Потом, зачем-то а, скорее всего для пущей убедительности, показал мне через стекло кулак и, приглашающе дёрнув подбородком, предложил коллеге отойти немного в сторону.
«Шептаться будут». — Тут же понял излишне догаденький я.
И тут же пожалел, что не озаботился умением читать по губам.
Кстати, почему-то имел твёрдую уверенность, что смог бы овладеть этим, в общем и целом, довольно-таки непростым искусством, не то, чтобы с совсем уж необременительной лёгкостью. Но и особых затруднений мне бы это не доставило.
Хотя, филя толку горевать о несбыточном, и быть сильным задним умом? Не умею, да и хрен с ним!
К тому же, оба серьёзных дядьки, словно подслушав мои сумбурные мысли, повернулись к машине спинами и начали разговор.
Движимый любопытством, я даже начал напрягать слух. Но, так как нас разделяло стекло то, даже хоть что-нибудь, разобрать не получилось.
Ещё раз мысленно «махнув рукой» я постарался усесться поудобнее и закрыл глаза. Мысли «уйти в отрыв» прямо сейчас благополучно затолкал на самое дно сознания. Ибо, несмотря на то, что сделать это мог бы в любой момент, ненужных глаз и всевозможных свидетелей, всё ещё было великое множество.
К тому же, не угасала надежда, что о моей временной, столь любезно предоставленной Викой и Сергеем квартире оба цербера не знают. И, побеги я сию секунду, начнут «рыть землю» и, скорей всего, обязательно и очень скоро о ней узнают.
А там, как вы помните, целая куча материальных ценностей. Которые, вне всякого сомнения, помогут одному придурковатому товарищу, затеряться на необъятных просторах Советского Союза.
«А может, за кордон рвануть»? — Пока ещё чисто гипотетически размышлял я. — «Перейти границу с Китаем, Афганистаном или Турцией и — прости-прощай любимая Родина»!
А чё? Устроюсь моряком на торговое судно. Поколесю по свету, посмотрю мир. Может, под влиянием момента, сойду на берег где-нибудь во внутренних Индонезийских водах. И, прибившись к пиратам, наведу шороху и обязательно экспроприирую у них бОльшую часть награбленного.
При мыслях о смуглых, прокопченных до черноты флибустьерах и тёплых водах южных морей, повеяло чем-то знакомым и непроизвольно вызывающем улыбку. Какие-то смутные образы замельтешили на краю сознания. Но, поскольку, сидеть пристёгнутым наручниками в служебной «Волге» и, при этом, мечтать о несбыточном было верхом абсурда я, с лёгким таким сожалением, отложил эти сладкие мысли на потом.
Кстати, языковой барьер меня не волновал от слова «вообще». Не то, чтобы я ощущал себя эдаким полиглотом. Но, покопавшись в голове, с удивлением обнаружил, что могу понимать и, даже возможно, уверенно и спокойно общаться на нескольких языках.
В общем, несмотря на своё, как бы «незавидное» положение я, без страха и никому не нужных и, в большинстве случаев, непродуктивных душевных метаний, с оптимизмом смотрел в будящее.
Жалко, конечно, что так вышло. Только-только ведь по-настоящему жить начал. И, вроде бы, слава Создателю, всё складывалось более-менее удачно. И, ежели б не один, слегка охуевший, то есть, прошу прощения за мой французский, чувствовавший себя неподсудным и, потому, потерявший берега от вседозволенности, «золотой мальчик», жил бы, да не тужил.
Но, что сделано — то сделано. Фарш назад не провернёшь. А, надеюсь уже похороненные, трупы, оживить невозможно.
Так что, посижу пока… Подожду… Пусть, привезут меня, куда хотели. Засунут в каталажку и оформят, как полагается. А уж потом, дотерпев до ночи и выждав, пока задержавшие меня КГБэшники чуточку успокоиться, свалю.
Тем временем, оба сотрудника грозного и безжалостного ведомства, вели напряжённый разговор.
— Ты чего это, так резко за него взялся? — Негромко спросил один, намекая на столь поспешное задержание. — Вроде ж, договаривались сначала попугать. И, уж потом, посмотрев на реакцию, принимать более жёсткие меры.
— А ты что, не понял? — Искоса взглянув на коллегу, так же тихо поинтересовался второй. — Ты же, наверное, и сам допёр, что этот волчара вот-вот был готов пойти в отрыв! — И, вспомнив холодный и явно оценивающий взгляд молодого спортсмена, зябко передёрнул плечами и признался. — У меня до сих пор мурашки по коже…
— Да… Непростой хлопец… — Соглашаясь, неопределённо промычал первый. И, так как говорить, воде бы, более было не о чем, повернулся к служебному автомобилю. Чтобы, увидев появившуюся на крыльце молодую девушку, смачно и весьма недовольно выругаться. — Блядь! Принесла ж козу нелёгкая!
— Ты про что? — Не поняв внезапный и импульсивный посыл товарища, удивился второй. Но, переведя взгляд, тоже не удержался от проявления эмоций. — Су-ука-а!
С огромным интересом посмотрев второй бой так внезапно и неожиданно для себя самой заинтересовавшего её мальчишки Юля, помимо воли и даже не отдавая себе отчёта о появившихся желаниях, рассчитывала снова провести несколько минут перерыва вместе.
Ведь, мужественность и брутальность героя лучше всего оттеняет женская красота! Ну, а в чём, в чём, а в собственной неотразимости и умении произвести неизгладимое и сногсшибательное впечатление на мужчин, Юля нисколько не сомневалась.
Правда, в силу своей дремучей деревенской неотёсанности этот… чурбанистый мужлан словно бы не замечал её присутствия. Нет он, надо отдать должное, он уделял ей внимание, поддерживал разговор и даже вежливо улыбался в нужных местах.
Но вот того самого, идущего изнутри подсознательного влечения к ней, как к женщине, Юля не чувствовала. Не было в глазах парня восхищённого трепета смертного перед богиней.
Он не смотрел на неё просительным взглядом побитой собаки и вообще, кажется, оставался целиком и полностью равнодушен к её, до недавнего времени, безотказно действовавшим на всех без исключения самцов, чарам.
Короче, юная московская барышня, немножко злилась. Причём, в первую очередь, даже не отдавая в этом отчёта, на саму себя. За то, что позволила себе увлечься каким-то простоватым и неотёсанным пацаном из задрипанного Урюпинска.
Ну и, естественно, за непростительные прегрешения этого несносного увальня. Выраженные в том, что он посмел не проникнуться важностью, внезапно свалившегося на него счастливого момента. И, даже не думая, подобно остальным встретившимся на пути мужланам, пасть к её ногам, просто… продолжил жить своей, серой и непримечательной жизнью.
В общем, Юля искала Петрова чтобы… чтобы… Короче, просто так искала и этого вполне достаточно!
Предмет же её невольного интереса, куда-то запропастился. И, вместо того, чтобы, как она толсто и непрозрачно намекала, подойти после боя к ней, занявшей место в первом ряду прямо напротив ринга, по-английски а, скорее по хамски, «свалил в закат». Даже не сделав попытки поискать её своими бесстыжими и наглыми зеньками.
И, хотя она ясно дала понять, что хочет продолжить общение, этот придурошный имбецил взял, и куда-то запропастился!
«Ну, погоди, несносный мальчишка»! — Нервно кусая губы, шептала тихонько Юля. — «Попадись ты мне только! Я тебе»!..
Правда, тут её, несколько перевозбуждённая фантазия начала пробуксовывать. Ибо что она собиралась сделать с этим неандертальцем, пока не придумала. Хорошо бы, конечно, облить нахала ледяным презрением. И, дав таким образом понять, всю глубину его заблуждений, вызвать хоть какую-то реакцию.
Правда, для того, чтобы претворить в жизнь этот коварный план, нужно сначала найти этого гада! Причём встреча или, скорее даже столкновение, должна выглядеть совершенно случайной. И, желательно, по его инициативе!
Что, при полном отсутствии интереса со стороны негодника, выглядело очень и очень проблематичным. Мало того, что этот… не понимающий своего счастья недалёкий провинциал не проявлял к ней особого интереса. Так ещё и — гад такой! — посмел где-то затеряться!
В то время как её… Как она…
В этом месте мысли, ещё толком не осознавшей этого, но уже по уши влюблённой девушки внезапно смешались. Что вызвало новую волну раздражения и заставило с удвоенной силой продолжить поиски.
Обойдя все коридоры и закутки, в общем и целом, довольно-таки обширного спортивного комплекса Юля, на правах аккредитованной московской гостьи, посетила тренерскую. Но, среди множество серьёзных и хорошо накачанных мужчин среднего возраста, ни наставляющего юного балбеса на путь истинный Травникова ни, тем более, этого, обиженного умом и сообразительностью Петрова, не обнаружила.
Затем, преодолев смущение и набравшись смелости, заглянула в мужскую раздевалку. Вызвав удивлённый свист и радостное улюлюканье. Сопровождаемое добрым десятком предложений обязательно и, можно вот прямо сейчас, познакомиться.
Нет, нет. Никаких пошлостей и намёков не было. Но, явление молодой и красивой девушки куче половозрелых балбесов, как и положено в таких случаях, вызвало вполне закономерную реакцию.
Отшутившись и, поняв что Петрова здесь нет, Юля, с раскрасневшимися от нахлынувшего смущения щёчками, выскочила в коридор и продолжила поиски.
Уходил с ринга Петров в сопровождении какого-то невзрачного мужичка. Который явно не тянул на тренера и, скорее всего, был кем-то из представителей администрации.
Рассудив, что её, пусть и негласных но, всё-таки довольно значимых в этом заштатном городишке, московских полномочий вполне достаточно, не желающая размениваться на разную человеческую мелочёвку Юля, направилась в кабинет директора. Предварительно уточнив у попавшейся под руку уборщицы маршрут и мысленно выстраивая немудрящий план разговора.
Собственно, ничего такого в её визите и не было. Она — столичная журналистка. И хочет побеседовать с, так хорошо и очень оригинально, победившим в первых двух боях, перспективным и талантливым юношей.
Встречу с которым просит организовать Самого Главного Начальника в этой, забытой всеми серьёзными людьми, богадельне.
Правда, озвучивать своё истинное отношение к зачуханному спортивному комплексу столичная гостья, как вы понимаете, не планировала. А, напротив. «Умудрённая», в кавычках, «жизненным опытом» и, как и любая, готовящаяся к богемной жизни московская студентка, «поднаторевшая в интригах», собиралась пропеть небольшие дифирамбы и обласкать вниманием здешнего руководителя.