Я наклонил корпус немного вперёд, укоренился, и принял этот сокрушительный удар на окованное металлическими полосами древко глефы, поставленное перпендикулярно плоскости, в которой производилась атака. И если мой оппонент рассчитывал меня снести, то он просчитался. Я продолжал твёрдо стоять на ногах. Мало того, отшагнув в сторону и назад, я нанёс ему утяжелённой пяткой древка сильнейший удар в голову. Он отлетел и разлёгся на мостовой. Я решил, что играть в благородство, когда пятеро на одного, это просто непозволительно глупо, а потому, размахнувшись, как следует, опустил лезвие глефы ему на голову. Да, бил со всей дури, как выяснилось. Оно аж застряло в черепе. Пришлось упираться в труп ногой, и с натугой освобождать своё оружие.
Теперь остался только один вражина, самый главный. Я огляделся и увидел его, стоящим, привалившись к стеночке метрах в пятнадцати от меня. Уже с трудом переставляя ноги от охватившей меня усталости, я направился к нему, что бы подвести итоговую черту под нашей содержательной встречей. Этот гад смотрел на меня с многообещающей ухмылкой, явно замышляя какую-то пакость. Приблизившись на расстояние удара, я, было, сделал богатырский замах, а мой оппонент, в свою очередь, швырнул что-то небольшое себе под ноги.
Его фигура мгновенно исчезла в клубах густого, угольно-чёрного дыма, вырвавшегося, казалось, прямо из камней мостовой. Я ударил. Но глефа без какого-либо сопротивления прошла сквозь пласты этого странного дыма, не встретив на своём пути никаких препятствий, хотя этот убийца находился не в том состоянии, что бы резво отпрыгнуть. Но ладно, подождём. Я отошёл на пару шагов, и, настороженно оглядываясь по сторонам, стал дожидаться, пока эта дымовая завеса рассеется.
Когда ветер расшвырял последние чёрные клочья, перед моим взглядом предстала абсолютно пустая кишка переулка, уходящая в утренний туман. Мой оппонент бесследно исчез. Я ещё раз, для очистки совести, покрутил головой, осмотрел все доступные углы и ниши, и, убедившись в том, что тут никого живого нет, собрал с трупов налётчиков оружие, и с чувством выполненного долга повлёкся домой. Отдыхать.
Глава 21.1— Почему «Достопочтенный»?
Дом, милый дом. Смертельно уставший за время дежурства на стенах, и, вдобавок к этому, преодолевший отнюдь не простой путь домой, я, наконец-то, открыл калитку и ступил в тихий двор нашего особняка. И тут, откуда не возьмись, совершенно волшебным образом, у моих ног материализовались оба наших котика. Не сказать, что с момента своего появления у нас они сильно выросли. Но они стали заметно крепче и подвижнее. А, уж с каким энтузиазмом они начали тереться о мои натруженные ноги, этого словами не передать. Они явно стремились спровоцировать меня устроить им почесушки ушков и животиков тут же, не сходя с места. Я собрал всю свою силу воли, что бы не поддаться влиянию этих пушистых манипуляторов, и, стараясь не наступать на хвосты снующих под ногами питомцев, осторожно направился ко входу в здание.
Шагнув через порог и оказавшись в прохладном полумраке просторной прихожей, крикнул:
— Я дома!
И, буквально, через минуту, со стороны лестницы послышался торопливый шорох подошв, и мне на встречу выбежала Ануэн, раскрывающая объятия для обнимашек. Но на обнимашки магесса так и не отважилась. Вместо этого она критически меня оглядела с ног до головы и задала вопрос:
— Вам что, после дежурства и помыться не дают, такими вот кровавыми чучелками и отправляют по домам, через весь город? — она была явно неприятно удивлена моим внешним видом, — а что встречные обыватели скажут? Ведь на тебя глядя, многие придут к выводу, что монстры уже в городе…
— Ага, и я один из них? — улыбнулся я устало, — кстати, я очень рад тебя видеть. И да, кровь, к счастью, не моя.
— Это не может не радовать, — прокомментировала она, — и я тоже рада тебя видеть, но сильно опечалена тем, что лишена возможности тебя обнять, не вымазавшись в крови, — Ануэн бросила на меня осуждающий взгляд, — ладно, ванна готова, поэтому, ставь своё орудие убийства в угол, и марш мыться! — строго скомандовала она.
Ага, — подумал я, — ну кто я такой, что бы спорить с настолько очаровательной, и, к тому же, весьма решительной и суровой хозяйкой? Тем более, что о ванне я мечтал всю дорогу. Поэтому, скинул рюкзак с притороченной к нему связкой трофейного оружия в угол, туда же поставил глефу, рассчитывая привести её в порядок после принятия водных процедур, и безропотно проследовал за магессой, которая пошла по направлению к мыльне. Видимо, она решила, что мне дорогу лучше показать, а то, потеряюсь, заплутаю, и, ещё чего доброго, в результате так и останусь немытым, противным и липким.
В мыльне клубились облака пара, в ванне пузырилась пена, почти скрывая воду, интенсивно-розовую из-за растворённых в ней ароматических солей. Я скинул с себя заскорузлые, пропитанные кровью и потом, тряпки, кожаные доспехи, и с нескрываемым наслаждением погрузился в ласковые воды. Котики, следовавшие за мной всю дорогу, в ванну вслед за мной нырять не решились, и теперь наседали на Ануэн. Подруга моя, первоначально нацеливалась на то, что бы плюхнуться в кресло, и оттуда уже наблюдать, как я беззаботно плескаюсь. Но потом пересмотрела свои планы, решив, видимо, совершить сначала все действия, которые она считала необходимыми, а уж потом расслабляться.
Взяв мои заляпанные до невозможности доспехи и держа их на отлёте, чтобы случайно не испачкаться, она выкинула свою ношу за дверь мыльни. После чего крикнула Бям, чтобы та занялась чисткой и, если это необходимо, то и починкой этой амуниции. Вернулась, ногами запинала мою грязную одежду в дальний угол, где она могла дожидаться стирки, и, наконец, устроилась в кресле. Котята, увидев, что хозяйка, наконец, успокоилась, тут же забрались к ней на колени, подсовывая свои головы под её ладони, мол, гладь давай, не отлынивай. Она с улыбкой посмотрела, сначала на них, потом на меня, и, рассеяно почёсывая шерстяных вымогателей за круглыми ушками, произнесла:
— Ну, рассказывай.
И я начал свой длинный, обстоятельный рассказ о том, как нам было весело и интересно на городских стенах. Рассказал о всевозможных монстрах, с которыми мне удалось свести близкое знакомство. О нашем забавном десятнике, который, несмотря на свой, весьма комичный облик, является, несомненно, крепким профессионалом, и дело своё знает туго. О налёте чешуекрылых горгулий, случившемся под конец нашего дежурства. О том, как они взрывались, и тем самым даже после своей гибели умудрялись наносить урон защитникам города.
Ануэн слушала внимательно, в особо напряжённых местах повествования тихонько ахала и охала, в общем, показала себя, как заинтересованная и сопереживающая слушательница. Но, стоило мне только прервать свой рассказ, чтобы перевести дух, как она перешла к вопросам.
— А расскажи-ка мне, мил друг, откуда ты взял целую связку воронёных мечей? — этот вопрос она задала, хитро прищурившись, — неужели некоторые монстры Пустошей начали осваивать азы фехтования?
— Да нет, — ответил я, — этими штуками я уже в городе разжился. Трофеи, однако.
— Та-ак, а вот с этого места, будь добр, поподробнее, — потребовала разъяснений магесса, сразу ставшая собранной и серьёзной, — если это трофеи, то, значит, и бой был какой-то, ага?
И тут мне пришлось в красках и в лицах рассказывать о моей эпической битве с этими стрёмными парнями. Я и сам не заметил, как опять погрузился в пучину переживаний, и даже пару раз пытался выскочить из ванны, что бы наиболее достоверным образом продемонстрировать те телодвижения, которые вынужден был совершать в процессе драки, чем изрядно повеселил свою собеседницу.
— Ну, это всё здорово, — Ануэн наклонила голову и прищурилась, — а ты уверен, что они на тебя напали только потому, что с кем-то спутали?
— Безусловно, — уверенно ответил я, — они меня приняли за какого-то Эйниона Киу, даже, наверное, так, — уточняя, добавил я, — достопочтенного Эйниона Киу. Сколько себя помню, никто меня достопочтенным никогда не называл.
— Хорошо, — мягко улыбнулась Ануэн, — а теперь скажи-ка мне, а сколько ты себя помнишь?
Не стану врать, этот вопрос поставил меня в тупик. Я же, действительно, помнил себя только три неполных года. И всё, что предшествовало моменту достижения мною шестнадцатилетнего возраста в этом мире, скрыто до сих пор непроницаемым покровом тайны. Глядя на мою озадаченную физиономию, магесса улыбнулась ещё шире и продолжила задавать свои каверзные вопросы:
— А ты, вообще-то, знаешь, по отношению к кому используется обращение «достопочтенный»?
— Нет, — я был не на шутку заинтригован, — а к кому так принято обращаться?
— Титул «достопочтенный» используется при обращении, — Ануэн подпустила в свой голос нудноватых интонаций, которые придали ей поразительное сходство с чопорной классной дамой, дающей уроки хороших манер, — к сыновьям и дочерям виконтов и баронов, а так же к младшим сыновьям графов. Так и ко мне обращались, когда я вращалась в аристократическом обществе, — она демонстративно задрала носик, типа вот какие мы, белая кость, голубая кровь, не то, что некоторые. И выглядело это так потешно, что я не удержался от смеха. И, судя по всему, веселье моё было очень заразительным, так как рот магессы самопроизвольно растянулся до ушей, и она тоже рассмеялась.
— То есть, ты хочешь сказать, что есть шанс, что эти ребята, которые имели что-то против достопочтенного Эйниона Киу, — начал я строить предположения, — вовсе и не ошибались, и я до своего шестнадцатилетия был «достопочтенным»?
Глава 21.2— Навести справки
— Это теперь не исключено, — подтвердила мой вывод подруга, — но, теперь было бы неплохо навести справки о том, кто такие эти Киу. А то я таких, что-то, и не припоминаю. Но я знаю только о тех аристократических семьях, которые проживают на территории королевства Кэим. Да и то, не обо всех, а только о самых заметных.