– Ты шутишь?
– Отнюдь. Ты глубоко заблуждаешься, если считаешь, что каждый, кто переступил порог «клуба», обязательно жаждет секса. Нет, по крайней мере, здесь – иные правила. Если у тебя есть свободный доступ, ты можешь приезжать сюда в любое время и…
– И?
– Просто коротать вечера.
– Хорошее времяпрепровождение для женщины средних лет: коротать вечера в публичном доме.
– А для чего ты здесь? Я не спрашивал, но теперь, извини, меня гложет любопытство. Парик, очки… К чему эта маскировка?
– Я ищу Лолу.
– И зачем же тебе понадобилась девушка с таким красивым именем?
– Допрос окончен, лучше скажи: кроме бара и гостиной на первом этаже есть еще помещения, где могут находиться девушки?
– На первом – нет. Там, – Виталий кивнул в сторону узкого коридорчика, – кабинет хозяйки. Свободные девицы тусуются в гостиной, ну, а на втором и третьем этажах… сама понимаешь – номера.
Катарина услышала несколько хлопков. В баре появилась красивая женщина в облегающем персиковом платье с глубоким разрезом до бедра.
Ее лицо показалось Копейкиной до боли знакомым.
Хлопнув в ладоши и дождавшись полной тишины, дама хорошо поставленным голосом объявила:
– Друзья, сегодня у нас праздник! Нашей Снежане, – быстрый взгляд на хрупкую блондиночку, – исполнилось двадцать пять лет.
Мужики загудели, девицы принялись выкрикивать поздравления.
– В честь этого всем присутствующим шампанское за счет заведения!
По бару прокатился хор радостных возгласов.
– Виталий, кто эта дама?
– Она – королева.
– Кто?
– Хозяйка дома – Марианна.
Копейкину начал душить кашель.
– Что с тобой?
– Обними меня, – Катка положила руку на плечо опешившего Виталия.
– Повтори.
– Умоляю: обними меня, она идет сюда!
Пребывая в полных непонятках, Виталий прижал к себе Катарину.
Марианна подошла к бармену.
– Алик, для Снежанки открой самое лучшее шампанское.
Катарина прижималась к Виталию, спиной чувствуя на себе взгляд Красницкой.
Марианна… Это же та самая Марианна, жена Иннокентия Эдуардовича! Только в тот раз Катку принимала в гостях пожилая седовласая дама с добродушным лицом и мелкими морщинками вокруг слегка раскосых глаз, а сейчас – перед ней красивая, роскошная, статная особа, настоящая мадам.
Косметика, парик и платье сделали свое дело, из милой пенсионерки Красницкая превратилась в женщину-вамп.
И тут же в Каткиной голове замелькал калейдоскоп мыслей. Мадам… владелица… хозяйка!
Вот! Точное попадание – хозяйка! Красницкая – хозяйка публичного дома, в котором работает Лола. Здесь же кормится и бритоголовый… Долорес охотилась за картиной Савелия, Долорес заманила Катку к Вадиму и подсыпала в ее чай наркотик. И, наконец, неделю тому назад бритоголовый затащил Копейкину в кабинет с огромным зеркалом. Тогда Катку быстро отпустили, но только сейчас, узнав, кто владеет заведением, она поняла, от кого поступил приказ. Зеркало… Наверняка то зеркало было с сюрпризом. С одной стороны – зеркальная поверхность, а с другой – стекло, через которое, как на ладони, видно все, что происходит в соседней комнате.
Поднявшись со стула, Катарина потащила Виталия в холл.
– Виталик, окажи мне услугу: отвлеки на пару секунд Марианну.
– С тобой не соскучишься! У вас с Розалией Станиславовной много общего.
– Ты согласился помочь. Значит, держи слово до конца.
– Да нет проблем, Марианну-то я отвлеку, только скажи, зачем?
– Иди, – Катка толкнула его в бок.
Как только он приблизился к мадам, Копейкина, стараясь не привлекать внимания к собственной персоне, прошмыгнула в узенький коридорчик.
В кабинете Марианны она увидела то самое стекло. Что и требовалось доказать.
– Значит, я сидела по ту сторону на стуле, а она пялилась на меня, восседая в кресле. Умно!
Стук каблуков за дверью застал ее врасплох. Катарина метнулась за вишневую гардину.
Секундой позже Марианна зашла в кабинет, села за стол, достала из верхнего ящика тоненькую папку и вооружилась ручкой.
Катка молила бога, чтобы не ожил ее мобильник. Если свекровь или Натка вздумают позвонить, то ей крышка.
Спустя тридцать минут заныл позвоночник, через час Копейкина не чувствовала ног.
Марианна продолжала сидеть в кресле. Пару раз она разговаривала по телефону, много курила и писала… писала… писала, чем приводила Копейкину в бешенство.
«Ну когда, когда она покинет кабинет? Сколько можно торчать за столом?»
Дверь открылась. На пороге возник накачанный парень.
Красницкая указала ему на стул и, прикурив очередную сигаретку, заговорила. Катарина изнывала от болей в позвоночнике, ей хотелось закричать в голос, а парочка, не подозревая, что в кабинете посторонние, продолжала вести беседу.
– У тебя все на мази? – спросила Красницкая, выпустив струйку дыма.
– Все наготове, ждем ваших распоряжений.
– В порту чисто?
– Обижаете, наш механизм сбоев не дает.
– Действовать нужно очень аккуратно, четко, а главное, быстро. Никаких форс-мажорных обстоятельств! Малейшая задержка, заминка или, не дай бог, оплошность будет стоить – в первую очередь тебе – жизни.
– Марианна, у нас все как в аптеке – точность феноменальная. В пятницу ночью мы в порту, на все про все – не больше двадцати минут. Погрузим товар, и поминай как звали. Зря не паникуйте. Холсты уже в тубах, тубы вставлены в бревна. Как в сказке: игла в яйце, яйцо в ларце…
– Меньше шуток, мне не до веселья.
Катка чуть не задохнулась. Холсты… он сказал – холсты?! Куда их переправляют?
Стоять без движения было невыносимо.
Парень вышел, Красницкая, откинувшись на спинку кресла, мечтательно закатила глаза к потолку.
В ногах закололо, Копейкина пошатнулась.
Дальнейшие события напоминали американский триллер.
Вскочив, Марианна дернула гардину. В следующее мгновение Катка лишилась очков и парика.
– Ты?! – Лицо Красницкой сделалось мертвенно-бледным.
Из ящика стола Марианна достала пистолет.
– Я тебя недооценила, – прошипела бывшая супруга Иннокентия. – Как долго ты греешь здесь уши?
– Достаточно долго, чтобы узнать о ваших замыслах!
– Мне не следовало оттягивать визит в особняк. Надо было в первую же ночь совершить налет. Но я до последнего считала, что смогу напугать вас до смерти, заставив покинуть Кешкин замок. Не вышло. Что ж… Ты – девка не промах. Жаль, что покинешь наш бренный мир раньше отведенного тебе срока.
Накинув на руку жакет, Марианна приказала:
– Двигай на выход.
– Я приехала не одна, вам…
– Я сказала, на выход!
Они вышли через черный ход. Красницкая подвела Катку к своему авто, заставила ее сесть на место водителя, а сама расположилась рядом и приказала:
– Заводи тачку.
– Что вы задумали?
– Включай зажигание! О моих планах ты узнаешь первой, только вот, думается, они придутся тебе не по душе.
Машина покинула территорию заведения.
– Куда мы едем? – несколько раз спрашивала Катка, ощущая, как дуло пистолета упирается в ее правый бок.
– Жми на газ! – кричала в ответ Красницкая.
Они мчались по пустынной ночной трассе со скоростью сто десять километров в час.
– Я должна пристегнуться!
Марианна хрипло рассмеялась:
– Страшно? Это хорошо. Страх тебе не повредит.
– Пожалуйста, я должна!
Позволив ей сбавить скорость, Красницкая с усмешкой наблюдала, как Катка перекидывала через плечо ремень безопасности. Машина понеслась вперед.
Марианна смотрела в лобовое стекло, изредка бросая ехидные взгляды на профиль Копейкиной.
Катка поняла – пора совершить героический поступок. Пора… Или сейчас, или никогда!
Приготовившись, она напряглась всем телом и резко затормозила. Послышался резкий визг шин. Катарина ударилась лбом о руль. Удар был несильным, но весьма ощутимым.
Марианне повезло меньше. Наплевав на ремень безопасности, Красницкая в кровь расшибла голову, мгновенно потеряв сознание.
Катка схватила сотовый.
Весь следующий день Копейкина общалась с людьми из органов, прокуратуры и ФСБ. Снова и снова она повторяла свою историю, уже набившую ей оскомину. И практически через каждые пять минут Катка выкрикивала:
– В пятницу ночью холсты привезут в порт… в порт… Вы должны им помешать!
В больнице полным ходом шел допрос Красницкой. Главным образом, ее показания сводились к полному отрицанию всего происходящего – она ни в чем не виновата, ее подставили.
А в это же самое время на другом конце города прижатая к стенке Лола Щипцова писала чистосердечное признание.
Деяниям Красницкой был положен конец.
Но прежде чем завершить повествование, необходимо пролить свет на многие моменты, которые доселе оставались в тени.
Итак…
ГЛАВА 15
В шестьдесят третьем году в деревеньку, именовавшуюся в ту пору Прохоровка, из Свердловска приехал Николай Федорович Скорняков – наследник Федора Кубышкина. Вместе с пенсионером обживать новое место прибыли невестка Татьяна и две внучки: двадцатилетняя Мария и восемнадцатилетняя Света.
И если Светлане, домашней девочке, беспрекословно прислушивающейся к советам и наставлениям матери и деда, Прохоровка пришлась по душе, то своевольной, настырной и не в меру избалованной Маше данная глушь показалась настоящим адом. Не желая прозябать в бедности, Мария, не прожив в деревне и года, подалась в Москву.
Родственники были забыты. У Марии началась новая, более интересная и насыщенная жизнь. Она встретила парня, влюбилась и вскоре превратилась в законную супругу коренного москвича.
Жили молодые вместе с родителями супруга в просторной трешке. Маша ощущала себя королевой, которой для полного счастья не хватает красивого имени. Маш на свете много, пожалуй, даже слишком, а вот, например, Марианн… Через какое-то время в паспорте значилось: Марианна Олеговна.
После замужества Марианна напрочь забыла дорогу в Прохоровку. Теперь она училась в медицинском, и от осознания того, что скоро она станет врачом, девушка ходила по улицам с гордо поднятой головой. Она не приехала в деревню даже в семьдесят девятом, когда скоропостижно скончалась ее мать.