Отдохновением и единственным праздником заключенных были дожди. Когда начинали дуть муссоны, а на горизонте появлялись низко летящие темные тучи и на уставшую от зноя землю падали спорые крупные капли дождя, быстро превращаясь в сплошной поток воды, заключенные толпились перед маленькими окошками камер. Они просовывали руки сквозь прутья решеток, жадно ловили живительную влагу, пили ее, а также смачивали ею лица. Дождевые капли пахли ветром, океаном, далеким тропическим лесом, цветами, грозой и… свободой.
Так проходили дни, которые складывались в месяцы, месяцы — в годы.
Однажды в полдень на работах в каменоломне, взваливая на плечи корзину с породой, оступился молодой малагасиец Томбо, сосед Жосслена по камере. Тяжелая корзина соскользнула со спины и больно ударила его по лодыжке. Бедный юноша согнулся от боли, упал на землю и не смог встать, невзирая на приказы надсмотрщиков. Тогда те начали нещадно избивать его, сначала палками, потом — ногами.
Жосслен видел, как они все больше входили в раж. От злобы их глаза постепенно наливались кровью. Очень скоро Томбо уже не мог кричать и только глухо хрипел от ударов. Слепящая ярость внезапно овладела Доманом, и одним прыжком он оказался около них.
Двое неуклюжих конвоиров не могли соперничать в искусстве рукопашного боя с агентом спецслужбы. Невзирая на то, что Жосслен уже год питался тюремной баландой, он не утратил былой силы. Надсмотрщики даже не успели схватиться за оружие, как Доман несколькими ударами свалил их на землю. Но когда на их крики прибежало еще шестеро тюремщиков, профессионализм не смог помочь французу. В ход пошли приклады и дубинки…
Надсмотрщики долго били его, уже потерявшего сознание, били, пока не устали. Доман не помнил, как очутился в камере, но позже сквозь туман забытья он чувствовал, как чья-то рука заботливо отирает кровь с его лица и подкладывает под голову связку соломы. Это был Томбо. Так у Жосслена появился друг.
Прошел месяц. Однажды утром Доман проснулся и долго смотрел на свой календарь. Стена камеры была сплошь покрыта черточками: шесть вертикально, одна — горизонтально. И тогда он решил, что их более чем достаточно и настала пора подумать о побеге.
Вскоре план созрел, и Жосслен посвятил в него своего верного друга Томбо. Тот пообещал следовать за французом по первому его зову. Через некоторое время удобный случай представился.
Доман с Томбо дробили камень в отдаленном забое. Их сторожили всего двое надсмотрщиков. Солнце стояло в зените, тюремщиков разморило от жары, и они уселись в тени скалы. Внезапно Жосслен со стоном схватился за живот, потом упал и, громко крича, стал кататься в пыли.
Насторожившиеся солдаты вскочили с земли. Один из них, крепко держа автомат, осторожно подошел к Доману. Когда он приблизился на расстояние двух шагов, Жосслен резким ударом ноги выбил оружие из рук тюремщика и, вскочив, сжал его горло так, что тот не успел даже вскрикнуть. Второй солдат схватился было за пистолет, но Томбо, подкравшись сзади, размахнулся и опустил молот ему на голову.
Через пару минут все было кончено. Друзья спрятали трупы солдат меж камней и прислушались — вокруг было тихо. Прячась за редким кустарником, Жосслен и Томбо побежали к реке, широкой лентой извивавшейся вдали. Вода должна была смыть следы беглецов и унести с собой все запахи, делая друзей недоступными для собак-ищеек.
Минуло двое суток после побега. Ночью друзья подошли к маленькой деревушке километрах в сорока от Антананариву, где в заброшенной хижине у Домана был спрятан тайник с оружием, деньгами и документами. Томбо тут же накопал где-то съедобных кореньев, испек их на костре, и, наскоро поев, друзья устроили привал и забылись коротким тревожным сном.
Как только рассвело, Томбо проснулся от смутного ощущения надвигающейся опасности. Он внимательно огляделся, но ничего подозрительного не увидел. Тогда он лег на землю и стал слушать. Земля чуть заметно гудела…
Проснись, надо уходить! — склонившись над Жоссленом, потряс он за плечо спящего француза.
Доман проснулся мгновенно. В эту минуту из-за поворота дороги показался грузовик с солдатами. Следом за ним ехал «джип». Жосслен и Томбо бросились бежать в еще спящую деревню, продираясь через кустарниковые заросли.
— Уходите, люди! Уходите все — мужчины, женщины, дети! Уходите скорее, там солдаты! — кричал Томбо, пробегая по деревенской улице. — Они убьют вас!
В домах послышались голоса, крики, плач детей. Жители в панике выбегали из хижин и метались по улице.
— Уходите в лес, скорее, скорее, — поторапливал их Томбо.
Через несколько минут деревня опустела. Нужная Жосслену хижина стояла на краю леса, чуть поодаль от остальных построек. Когда они добрались до нее, грузовик с солдатами уже показался на противоположном конце улицы. Послышались короткие автоматные очереди, лай, потом визг раненых собак. Несколько хижин загорелось, и по деревне пополз едкий дым.
Доман поднял циновки, сваленные в углу хижины. «Слава Богу, тайник невредим!» — мелькнуло в его голове. Он бросил Томбо автомат, обойму, проверил второй автомат. Кроме этого в тайнике были спрятаны нож, пистолет, патроны, деньги, паспорт на имя дилера американской торговой компании.
— Скорее, — взволнованно шептал Томбо, — они уже совсем близко.
Солдаты, прочесывая деревню, заглядывали в каждую хижину. Послышалось несколько взрывов гранат, чей-то предсмертный крик. Томбо вскинул автомат.
— Не стреляй! — приказал Жосслен. — Подожди.
Прикладом автомата он пробивал отверстие в стене, чтобы выбравшись, они могли оказаться прямо в лесу.
— Я пойду первым, а ты — за мной.
Но Томбо не удержался и спустил курок. И сразу же в ответ на его выстрел раздалось несколько автоматных очередей. Томбо упал.
«Все пропало! — с тоской подумал Доман. — Куда мне одному против взвода автоматчиков!»
Грузовик с солдатами повернул в их сторону. Жосслен не целясь, почти наугад выпустил очередь в ветровое стекло, и грузовик, внезапно потеряв управление на полном ходу врезался в горящую хижину. Раздался многоголосый вопль, а следом за ним и взрыв. Солдаты заметались по улице. Доман выпустил им вдогонку еще несколько очередей, взвалил на плечи раненого Томбо и выполз сквозь пролом в стене. Через несколько минут друзья уже были в спасительном лесу.
Жосслен сидел на берегу реки, у ночного костра и бережно держал на коленях голову Томбо. Юный малагасиец уже около часа находился в забытье. Наконец он открыл глаза и вопросительно посмотрел на Домана.
— Я умираю, верно, Жосс? — едва шевельнул он губами.
— Да, — ответил Доман. — Наверное, тебе страшно?
— Нет, — помолчав минуту, прошептал Томбо.
— Почему? На твоем месте я бы боялся, — грустно признался Жосслен. — Смерть — невеселая штука.
— Ну, — чуть улыбнулся Томбо, — ты — другое дело, брат мой.
И снова закрыл глаза. Теперь уже навсегда.
Глава 2ШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА
Марсельский экспресс приближался к предместьям Парижа. Французскую столицу окутывала белесая предрассветная дымка. Предместья были подернуты флером цветущих акаций, гроздья нежных цветов сирени повисли на ветках, словно клочья нерастаявшего ночного тумана. Бушевала весна. Влажный воздух был насыщен ароматами трав и распускающихся листьев, но вскоре к этой восхитительной гамме стал примешиваться едкий дымок вокзала.
— Мадам и мсье, наш поезд прибыл в Париж. Будьте внимательны, не забудьте, пожалуйста, в вагонах свои вещи, — проворковал по радио нежный женский голос. — Счастливого пути!
В толпе пассажиров, хлынувшей на перрон, резко выделялся высокий, атлетически сложенный человек с темным тропическим загаром и седоватой щетиной на щеках и подбородке. Одет он был не по сезону легко. Приезжий вошел на привокзальную площадь и огляделся…
«А здесь ничего не изменилось», — с грустью и удивлением подумал Доман.
Улицы были еще пусты, в оконных стеклах бликами играло утреннее солнце.
«Два года… Два года прошло с тех пор, как я покинул Францию. Или с тех пор, как Франция покинула меня?.. Последнее, пожалуй, вернее…»
Доман выпил кофе в маленьком бистро, с наслаждением вдыхая аромат свежих булочек. Так вкусно они пахнут только в одном городе мира! Потом он зашел на почту и, взяв бланк, набросал текст телеграммы. Рыжеволосая телеграфистка по профессиональной привычке прочитала написанное вслух.
— Срочная телеграмма полковнику Мартену. Улица Паради, пятнадцать… — девушка вдруг рассмеялась. — Декода, что такое «декода»?
— Это подпись, — улыбнулся ей в ответ Жосслен. — Мой друг ужасно любит шутки и розыгрыши. Думаю, что он соскучился по мне и телеграмма несказанно его обрадует.
Рабочий день подошел к концу.
Лейтенант службы безопасности Эдуард Валеруа уже собирался уходить, но на лестнице его окликнул сотрудник шифровального отдела.
— Эдуард, прошу вас, вернитесь на несколько минут. Пришла очень странная телеграмма, — объяснил он, пока они поднимались наверх, в шифровальный отдел. — Мы сидим над ней целый день. Взгляните. Знаете, что она мне напоминает? Коды, которыми мы пользовались в Африке несколько лет назад.
Валеруа несколько раз перечитал текст телеграммы и озадаченно посмотрел на шифровальщика.
— Действительно, странно. Уже два года, как мы отказались от этого шифра.
Он отошел к окну и молча постоял возле него.
— Кто же может пользоваться этим шифром сейчас? — Тревожное предчувствие шевельнулось в его душе, и он сам ответил на свой вопрос: — Тот, кто исчез два года назад.
Секретарь африканского сектора отдела службы безопасности Алиса Арджани возвращалась домой. Это была длинноногая стройная девушка двадцати семи лет с роскошной волной каштановых волос и веселыми синими глазами. Она вошла в парадное и уже на лестнице услышала настойчивые телефонные звонки за дверью своей квартиры. Алиса непроизвольно ускорила шаг и у порога едва не споткнулась о завернутый в шуршащий целлофан огромный букет красных роз.