– Ты абсолютно прав! – сказал он, к большому облегчению Эхо. – Я был невнимателен. Работа постепенно сжирает меня. Извини! Твой досуг – важная составляющая нашего контракта, и каждая его статья должна строго соблюдаться. Какого рода занятие тебя интересует?
В довершение всего мастер ужасок изобразил верноподданнический поклон.
– О, – воскликнул Эхо ошарашенно. – Я… н-да, я не знаю… может быть, можно во что-то поиграть?
– Поиграть? Гм… – Айспин что-то напряженно обдумывал. – Честно говоря, я знаю не очень много игр.
– Ничего, – сказал Эхо, – я хотел только…
– Стоп! – крикнул Айспин. – Я знаю одну игру! Я в нее хорошо играю.
– Правда? А что это за игра? – спросил Эхо испуганно.
– Пусть это будет для тебя сюрпризом! – ответил мастер. Он отложил шприц в сторону и бросил последний скептический взгляд на дергающегося человечка. Затем быстро зашагал к двери. – Пошли со мной! – крикнул он. – Нам для этой игры нужна совершенно темная комната без окон.
Эхо робко последовал за ним. Что это может быть за игра, в которую мастер ужасок «хорошо играет»? Он сомневался, что эта игра ему понравится, и проклинал свое высокомерие. Он мог провести спокойный вечер на крыше, полакомиться селедочным салатом, медовым молоком за умной беседой с Фёдором Ф. Фёдором. Но нет, ему зачем-то понадобилось непременно спровоцировать мастера ужасок, и теперь придется играть с ним в какую-то мистическую игру. В «совершенно темной комнате без окон». Грандиозно!
Айспин, стуча каблуками, в развевающейся мантии прошел по коридору к полуоткрытой двери неосвещенной комнаты, в которой Эхо до этого еще ни разу не был. В тусклом свете, который падал в комнату из коридора, Эхо разглядел пару ящиков с хламом, большой неразожженный камин и стоящий у стены веник. Больше в комнате не было ничего.
– Со временем это будет кладовка, но я ее до конца еще не отремонтировал, – сказал мастер ужасок. – Для нашей игры она подходит идеально, так как здесь белые стены и нет окон. Подожди здесь, мне нужно еще кое-что взять. Я сейчас вернусь.
Когда Айспин вышел, Эхо в подавленном состоянии вошел в кажущееся загадочным помещение. В какие игры можно играть в пустой комнате? Если дверь в комнату закрыть, то из этой тюрьмы без окон уже не выбраться. Эхо все меньше нравилось, как развивался сегодняшний вечер, и он стал размышлять, не сослаться ли ему на недомогание, чтобы увернуться от этой аферы.
Но тут вернулся Айспин, волоча за собой стул. Он поставил его посередине комнаты, достал из-под мантии болевую свечу и спички, поставил свечу на стул и зажег ее. И она тут же начала издавать свои сдержанные жалобные стоны.
– Нам нужно обеспечить живой свет болевых свечей, – объяснил Айспин. – Об остальном позаботятся теневые чернила.
Он снова что-то поискал в своей мантии и достал из нее какой-то предмет, напоминающий маленькую бочку под масло, который поставил на стул.
Эхо обошел стул и недоверчиво посмотрел на странный предмет.
– Так, – сказал мастер ужасок, уперевшись кулаками в бока. – Теперь мы имеем все необходимое, чтобы инсценировать игру теней.
Игра теней! У Эхо упал камень с сердца. Безобидное детское развлечение. Порхающие птицы на стене. Кролик, который шевелил ушами. Собака, превращающаяся в лебедя, и прочее. И пустая комната сразу же стала казаться ему более приятной.
Айспин сунул руки в маленький бочонок и начал натирать кисти какой-то темной пастой, которая в нем была. В одно мгновение его руки стали черными как уголь.
– Я называю это вещество теневыми чернилами, – объяснил он. – Я получил их из камней подвальных стен. Ты должен знать, что эти камни начинают плавиться при аномально низкой температуре, которая достигается только в алхимической печи. И, расплавившись, они остаются в жидком состоянии. Так получаются теневые чернила. Я советую тебе никогда к ним не прикасаться! Они холодные, как космос. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к боли.
«Да, все понятно», – подумал Эхо. Печь, в которой все замерзает, камни, которые плавятся от холода. Самые безумные вещи, звучавшие из уст Айспина, казались совершенно нормальными. Вероятно, это совершенно обычные чернила для письма. Или крем для обуви.
Айспин стал рассматривать свои руки.
– Это совершенно особая боль, не от мира сего. Как будто мои руки потеряли рассудок. Поверь мне, я больше всего хотел бы сейчас их отрезать. – Его лицо не выдавало ни капли волнения. – Но я научился игнорировать эту боль.
Айспин повернул руки в свете свечи, и Эхо увидел, что это черное вещество в самом деле было чем-то особенным. Это не был ординарный крем для обуви. Эхо еще никогда не видел такого абсолютно черного цвета.
– Ты должен знать, что эти камни были добыты из самого сердца Мрачных гор, и говорят, что эти горы простирались на самом краю вселенной. Так что, возможно, эти минералы с другой планеты. Или они вообще из другого измерения.
Айспин наклонился к болевой свече и в ее колеблющемся свете начал изображать руками причудливые фигуры. На противоположной стене появилась большая бесформенная тень.
– Посмотрим, – пробормотал Айспин. – Что нам сделать? Что-то большое? Может быть, носорога? Мидгардского червя? Или слона?
Айспин покачал руками, вытянул указательный палец, и из тени выполз хобот и огромные уши.
– Ах нет! – вздохнул он потом. – Слишком громоздкий и слишком толстый. Лучше что-нибудь легкое. Что-то невесомое.
Он скрестил свои руки и переплел большие пальцы. На стене появился силуэт бабочки. Айспин потряс руками, и бабочка начала порхать.
– Или для тебя это слишком примитивно? Гм? Может быть, тогда что-то более габаритное? Или кого-то из пернатых?
Айспин чуть растопырил пальцы и поднес руки поближе к пламени. Тень увеличилась и превратилась в птицу.
Эхо был восхищен. Старик в самом деле владел этим искусством! И совсем неплохо! Тень в виде птицы выглядела очень естественно.
Мастер ужасок мгновенно убрал руки от пламени, но силуэт птицы, к невероятному удивлению Эхо, остался на стене, как будто он был нарисован.
– Ого! – воскликнул он. – Как ты это делаешь?
– Я? Я вовсе ничего не делаю! – ухмыльнулся Айспин. – Это теневые чернила. – Он трижды щелкнул своими иссиня-черными пальцами. – Лети, теневая птица! – крикнул он. – Лети!
Силуэт слегка задрожал, напоминая рябь на поверхности воды. Потом птица начала с силой бить крыльями и порхать по стене туда-сюда. Эхо казалось, что он слышит даже шорох крыльев.
– Этого не может быть, – прохрипел он. – Это какое-то волшебство!
– Никакого волшебства! – возразил Айспин. – Алхимия. Алхимия на самом высоком уровне.
Он дважды хлопнул в ладоши, и птица села на каминный карниз. Там она начала петь и щебетать, как влюбленный соловей.
– Что это за птица? – спросил Эхо.
– Гм… – промычал Айспин. – Я точно не знаю. Решай сам! Сейчас это соловей. Но, может быть, ты бы предпочел чайку?
Он щелкнул пальцами, и тень расплылась в черную массу, потом вновь обрела форму, в которой обозначились очертания большой морской птицы с кривым клювом. Чайка исторгла жадный крик.
– Ах нет! – вскрикнул Айспин. – Чайка – это заурядное, назойливое существо с омерзительным голосом. Отвратительная птица, питающаяся падалью и выклевывающая глаза у мертвых матросов. Лучше что-нибудь более достойное. Более величественное.
Он вновь щелкнул черными пальцами. Тень опять расплылась, растянулась и увеличилась в несколько раз, и вдруг на каминном карнизе возник огромный орел, который медленно и повелительно вращал головой, как будто он где-то вдали высматривал свою добычу.
Эхо тяжело дышал. Орел был гигантского размера. До сих пор птицы были для него добычей, а он – охотником. Но рядом с этим королем воздуха положение поменялось. К столь огромной птице он никогда не подходил так близко.
– Не бойся! – сказал Айспин, как будто прочитав мысли Эхо. – Пока еще это всего лишь тень.
Прежде чем Эхо успел подумать, что мастер имел в виду, сказав «пока еще», мастер воскликнул:
– Но достаточно этих глупых птиц! Нам нужно что-то другое! Когда речь идет о развлечении моего высокого почетного гостя, не следует жалеть никаких усилий.
Он опять наклонился к пламени и стал мять руки. На сей раз он держал их ниже края стула, и тень проецировалась на плинтус стены. Сначала Эхо увидел курицу, которая вскоре превратилась в кролика, потом ненадолго в шимпанзе и, наконец, в нервного грызуна.
– Ах! – вскричал Эхо. – Мышь!
– Нет, – возразил Айспин. – Крыса! Возможно, несколько хилая, раз ты принял ее за мышь.
Он подносил свои руки все ближе и ближе к пламени, и тень увеличивалась в три, четыре, пять раз.
– Так, – сказал довольный Айспин, – теперь должно быть лучше. – Он так же быстро, как и в первый раз, убрал руки, и тень осталась на том же месте. Айспин щелкнул пальцами, и крыса, выросшая до размера бультерьера, слегка задрожала. Мастер ужасок хлопнул в ладоши, и крыса издала шипящие звуки. Потом она стала беспрестанно бегать туда-сюда по плинтусу, как будто находилась в клетке.
Эхо изумило, что крыса была почти вдвое больше, чем он сам, и этим Айспин придал безобидной игре неприятный оттенок. Но это, в конце концов, была только тень, которая так и осталась на стене, на которой возникла.
Мастер ужасок опять скрестил свои длинные черные пальцы.
– Давай сделаем животное, при одном только взгляде на которое замирает сердце! – прошептал он. – Настолько страшное животное, что у него даже нет никаких естественных врагов. Нечто действительно опасное!
До этого Эхо хотел пощекотать нервы Айспина, но теперь настала очередь мастера ужасок. Царапке не оставалось ничего другого, как постараться не показывать свой страх.
– Ну, давай! – сказал он хладнокровно. – Что-нибудь по-настоящему страшное и опасное. Почему бы и нет? Что ты предложишь?
– Посмотрим… – пробормотал Айспин. – Что же я могу предложить?