— Легко сказать, собраться с мыслями, — отозвался Хэнк. Он подошел к окну, посмотрел минуту на ночной город, а затем, отвернувшись от окна, добавил: — Как раз вот это я и не в состоянии сейчас сделать.
— Тихо! — оборвала его Маргарет. — Он снова заговорил.
Она наклонилась вперед, нервно перебирая пальцами и широко распахнув глаза, будто намереваясь вытащить обладателя ехидного голоса из радиоприемника на свет Божий.
— Разумеется, — сказал голос хозяина, — среди вас могут оказаться и такие, кого я недооценил.
— Звучит обнадеживающе, — с неверием в голосе сказал Питер.
— Возможно, — продолжал голос, — среди вас найдутся и такие, у кого не одна, а несколько тайных слабостей. Возможно также, что кто-то из вашей компании не обладает той силой, которой я его наделил в своем воображении. Я не хочу портить наше развлечение, допустив, чтобы такой гость мешал нашей сегодняшней игре. Те, кому не хватает смелости и безрассудной любви к приключениям, чтобы играть в нашу игру с весельем и прилежностью, недостойны быть моими противниками. Поэтому, если кто-либо из вас не желает играть со мной, неволить его я не стану.
— Слава Богу, — сказал Тим.
— Может быть, это и в самом деле окажется забавным, — с отчаянием сказала Маргарет.
— Не уверена, — возразила Джин. — Не нужно забывать о мертвеце, который лежит в патио.
— Для таких людей, — вкрадчиво сказал голос, — я предусмотрел весьма простой выход. Если вы заглянете на третью полку настенного шкафа в буфетной, то среди бутылочек с соусами и приправами вы увидите там серебряный флакон. Содержимое этого флакона — синильная кислота.
— Очень мило, — чуть слышно произнес Питер.
— Таким образом, если кому-то из вас недостает смелости, чтобы принять участие в нашей игре, выходом для него может быть простое, обыкновенное, банальное самоубийство.
— О, Боже! — вздрогнул Хэнк.
— Когда речь заходит о рекламе флаконов с синильной кислотой, — почти весело сказала Сильвия, — я не боюсь. У меня хватит ума не прикасаться к ним.
— Итак, — произнес голос хозяина, — я сказал вам все, что хотел. Вы можете мне полностью доверять. Прошу вас без всяких опасений угощаться всем, что есть в доме. Кроме яда, о котором я только что сказал, других ядов здесь нет. Не будет и никаких мошеннических трюков. Однако время не ждет: уже одиннадцатый час.
Все невольно посмотрели на настенные часы. Черные стрелки на их серебристом циферблате показывали двадцать две минуты одиннадцатого. Казалось, что не два часа, а целая вечность прошла с тех пор, как Сильвия взглянула на свой кроваво-красный бокал и содрогнулась. Даже комната казалась теперь необыкновенно тесной для восьмерых вполне здравомыслящих мужчин и женщин, вынужденных вступить в схватку с безумием. И как удар бича, прозвучала следующая фраза, произнесенная голосом-призраком:
— Прежде чем часы пробьют одиннадцать, один из вас, только один из вас, друзья мои, умрет.
— Боже мой! — обмяк Джейсон Осгуд. Лицо его еще более посерело.
— И первым из вас умрет тот, — сказал голос хозяина, — кто меньше всех заслуживает того, чтобы жить.
Голос умолк. В комнате воцарилась мрачная, грозная тишина.
Эту тишину нарушил доктор Рид, который поднялся с кресла и отправился за сигаретой.
— Весь ужас в том, — сказал он, чиркнув спичкой, — что мы оказались заперты здесь и теперь просто вынуждены быть свидетелями происходящего. Я предлагаю вместе подумать о том, как нам отсюда вырваться.
— Что касается меня, — сказал Тим Слеймон, — я вот-вот вообще потеряю всякую способность думать.
— Тим, пожалуйста, не надо! — умоляюще обратилась к нему Сильвия. — Что бы там ни было, нам нельзя впадать в панику. Ведь должен же быть какой-то выход.
Хэнк посмотрел на затянутую в белый атлас фигуру Сильвии, на аккуратные волны ее золотистых волос и на ее белые руки, спокойно лежавшие у нее на коленях.
— Сильвия, — сказал он с благоговением, — ты просто чудо. Имей я такое же самообладание, мне больше нечего было бы желать.
Она улыбнулась:
— Спасибо, Хэнк.
Питер поднялся и постоял минуту возле радиоприемника, задумчиво глядя на него, затем резко обернулся.
— Прежде всего, — сказал он, — нам следует ответить на вопрос: кто из нас меньше всех заслуживает того, чтобы жить.
Глава пятая
Джейсон Осгуд вышел на середину комнаты. Ее черно-серебристый интерьер, который два часа тому назад представлялся олицетворением бурной и энергичной современной жизни, теперь наводил на мысль о гробах и распятиях.
— Подождите! — воскликнул Осгуд и оглядел всех присутствующих. — «Тот, кто меньше всех заслуживает того, чтобы жить», — процитировал он слова хозяина, и на мгновение взгляд его поочередно задержался на каждом из испуганных гостей — так, будто он пытался выбрать среди них жертву. Затем, как обычно бывало на совещаниях, которые он проводил у себя в кабинете, Осгуд энергично потер руки. — Мы сойдем с ума, если будем говорить только об этом. — Его решительный вид приободрил всех остальных. — Сейчас самое главное для нас вот что: если мы не перехитрим этого помешанного, никто из нас не доживет до утра. Поэтому, чтобы выбраться отсюда, нам необходимо проанализировать ситуацию с такой же логичностью, с какой все это было спланировано.
— Конечно, — устало сказал Хэнк, — вы совершенно правы. Но у меня сейчас что-то плохо с логикой.
— Разумеется. — Осгуд снова потер руки. — Все мы сейчас далеко не в лучшей форме. Однако, по-моему, не будет преувеличением сказать, что мне уже не раз приходилось сталкиваться с критическими ситуациями и с успехом находить из них выход. Возможно, и сейчас мне удастся всем нам помочь.
— Будем надеяться, что удастся, — со вздохом сказал Хэнк. — Я готов следовать любым вашим указаниям.
Сильвия тяжело вздохнула:
— Думаю, мы все готовы делать то, что он скажет. Ведь Джейсон знает лучше, чем любой из нас, как поступать, попав в переделку. И потом, судя по всему, он хотя бы не потерял голову.
— Ну, вот и хорошо. Очевидно, прежде всего мы должны определить, из чего нам следует исходить при решении этой проблемы.
— Наверное, из того, что мы стоим на краю могилы, — вполголоса заметил Питер.
— Сейчас не время для шуток, — строго одернул его Осгуд.
— Абсолютно не время, — подтвердил Хэнк. — Я весь на нервах.
— Итак, — продолжал Осгуд, — мы очутились здесь в ловушке, и некий бестелесный голос сообщил нам, что не пройдет и часа, как один из нас погибнет, а за ним и все остальные. Чтобы выйти отсюда живыми, мы должны одержать верх над дьявольски изощренным умом.
— Совершенно верно, — откликнулся доктор Рид, поднимая голову. В следующую минуту, однако, он снова опустил взгляд на ковер и опять погрузился в свои мысли.
— После всего, что мы услышали, — продолжил Осгуд свои рассуждения, — я полагаю, ни один из нас не решится покинуть это помещение. Разумеется, этот маньяк мог и солгать нам; не исключено, что мы можем открыть наружную дверь и выйти отсюда с такой же легкостью, с какой Хокинс открыл ее, когда впускал нас сюда. Однако едва ли кто-нибудь из нас попробует рискнуть это сделать. Я бы не стал и не хочу никого просить об этом. Итак, в первую очередь возникает вопрос: а одни ли мы здесь? Я считаю, что этих бедняг, которые находятся без сознания на кухне, можно не принимать в расчет. Вполне возможно, что они сами себя усыпили, чтобы уйти от подозрений, но даже в этом случае они всего лишь второстепенные сообщники. Тот же человек, который намеревается лишить нас жизни, в настоящий момент бодрствует. Если мы здесь не одни, если человек, который именует себя хозяином, находится здесь, значит, его можно найти. Если же он и в самом деле говорит с нами откуда-то издалека, это означает, что здесь должно быть множество смертельных ловушек, рассчитанных на то, чтобы мы в них один за другим угодили на протяжении нынешней ночи. Поэтому я предлагаю все здесь осмотреть самым тщательным образом.
— Если, конечно, у нас хватит смелости, — добавил Питер.
— Верно, — сказал Хэнк, криво улыбнувшись. — Можете считать это недостатком мужества с моей стороны, но я буду все осматривать с величайшей осторожностью.
— Конечно, конечно, — торопливо согласился Осгуд. — Но, по-моему, нам нужно обойти все помещения и посмотреть, нет ли где-нибудь тайника или чего-нибудь подозрительного.
Все нервно слушали его. Между тем небольшие часы на стене секунда за секундой отсчитывали время, оставшееся в их распоряжении.
— Мы уже потеряли десять минут, — нетерпеливо сказал Осгуд. — Давайте начинать.
— Я готов, — сказал Хэнк, поднимаясь с кресла. — Вы разделите нас на группы или каждый пойдет куда пожелает?
— Я поделю вас на группы. — Осгуд окинул всех внимательным взглядом. Каждый из гостей неподвижно сидел на кончике своего кресла, глядя на остальных с плохо скрываемым недоверием. Сейчас все было подчинено древнему инстинкту самосохранения, и в комнате все явственнее ощущалась атмосфера всеобщей враждебности.
— Послушайте! — резко сказал Осгуд. — Мы должны быть честными друг с другом. Этот голос-призрак — пока единственное, с чем нам нужно бороться. Возможно, он рассчитывает на то, что мы все перессоримся между собой и таким образом станем для него легкой добычей. Тот из нас, кто откажется помогать остальным из-за своей подозрительности или из-за того, что его собственная безопасность ему дороже, чем безопасность остальных, тем самым поставит под удар и свою жизнь, и жизнь каждого из нас.
Он увидел, что его слова возымели действие. Все внимательно его слушали. Сейчас Осгуд был намного спокойнее, чем еще несколько минут назад. Сейчас он был человеком действия, тем самым лидером, к мнению которого прислушивались во всех банках города.
— Тим Слеймон сказал за ужином, что каждый из нас недолюбливает кого-то другого. Мы должны забыть об этом. Нам нужно объединиться. — Он подошел к двери в спальню и открыл ее. — Сильвия и Джин, вы осмотрите спальню и ванную комнату.