— Ты думаешь, он из-за этого дал свой нелепый обет? — с любопытством спросил Моргон. — Ты думаешь, он все предвидел?
— Ты отвлекаешься.
С минуту он глядел на нее, чувствуя себя загнанным в тупик. Лицо Рэдерле пылало.
— Ладно, — наконец выдохнул он, поняв, что нет смысла беспокоиться о будущем на такой головокружительной высоте. — Если ты отказываешься сочетаться со мной браком, не вижу, как я могу тебя переубедить. А если ты решила идти со мной, если ты действительно хочешь этого, я не стану тебя отговаривать. Ты мне очень нужна. Но мне страшно. Думаю, у нас было бы куда больше шансов уцелеть, если бы мы сейчас бросились с этой башни вниз головой. Тогда-то мы хотя бы знали, куда попадем.
Девушка подняла руку и коснулась его лица.
— У тебя есть имя и предназначение. Я могу только верить, что рано или поздно ты обретешь надежду.
— До сих пор я не видел ее нигде. У меня есть только ты. Ты выйдешь за меня замуж на Хеде?
— Нет.
Он немного помолчал, глядя ей в глаза.
— Почему?
Она отвела взгляд в сторону, и Моргон почувствовал, что в ней начинает бушевать целая буря эмоций.
— По многим причинам.
— Рэдерле…
— Нет. И не проси меня снова. И прекрати таращить на меня глаза.
— Ладно, — сказал он спустя миг. И тут же добавил: — Не припомню, чтобы ты была так упряма.
— Как ослица.
— Да. Как ослица.
Она опять взглянула на Моргона, и рот ее искривился в неохотной улыбке. Она придвинулась к нему поближе, обняла рукой за плечи и заболтала ногами над самой бездной.
— Я люблю тебя, Моргон Хедский. Куда мы подадимся первым делом, когда наконец покинем этот дом? На Хед?
— Да, на Хед…
Знакомое название внезапно так тронуло его сердце, словно являлось магическим заклинанием.
— У меня дома нет особенных дел. Я просто хочу туда. На несколько часов, ночью… Может, и обойдется. — Он подумал о том, что между ним и его домом — море, и в сердце вкрался холод. — Я не могу взять тебя с собой за море.
— Отчего? — не поняла она.
— Это слишком опасно.
— Что за ерунда! В Лунголде тоже опасно, а я ведь собираюсь туда с тобой.
— Это другое дело. Во-первых, никто из тех, кого я любил, не расстался с жизнью в Лунголде. Пока. А во-вторых…
— Моргон, я не собираюсь расставаться с жизнью в море. Наверное, вода не менее подвластна мне, чем огонь.
— Ты этого не знаешь. Ведь не знаешь? — Мысль о том, как ее понесет поднявшаяся над палубой вода, обретающая множество лиц и влажных блестящих тел, сделала его голос грубым. — У тебя даже не будет времени научиться.
— Моргон…
— Рэдерле, я был на корабле, который море разнесло в щепки. Я не хочу подвергать твою жизнь такой же опасности.
— Ее подверг бы опасности не ты, а я сама. Кроме того, я плавала на кораблях от Кэйтнарда до Кирта и обратно, когда искала тебя, — и ничего со мной не случилось.
— Ты могла бы остаться в Кэйтнарде. Лишь на несколько…
— Я не собираюсь оставаться в Кэйтнарде, — перебила его Рэдерле. — Я поплыву с тобой на Хед. Я хочу увидеть землю, которую ты любишь. Когда ты все сделаешь по-своему, мне придется сидеть в твоем доме на Хеде, лущить бобы и ждать тебя, как я уже делала почти два года.
— Ты не будешь лущить бобы.
— Нет. Если только ты не сядешь рядом и не станешь мне помогать.
Он увидел себя — худого, лохматого, с суровым, изнуренным лицом, с чудесным мечом на поясе и звездной арфой за спиной, сидящего на крылечке в Акрене с миской бобов на коленях — и внезапно рассмеялся. Она опять улыбнулась, поглядывая на него и забыв о споре.
— Ты не смеялся семь дней.
— Да, ты права.
Он притих, обвив ее рукой, и улыбка его медленно погасла. Он думал о Хеде, таком беззащитном посреди моря, о Хеде, где не могло возникнуть даже обманчивой надежды на помощь Высшего, и прошептал:
— Как бы я хотел окружить Хед такой силой, чтобы никто и ничто с материка даже не могло коснуться его и он мог бы не ведать страха.
— Попроси Дуака. Он даст тебе войско.
— Я не посмею привести войско на Хед. Это могло бы навлечь беду.
— Возьми туда несколько призраков, — предложила она. — Дуак рад будет от них избавиться.
— Призраки? — Он оторвал взгляд от дальних лесов и посмотрел на Рэдерле. — Призраки на Хеде?..
— Они невидимы, и их никто не заметит и не станет на них нападать.
Она тут же покачала головой, дивясь своим же словам:
— Да что я говорю? Конечно, они переполошат всех хедских земледельцев.
— Если земледельцы не будут знать, что они на Хеде, то нет. — Внезапно Моргон ахнул, похолодев: — Да что я себе думаю?
Она отстранилась, желая увидеть его глаза:
— Ты решил, что я серьезно?
— Я решил… Решил, что… — Теперь он видел не ее лицо, но лица несчастных неприкаянных мертвецов. — Я мог бы обуздать их. Я понимаю их… Их гнев, их жажду мести, их любовь к своей земле. Они могли бы принести на Хед и свою любовь, и свою воинственность… Но твой отец… Могу ли я вырвать нечто из истории Ана и доставить на Хед, хоть это и грозит для него опасностью? Я не могу играть с землезаконом Ана подобным образом.
— Дуак дал тебе разрешение. И, как бы ни заботил моего отца землезакон, он сейчас и сам вполне может быть призраком. Но, Моргон, как насчет Элиарда?
— В каком смысле?
— Я не знаю его, но он бы… но его не обеспокоило бы немного, если бы ты привел на Хед воинство мертвых?
Он подумал о хедском землеправителе, своем брате, лицо которого теперь уже едва помнил.
— Немного, — тихо сказал Моргон. — Он уже небось привык тревожиться из-за меня. Даже во сне. Я бы похоронил свое сердце под его стопами, если бы это обеспечило безопасность ему и Хеду. Я даже готов выдержать с ним спор по поводу этих призраков…
— Что же он скажет?
— Не знаю. Я вообще его больше не знаю.
Эта мысль, сама по себе горестная, коснулась его незаживших ран, но он постарался не показывать этого, лишь неохотно тронулся с места, намереваясь покинуть их высокое убежище.
— Пошли, я хочу поговорить с Дуаком.
Они нашли Дуака в большом зале, где он выслушивал жалобы земледельцев и посланцев анских владетелей на вконец распоясавшихся живых мертвецов. Когда зал наконец опустел и Моргон смог заговорить о своем деле, Дуак выслушал его с недоверием.
— Забирай, — сказал он. — Хоть всех. Только ты хорошо подумал? Моргон, смотри, они лишат Хед мира.
— Да нет же. Я объясню им, для чего везу их на Хед…
— Как? Как можно хоть что-то объяснить мертвецам, которые тешатся своими древними распрями на коровьих пастбищах и сельских рынках?
— Я просто предложу то, что им нужно. Противника для войны. Но, Дуак, как я объясню это твоему отцу?
— Моему отцу? — Дуак оглядел зал, затем поднял глаза к стропилам и заглянул в каждый из четырех темных углов. — Я его не вижу. Нигде. А когда увижу, он будет так занят, давая объяснения живым, что у него не останется времени пересчитывать своих мертвых. Сколько тебе нужно?
— Столько, сколько я смогу набрать из королей и воинов, которые не лишены хоть какой-то отзывчивости. Ведь им нужно будет понять Хед. Руд мог бы мне помочь… — Внезапно он осекся, а лицо Дуака вспыхнуло. — А где Руд? Я не видел его несколько дней.
— Его не было здесь как раз эти несколько дней. — Дуак прочистил горло. — Ты просто не замечал. А я, напротив, ждал, когда ты спросишь о нем. Я послал его искать Дета.
Моргон молчал. Имя Дета мысленно вернуло его на семь дней назад, и он будто опять стоял среди озера солнечного света, а тень его простерлась перед ним в бесконечность на потрескавшемся каменном полу.
— Дет, — прошептал он, снедаемый пронзительным двойственным чувством.
— Я повелел Руду доставить арфиста обратно в Ануйн. Я послал с ним четырнадцать вооруженных воинов. Ты дал арфисту уйти, но он по-прежнему должен держать ответ перед землеправителями Обитаемого Мира. Я решил заточить его здесь, пока Мастера из Кэйтнарда не смогут его допросить. Это не то, с чем я справился бы сам. — Он не без колебаний прикоснулся к Моргону. — Ты бы и не узнал, что он был здесь. Меня только удивляет, что Руд до сих пор не вернулся.
— А меня не удивляет, — заметил Моргон. — Не хотел бы я быть на месте Руда и пытаться доставить арфиста обратно в Ануйн. Дет всегда поступает так, как ему угодно.
— Судя по всему, так оно и есть.
— Руд никогда не сможет доставить его в Ануйн. Напрасно ты послал его в хаос трех уделов.
— Что же, — смиренно произнес Дуак, — ты знаешь арфиста лучше, чем я. А Руд погнался бы за ним и без моего приказа. Ему тоже нужны ответы.
— Этого Мастера Загадок не допрашивают с мечом в руке. Руду следовало бы быть умнее.
Моргон услышал в своем голосе грозные нотки. Несколько излишне резко отвернулся он от яркого света и сел возле одного из столов.
— Прости, — сокрушенно проговорил Дуак. — Прости. Тебе не нужно было этого знать.
— Нет, нужно. Я просто не хотел подумать. Не сейчас… — Он провел руками по роскошному золотому волокну дубовой доски и опять вспомнил Акрен с залитыми солнцем дубовыми стенами. — Я еду домой. — Слова отворили его сердце и наполнили сладкими воспоминаниями о Хеде. — Домой, Дуак. Мне нужны корабли. Торговые.
— Ты собираешься доставить туда мертвых по воде? — с изумлением спросила Рэдерле. — А они согласятся на это?
— А как еще они могут попасть на Хед? — спокойно заметил он. Затем, поразмыслив немного, разглядывая свое отражение на блестящей доске, продолжил: — Я не решусь взять тебя на тот же корабль, что и их. Поэтому мы… вместе поскачем сушей в Кэйтнард и встретим их там. Согласна?
— Ты хочешь опять ехать через Хел?
— Можно полететь, — предложил он, но Рэдерле покачала головой.
— Нет уж, лучше верхом.
Он всмотрелся в ее лицо, пораженный странной ноткой в голосе девушки.
— Тебе же не трудно обратиться вороной.
— Одной вороны на семью достаточно, — мрачно парировала она. — Моргон, Бри Корбетт сможет найти для тебя корабли. И матросов.