– Но я не смогу это сделать, – пожаловался Эхо. – Оно огромное. А я всего лишь маленький царапка.
Ужаска долго смотрела на Эхо, а Эхо на нее. На некоторое время в комнате возникло глубокое молчание. Стало так тихо, что можно было слышать шепот кладбищенского света.
– Нет, – сказала наконец Ицануэлла. – Ты шутишь.
– Нет, – возразил Эхо. – Ничего не поделаешь – тебе придется пойти вместе со мной на крышу.
Царапковая мята
Был только один промежуток времени, когда Эхо и Ицануэлла могли достаточно безопасно пробраться на крышу крыш. А именно – тогда, когда мастер ужасок готовил на кухне ужин. В это время он так увлекался своим действом, что они могли совершенно незаметно проскользнуть через его лабораторию. Кожемыши в сумерки уже улетают на промысел.
Следующим вечером Эхо нетерпеливо ждал ужаску у входной двери, чтобы проводить ее через замок на крышу. Опасения не обманули его – она опоздала. Когда она наконец появилась, он заметил, что выглядела она как-то необычно. Ее губы блестели ярче, чем всегда, а цвет кожи не казался таким зеленым.
– Где тебя столько носило? – спросил Эхо.
– Приводила себя в порядок, – ответила Ицануэлла.
– Для кого же? Это что свидание? Нам надо только украсть цветок.
– Мне пришло это в голову, только когда я уже собралась. Когда это связано с Айспином, у меня все идет наперекосяк.
Эхо пошел впереди, а Ицануэлла последовала за ним. Они прошли по одному из залов, в которых мастер ужасок развесил свои картины с изображениями природных катастроф. В диком мерцании свечей полотна почти оживали.
– Здесь, внутри, все выглядит намного безумнее, чем снаружи, – удивилась ужаска. – Кто написал все эти картины?
– Айспин, – ответил Эхо.
– Он очень талантливый человек, – прошептала она. – Я бы никогда не подумала, что он умеет еще и рисовать. Картины действительно очень…
Эхо внезапно остановился и оглянулся.
– Послушай! – сказал он. – Ты же уже втрескалась в Айспина и не для того явилась сюда, чтобы еще больше проникнуться своими чувствами. Ты здесь для того, чтобы он в тебя влюбился. Давай сконцентрируемся на самом существенном. – Эхо только сейчас заметил, как напряжен и раздражен он был.
– Понятно, – сказала ужаска. – Но картины действительно великолепны.
Они поднялись еще на один этаж, где Айспин выставил большинство из своих набитых мумий. Эхо счел необходимым подготовить ужаску к этому.
– Не пугайся, когда мы завернем за угол! – сказал он. – Там стоит полевая ведьма. Но она не живая. Это обыкновенное чучело.
– Это Айспин набивает чучела полевых ведьм?
– Да.
– Он очень талантливый человек, – опять с восторгом сказала ужаска. – Очень талантливый.
Внезапно над ними пронесся многоголосый шепот, как будто по коридору пролетела стая невидимых духов.
– Здесь есть вообще хоть что-то нормальное? – спросила ужаска, содрогнувшись от страха.
– Нет, – ответил Эхо. – Но к этому привыкаешь.
Когда они завернули за угол, ужаска, увидев полевую ведьму, издала пронзительный крик.
– А-а-а! – Крик гулко отразился в помещении с высокими стенами.
– Ты с ума сошла? – зашипел Эхо. – Я же тебя предупредил!
– Она выглядит как настоящая, – прошептала Ицануэлла, проходя мимо чучела ужаски. – Батюшки мои!
– Соберись! Здесь еще полно всяких монстров.
Они шли мимо лиственных волков, ореховых ведьм и зерновых демонов, которые притаились в нишах каменных стен или стояли на постаментах, будто приготовившись к атаке. Ужаска каждый раз, увидев чучело, корчила страдальческую гримасу.
– Это настоящий замок ужасов, – прохрипела она. – Когда мы с Айспином будем вместе, это будет первое, что я отсюда выкину.
Они поднялись по лестнице еще на один этаж, где располагалась кухня. Манипуляции Айспина были слышны еще издалека. Позвякивали крышки кастрюль, шипел жир. Работа шла полным ходом, и в этом шуме бурлящих кастрюль и шипящего пламени восклицание Ицануэллы он, конечно, не услышал. Сейчас или никогда!
– А сейчас полная тишина, – приказал Эхо. – И пройти надо как можно быстрее.
Наступил критический момент: им надо было прокрасться мимо кухни. Если бы Айспину именно в этот момент понадобилось что-то в кладовой и он вышел бы из кухни, то это был бы конец.
Эхо семенил впереди, а ужаска следовала за ним на цыпочках. Дверь в кухню была немного приоткрыта, и оттуда доносились грохочущие шаги Айспина. В воздухе стояли восхитительные ароматы. Жареная утка. Краснокочанная капуста. Мускат. Эхо заметил складку на ковре и легко перепрыгнул через нее. Но, когда он хотел предостеречь ужаску, было уже поздно. Она споткнулась, пошатнулась, взмахнула руками и растянулась на полу. При этом раздался глухой стук.
– Ух! – воскликнула ужаска, и Эхо показалось, что из темноты коридора послышалось негромкое хихикание. Грохочущие шаги Айспина стихли. В течение нескольких секунд было слышно только клокотание кастрюль.
– Хей! – крикнул Айспин. – Кто здесь?
Ужаска вздрогнула, как от удара грома.
– Хей! – крикнул еще раз Айспин.
– Мяу! – мяукнул в ответ Эхо. – Мя-а-у-у-у…
Мастер ужасок засмеялся.
– Еще немного терпения, Эхо! – крикнул он. – Я сейчас готовлю очень непростое блюдо. Но я обещаю тебе, что твое ожидание будет вознаграждено.
Ужаска быстро поднялась, и они пошли дальше, сначала вниз по коридору, затем снова поднялись по лестнице и наконец оказались в той самой жуткой комнате с множеством клеток.
– Я считаю, что у него очень приятный голос, – сказала Ицануэлла, пробираясь между железными и деревянными клетками. – Но он еще умеет и готовить.
– Ты втрескалась в коллекционера клеток. Может, стоит задуматься? – прошипел Эхо.
– Почему? – спросила ужаска. – У каждого должно быть хобби.
Когда они вошли в лабораторию, Ицануэлла остановилась как вкопанная, уперлась кулаками в бока и осмотрелась вокруг.
– Черт подери! – изумилась она. – Зловещая кухня Айспина! Ты себе не представляешь, как часто я об этом мечтала. Батюшки мои, у него есть консерватор! Да еще какой!
Ицануэлла подошла к алхимическому прибору и ощупала его.
– Да, да, – простонал Эхо. – Пошли быстро! И ничего здесь не хватай! Нам нужно на крышу.
Ужаска, приплясывая, шла по лаборатории.
– Здесь он творит! Здесь он исследует! И я все это видела! – Ицануэлла не могла оторвать от всего этого взгляд.
В открытое окно ворвался ветер, поднял вверх листы бумаги, лежавшие на столе, перелистал страницы в раскрытой книге, развеял голубой порошок, превратив его в танцующее облако, и с завыванием вылетел из лаборатории через дымовую трубу. Казалось, будто Айспин собственной персоной, как призрак, пронесся по комнате. Ужаска содрогнулась от страха.
– Пошли! – крикнул Эхо, и Ицануэлла послушно последовала за ним по ветхой лестнице к мавзолею кожемышей.
– Да, это все выглядит намного привлекательнее, чем я могла себе представить в самых смелых мечтах, – взволнованно пробормотала она. – Обстановка, правда, не в моем вкусе, но выглядит очень стильно. В любом случае здесь нужны растения! Много растений! И лиловые обои. Окна надо застеклить, причем все! Иначе от этих сквозняков погибнут все мои цветы. И надо повесить шторы. Лиловые шторы.
– Это спальня кожемышей, – сказал Эхо. – Сейчас их просто нет. Они улетели на кровопой.
– Никто не понимает кожемышей, – прошептала ужаска, глядя на чердак. – Не ты ли это сказал?
Эхо не ответил. Они прошли из мавзолея кожемышей на крышу. Эхо было интересно, какое впечатление произведет на ужаску фантастическая панорама. Он даже гордился этим видом, как будто старый замок и его крыша принадлежали ему.
– Н-да! – произнесла ужаска и застыла на месте.
– Великолепно, да? – сказал Эхо и подошел к краю крыши. – Можно увидеть все, даже Синие горы. За ними якобы живут царапки. Смотри, там, внизу, Следвайя. Она напоминает кукольный город, правда?
Он обернулся, потому что не получил ответа.
Ужаска стояла, словно проглотив аршин, вцепившись руками в свою пелерину на уровне груди. В ее глазах чувствовалась паника, а уши трепетали на ветру.
– Что случилось? – спросил Эхо. – Как тебе вид?
– Н-да, – опять произнесла ужаска.
Эхо подошел ближе.
– Что с тобой? – спросил он. – Тебе плохо?
– Я боюсь высоты, – выдавила Ицануэлла сквозь сжатые зубы.
– Что?
– Я боюсь высоты.
– Почему ты мне не сказала этого сразу? – спросил Эхо. – Это самое высокое место во всей Следвайе.
– Я сама этого не знала. Я еще никогда не поднималась так высоко. Самое высокое место, где я была, – это веранда моего дома. Пойдем отсюда.
– Как это? – спросил Эхо. – Ты должна мне помочь выкопать царапковую мяту.
– Это невозможно. Я и шага не сделаю. Я ведь и понятия не имела. Извини, но так не пойдет.
Когда она говорила, она не шевелила даже губами. Она просто оцепенела. Ее зрачки бегали туда-сюда, а веки дрожали, как крылья колибри.
Такого Эхо не мог предвидеть. Их драгоценное время истекало. Скоро Айспин принесет еду, и тогда обратный путь будет блокирован. Он должен срочно что-то придумать.
– Послушай! – сказал он, пытаясь придать своему голосу твердость и уверенность. – Представь себе твой страх высоты в виде шкалы от одного до десяти.
– Что?
– Просто представь это.
– Ну хорошо. Только я не сделаю больше ни единого шага. – Ужаска стояла, как привинченная к полу.
– Прекрасно. Единица означает совсем небольшой страх высоты, два – чуть больше. И так далее. Десять – это самый большой страх. Абсолютная паника. Ясно?
– Ясно.
– Замечательно. Если бы тебе сейчас нужно было определить степень твоего страха высоты, сколько баллов это составило бы?
– Двенадцать, – ответила ужаска.
– Нет. Шкала имеет максимум десять баллов. Давай!
– Ну хорошо. Тогда десять.
– Ладно. Теперь давай немного подождем. Дыши поглубже.