматься устройством собственного женского счастья на ближайшем сеновале"!
Сутью же создавшейся, прямо скажем, выходящий за все мыслимые рамки, нелицеприятной ситуации было то, что в, казалось бы, ясном и понятном деле, где пара урок, позарившись на богатства, накопленные партийным деятелем средней руки, совершила двойное убийство. И, ограбив состоятельных жертв, скрылась в неизвестном направлении.
Все улики прямо и недвусмысленно указывали на то, что криминальный дуэт, сделав своё чёрное дело, тут же залёг на дно. Многочисленные отпечатки пальцев, оставленные на месте преступления, давали полное представление о личностях супостатов. А исчезновение обоих и пропажа, зарегистрированного на отца одного из предполагаемых преступников, автомобиля, прямо указывали, кого нужно искать.
Так как убит был сотрудник Городского Комитета Коммунистической Партии, дело, как и положено в таких случаях, сразу же засекретили. И, отодвинув в сторону нашу доблестную милицию и не менее бравых и весьма дотошных сотрудников советской прокуратуры, все материалы взял в разработку КГБ.
«Люди в штатском» оперативно опросили всех жителей близлежащих населённых пунктов. И, как и «по старой доброй традиции», оставляли номера телефонов. По которым возможные свидетели могли позвонить, в случае ежели вспомнят любую, мало-мальски значимую, информацию.
Впрочем, делалось это без особой надежды. Так как люди, ну, по крайней мере, в большинстве своём, предпочитали держаться от таких мутный и, прямо скажем, очень опасных, ситуаций, как можно дальше.