Эхо был в недоумении. Ведь Ицануэлла сказала, что самое эффективное средство из всех, которые у нее есть, – это ромашковый чай. Но здесь было такое количество растений, что их хватит для одурманивания целой армии.
– Как же они могут здесь, внизу, расти? – спросил он. – Без света?
Ицануэлла сунула обе руки в горшок, зачерпнула немного рыхлой земли и сунула под нос Эхо. Земля кишела длинными червями, которые светились ярко-красным цветом.
– Это лавовые черви, – сказала ужаска. – Я добавляю их в каждый горшок. Они обеспечивают тепло и свет не меньше солнца. Да что там, даже больше солнца, потому что они отдают тепло постоянно, даже ночью. Это значит, что здесь вообще не бывает ночи. Как не бывает зимы, облаков, ураганов, града, мороза. Просто не бывает плохой погоды. Это рай для растений. Эдем для всего, что имеет корни. Если бы я была цветком, я бы хотела расти только здесь и нигде больше.
Она подошла к сучковатому стеллажу, прикрытому красной бархатной занавеской.
– А хочешь увидеть действительно что-то необычное? – спросила Ицануэлла.
Эхо кивнул. Конечно, он хотел.
– Это мой растительный театр. Высшая ступень растительной культуры. Это можно также назвать стеллажом с движущимися растениями, но это было бы заблуждением. Потому что движутся, собственно говоря, все растения. Но большинство из них движется так медленно, что глаз этого не воспринимает. Эти же растения более проворны.
Ужаска отодвинула занавеску в сторону и сымитировала губами короткий звук фанфар.
– Пэпперэпэ-э-э! Позвольте представить: танцующий подорожник.
Растение на самой верхней полке, на которое указывала Ицануэлла, полностью оправдывало свое название. Это было красивое растение с красной цветочной чашечкой, которое с помощью своего длинного зеленого стебля и тонких прозрачных листьев исполняло элегантный танец с вуалью.
– А рядом – кобровый чертополох. Будь осторожен. Он наносит удар молниеносно.
Колючий сорняк сделал едва заметное движение, и по его листве пробежала напряженная дрожь, и Эхо представил себе, как неожиданно он может пустить в ход свои ядовитые колючки.
– Вот это – удушающий папоротник. Он душит животных размером не больше дрозда. Тем не менее я советую тебе держаться подальше. Я не исключаю, что он не остановится и перед царапкой.
Папоротник хлестко ударил в воздухе своими усиками, и Эхо отпрянул назад.
– На нижней полке – вздрагивающий виттлинг. Если ты приготовишь себе из него салат, то ты тоже будешь исполнять пляску Святого Витта, как и он. Ты пропляшешь так трое суток и потом упадешь замертво.
Растение со своими большими листьями так сильно раскачивалось то вперед, то назад, что горшок зашатался, и из него высыпалась земля.
– Оно не в своем уме, – прошептала ужаска и побарабанила себе по лбу. – Там, в зеленом горшке – бризовая трава. Я люблю смотреть на нее, когда мне нужно расслабиться. Через пять минут созерцания бризовой травы я засыпаю.
Трава шевелилась, будто по ее травинкам дул нежный бриз, хотя здесь, в пещере, не было ни дуновения. Эхо решил, что и на него это оказывало успокаивающее действие. Постепенно он начал привыкать к странному окружению.
– В желтом горшке растет апплодирующий хлоперих. На мой взгляд, в этом растении слишком много энтузиазма.
Когда ужаска указала на горшок, то похожий на тюльпан цветок, растущий в нем, начал как сумасшедший хлопать своими листьями.
– Забавно, – сказал Эхо.
Полной противоположностью этого является спаржа робкая. Это тоже растение из Большого леса. Она стеснительна, как девочка-подросток.
Ицануэлла вытянула указательный палец, приказывая спарже немедленно убрать свою покрасневшую макушку в мшистую почву.
Ужаска вздохнула.
– Движущиеся растения сейчас все больше входят в моду и у людей, которые находят обычные растения скучными, но в то же время они слишком ленивы, чтобы заводить домашних животных. Я считаю, что эти цветы следует занести в Красную книгу, чтобы огородить их от всякого рода недалеких вандалов природы. Они наверняка попытаются научить их всяким трюкам.
– А такое возможно? – спросил Эхо.
Ужаска посмотрела на свои ногти.
– Ну да, я должна признаться, что научила ползучий папоротник здесь, внизу, делать один трюк. Искушение было слишком велико.
Она щелкнула пальцами, и ползучий папоротник вытащил свои корни из земли, выбрался из горшка, сделал кувырок, поклонился и опять влез в горшок.
– Повторить! – крикнул Эхо восторженно.
– Нет! – ответила ужаска. – Мы здесь не в цирке, это серьезный театр.
Она задвинула занавеску и огляделась.
– Так… что у нас есть еще? – Ицануэлла направилась к длинной красной деревянной скамье. – Тут собраны растения с особым ароматом: лимонная мята и тимьян, розмарин и шалфей, апельсиновый мак и мускатные цветки, пряничное деревце и ванильные ростки, марципановые шарики, миндальные цветки, цитринель с корицей.
Эхо водил своим носиком по растениям. Они действительно имели божественный запах.
Ужаска подошла к сучковатому деревянному шкафу, заросшему плющом, и открыла дверцу.
– А здесь у меня собраны растения с неприятным запахом, – сказала она. Облако резких запахов вырвалось из шкафа, и Эхо отскочил назад.
– Чеснотел и сырокорень, серодрок и пототюльпан, навозный якорник и вонючка обыкновенная, смердящий папоротник и вонючий сапог. Ух! – Она помахала перед собой рукой, отгоняя дурной запах. – Я должна признаться, что их я стараюсь поливать как можно быстрее. – Ицануэлла захлопнула дверцу и направилась к стеллажу, который, в отличие от других, был богато украшен серебристым металлом.
– Давай лучше полюбуемся красотой: здесь у меня хрустальные орхидеи.
Эхо поразили великолепные растения. Их цветы напоминали огромные снежинки, и каждая из них имела свою особую форму.
– Будь осторожен с этим роскошным кактусом: он каждую секунду меняет цвет, но если он в плохом настроении, то выпускает свои ядовитые колючки, как стрелы. Однажды он попал мне в зад, и я три дня промучилась изжогой. И все-таки он прекрасен, не правда ли? Он светится в темноте.
Она продолжала тыкать пальцем в некоторые горшки и произносить названия сидящих в них растений: золотолистник, Дамский угодник, Медная роза, Соловьиная чаша – она действительно может петь, если захочет. Ангельский волос. И Белокурая принцесса.
Ицануэлла повернулась к другому цветочному горшку, в котором, казалось, что-то горело.
Великолепное голубое пламя вырывалось прямо из торфяного грунта и подергивалось в причудливом танце.
– Кладбищенский свет, – пояснила Ицануэлла шепотом.
Эхо вместе со ужаской приблизился к огню и увидел, что в пламени проступает детское лицо, и оно что-то тихо шепчет. Это продолжалось какое-то время, пока они оба не очнулись от охватившего их гипноза.
– Но там, где есть свет, есть и мрак, – произнесла ужаска и повела Эхо дальше. – Пойдем. Я покажу тебе место, где у меня растут не такие очаровательные растения.
Она подвела его к неотесанной лавке, стоявшей под столом.
– Я должна сказать, что вынуждена их немного припрятывать, – сказала ужаска. – Их вид иногда действует на меня удручающе.
Эхо посмотрел на растения. Они в самом деле выглядели достаточно непривлекательно. Вместо красивых цветов их покрывали гнойные язвы, их листья сморщились и имели цвет навоза, а скрюченные стебли ощетинились колючками.
– Горбатый гномик, клыковник, бледная поганка, бородавник, плесневой сморчок, слизистый горец и отбросный гриб. Они могут вызывать лишь сожаление, многие из них были практически уничтожены только потому, что они такие отвратительные. При этом это невероятно эффективные лечебные растения, если, конечно, применять правильную дозировку. Вот это, например, прекрасно лечит ревматизм.
Эхо больше не мог сдерживаться.
– Ты сказала, что у тебя нет никакого другого лечебного средства, кроме ромашкового чая, – буркнул он. – А здесь сплошь целебные растения!
Ужаска сочувственно посмотрела на него.
– Я сказала это, чтобы ты от меня отстал. Тебя ведь очень просто провести. Я также сказала, что я самая худшая ужаска во всей Цамонии. Это тоже была ложь.
– Вот как? – насторожился Эхо.
Ицануэлла указала на лист бумаги, который висел в застекленной рамке на стене:
– Ты видишь этот диплом? – спросила она. Ее голос дрожал. – Он выдан Ужасковой академией Гралзунда. Я – дипломированная ужаска с пятью друденскими звездами. Ты знаешь, что это означает?
– Нет, – ответил Эхо.
– Это означает, что я – дипломированная ужаска с пятью друденскими звездами – вот что это означает! Я защитила диссертацию на тему «Капиллярная система гриба «Ведьмина шляпа». Я тридцать четыре семестра изучала профософию. Это – предсказательная философия, предмет, который могут изучать только ужаски. И только каждая сотая ужаска получает пять звезд. Моим руководителем была легендарная Бойла Кропфф, мой друг. Вот что это означает.
Ицануэлла, тяжело дыша, ткнула пальцем в позолоченный сосуд на одной из полок.
– Ты видишь этот кубок? Это – награда «Классному садоводу» из Водной долины, самый престижный приз в области флористики. Угадай с трех раз, кто был трижды номинирован на него и один раз был его удостоен! Я подскажу тебе: эта персона стоит перед тобой, носит мое имя и является последней ужаской Следвайи.
Ицануэлла сообщила это с высоко поднятой головой. От волнения она как безумная косила глазами и дергала ушами. Она, кажется, очень гордилась тем, что сумела так обдурить Эхо. Но это его ничуть не задело – лучше дипломированная ужаска, чем самая худшая во всей Цамонии.
– Есть еще что-нибудь, что мне следует знать? – спросил он. – Теперь, когда мы стали партнерами?
Ицануэлла посмотрела сверху вниз на Эхо и улыбнулась.
– Я должна тебя похвалить, малыш, – сказала она снисходительно. – За твои изысканные манеры. Ведь у тебя, наверняка, язык чешется, чтобы задать мне один вопрос.