А.А. – моему любимому переводчику и соавтору
Я Карл Ругер. Моя жизнь – дорога. Дорога, у которой нет начала и не будет конца. Я не знаю, как оказался в этом мире, но, вероятно, у этого события, как и у любого другого, есть причины и обстоятельства. Ни первые, ни вторые мне неизвестны, но и это, скорее всего, не просто так. А дорога… Что ж, дорога хороша уже тем, что не утомляет мой разум и мои чувства однообразием. Я иду – и, как знать, не откроет ли мое будущее тайну моего прошлого? Но одно я знаю наверняка. Никто – ни боги, ни люди – не способны положить предел моему пути. Лишь одна Хозяйка Судьба, великая и непостижимая властительница всего сущего, внятно говорящая со мной языком моего собственного сердца, лишь она одна вправе и в силе сказать мне однажды: остановись! Вот это и будет конец моей дороги. Но я чувствую, что мгновение это наступит нескоро, и, значит, мой путь устремлен в бесконечность.
Я, Карл Ругер, Боец…
Пролог
Погода стаяла холодная, но ясная: прозрачный воздух, солнечный свет и облачка пара, слетающие с губ людей.
– Что скажете, маршал?
На крепостной стене их было двое: высокий статный мужчина в малиновом, богато украшенном золотым шитьем камзоле, похожий, – если бы не меч на боку да кавалерийские сапоги с длинными стоячими голенищами, – на царедворца или знатного аристократа, так много было на нем драгоценностей и пышных серебристо-снежных капойских кружев; и второй – приземистый, широкий в плечах, одетый едва ли не как простой солдат. Именно он и задал вопрос:
– Что скажете, маршал?
– Хорошее место, Лев, – одобрительно кивнул первый мужчина. Он был молод, хотя давно уже не юн, и красив той особой мужской красотой, которая заставляет сладко сжиматься даже самые холодные женские сердца. – Спасибо! Отличный обзор! Чувствую себя, как в ложе императорского театра.
– Рад, что вам понравилось, Гавриель! Обзор отсюда и в самом деле хороший. Да и спектакль вроде бы удался.
Под стеной крепости Лидер делал плавный разворот, меняя направление течения с севера на запад. А на низком левом берегу, в узком дефиле, образованном грядой холмов и рекой, армия герцога Ширны заступила дорогу ополчению городов Севера.
– Не скажете, Лев, каков ваш диагноз? – спросил после некоторой паузы маршал Гавриель Меч.
– Больному осталось недолго мучиться, – усмехнулся в ответ собеседник. Этот невысокий коренастый мужчина, маршал Лев Скоморох, имел репутацию превосходного тактика, и его слово обычно дорого стоило.
– Полагаете, горожане похоронят герцога?
– Нет, не думаю, – покачал головой Лев Скоморох. – Боюсь, что победа достанется этому ублюдку Якову Ширне. Сами понимаете, мне не за что любить этого говнюка, но от правды не скроешься: победа, увы, останется за ним.
– Вот как? – нахмурился Гавриель Меч. – Похоже, вы, мой друг, знаете нечто, что неизвестно мне. На что я должен смотреть?
– Ваш ход, Гавриель! – снова усмехнулся Скоморох, доставая из внутреннего кармана плаща трубку и кисет.
– Все дело в опорном полку, не так ли?
– Давно знаете?
– Нет, только что увидел, – Гавриель бросил взгляд на руки Льва, неспешно набивающие трубку, и снова посмотрел туда, где две армии готовы были отыграть последний акт драмы, стремительно превращающейся в трагедию. – Весьма грамотное перестроение, мой друг, весьма грамотное! Я думаю, этот парень успел сделать что-то полезное буквально в последний момент.
– Все обстоит куда интереснее, Гавриель! – Лев Скоморох продолжал снаряжать трубку, что не мешало ему, однако, то и дело бросать короткие взгляды на происходящее в заречье действо. – Просто подумайте, Гавриель! Ответ очевиден!
– Этот парень с самого начала не собирался удерживать центр! – кивнул маршал Меч спустя пару мгновений. – Я прав?
– В точку! – кивнул маршал Скоморох. – Так все и обстоит.
– Но это не может быть приказом герцога, Якову до такого не додуматься.
– Полагаю, вы правы, Гавриель, – согласился с собеседником маршал Лев Скоморох. – Скорее всего, это частная инициатива командира опорного полка.
– Как его зовут? – поинтересовался маршал Меч, явно заинтригованный поворотом разговора.
– Карл.
– Карл и все?
– Все, что мне удалось узнать. Новое лицо. Ходят слухи, что он откуда-то из приморья, но говорит и ведет себя, как загорец, а думает быстро и точно. И я бы сказал, смертоносно.
– Хотите переманить к себе?
– Не уверен, что он согласится. Вот разве что, если его пригласит император…
– Хотите, чтобы я рассказал о нем Евгению? – прямо спросил Гавриель Меч.
– Рассказать мало.
– Мне потребуются серьезные аргументы.
– Давайте, досмотрим представление, Гавриель, – предложил Лев Скоморох. – Думаю, в тот момент, когда он убьет ополчение, а он их разгромит, несмотря на численное превосходство горожан, вы и сами захотите за него похлопотать.
– Не так уж он и хорош, если вы можете предсказать ход его действий, – высказал легкий скепсис маршал Меч.
– Да, нет! – покачал головой собеседник. – В том-то и дело, что не могу. Если бы мог, не торчал бы сейчас с вами на куртине, мой друг, а сидел бы в кабаке и пил вино. Еще можно было бы взять шлюху, – мечтательно добавил Лев Скоморох после достаточно долгой паузы. – Знаете, маршал, такую… – коротким движением руки с зажатой в ней трубкой он нарисовал в воздухе контур своей мечты и дернул верхней губой, то ли засмеялся, то ли наоборот. – Много чего можно было бы… но мне хочется увидеть, как именно он это сделает!
– Интригующий сюжет, – согласился Гавриель Меч. – Пожалуй, я тоже посмотрю.
– Эй, там! Кто-нибудь! – обернулся он к застывшим в почтительном отдалении офицерам штаба. – Зрительную трубу и вина нам с маршалом!
– Приказать принести еще одну трубу для вас? – посмотрел Гавриель Меч на своего старого друга.
– Благодарю вас, Гавриель, но не надо! – чуть улыбнулся Лев Скоморох. – Все свое ношу с собой.
И он достал из-под плаща кожаный тубус, висевший, по-видимому, на его широком поясе…
Глава перваяБегство
Солнце еще не взошло, но восточный горизонт уже горел в пламени восхода, когда маленькая лодочка ткнулась носом в песок и они сошли на берег. Задерживаться им было не с руки, да и незачем, и Карл, сопровождаемый лейтенантами Августом и Марком, солдатом Казимиром и аптекарем Мартом, двинулся через поросшие жестким кустарником дюны. Всего метрах в ста от линии прибоя начинался редкий сосновый лесок, пройдя через который они вскоре вышли на Чумной тракт. Дорога в этот ранний час была пустынна, и, никого на ней не встретив, крошечный отряд Карла довольно быстро добрался до рощи, в глубине которой было назначено место встречи. Однако, войдя под деревья, Карл неожиданно подумал, что сны и грезы – это все-таки всего лишь сны и грезы. Действительность умеет быть жестокой, и отрезвление после пробуждения от сладких снов способно жестоко разочаровать того, кто поверил своим видениям. Могло случиться и так, что никто не спит в ожидании Карла, свернувшись калачиком на земле около костра. И, подумав об этом, Карл понял, что, случись такое на самом деле, многое потеряло бы смысл. Это было бы очень плохо для него, Карла, и для нее тоже, и тогда, возможно, и даже наверняка, он не поедет ни в какую Флору, а пойдет ее искать, даже если на кону будет стоять участь всего мира.
Слабость тела порождает слабость духа, – грустно подумал он, вспомнив один из афоризмов, на которые были так щедры его университетские профессора, и, сделав над собой усилие, запрятал тревогу так глубоко, как только мог.
Неслучившегося не существует, напомнил он себе, тяжело шагая между деревьями.
Заемная сила уходила. Карл чувствовал, что он уже почти исчерпал свое время, тем больше заботы нового дня тяготили его, и поэтому следовало спешить. Почему-то ему казалось, что пока все его люди не поднимутся на борт «Коршуна», дело еще не сделано. Вероятно, он был прав, и так все и обстояло на самом деле, но держать себя на ногах становилось все труднее.
Поляна открылась вдруг. Деревья расступились, и Карл увидел стреноженных лошадей и большой костер, вокруг которого сидели с десяток солдат, еще недавно бывших княжескими дружинниками. А неподалеку от них горел другой костер, около которого Карл увидел старого книжника Ивана Фальха, задумчиво глядящего в огонь, двух женщин, сидевших тесно прижавшись друг к другу под одним на двоих меховым плащом, и еще одну женщину, мысли о которой причиняли ему почти физическое страдание с тех пор, как он подумал мимолетно о том, что ее может здесь не оказаться.
При их появлении солдаты вскочили, встал и старик Фальх, а женщины повернули головы и смотрели теперь на Карла. В их глазах были невысказанные – во всяком случае, пока – вопросы, но вопросы у всех были разные, и спросить каждая из них хотела о своем. Вот только ответить им так подробно, как им того хотелось бы, он сейчас не мог. Однако и не сказать ничего было бы неправильно, поэтому, предоставив своим лейтенантам разбираться с их солдатами, Карл медленно подошел к костру. Почувствовавший что-то Фальх вежливо отошел в сторону, чтобы не мешать, и Карл остался один на один с женщинами.
Он поклонился Виктории, отдельно поклонился Анне, а затем повернулся к бледной, как полотно, Деборе – или это рассветные сумерки выбелили ее лицо? – и посмотрел в ее глаза. Они были серыми теперь, и Карл не хотел, чтобы они снова поменяли цвет.
Пусть будут серыми! – попросил он ее. – Пожалуйста!
– Сударыня, – сказал он вслух, – я рад, что вы здесь.
Большего он пока сказать не мог, но ему показалось, что главное она поняла правильно.
Он поклонился Деборе и повернулся к Виктории.
– Все кончено, – ответил он на ее вопрос.
– Но?.. – спросила Виктория, оставляя Анну и вставая с земли.