— Я даже надеюсь, что это предотвратит возможный вред, — сказал мистер Эмберли на прощание.
Он вышел из отделения полиции и, сев в машину, поехал через рыночную площадь, держа путь в «Грейторн». Однако ему пришлось остановиться, так как с тротуара его неожиданно окликнула Ширли Браун. Он с готовностью подрулил к ней. Дрожащим от негодования голосом она сказала, что хочет поговорить с ним. Он шутливо ответил, что это для него приятный сюрприз.
Ширли не приняла шутки. Ее глаза горели бешенством. От волнения она немного заикалась, спрашивая, по его ли указанию переодетый полицейский следит за ее братом! Бесполезно отрицать. В ответ Эмберли рассмеялся. Она обвинила его в двурушничестве: просил довериться ему и тут же устроил слежку за Марком. «И дураку видно, — говорила она, — что вы полицейский. Как вы смеете! Не желаю больше видеть вас!»
Высказав это, она резко повернулась на каблуках и зашагала прочь, в ярости чувствуя, что он смеется ей вслед.
На следующий день мистера Эмберли вновь посетил явно встревоженный начальник полиции. Опасаясь, как бы чего не случилось, он решил, что следует повидаться с Эмберли. Мистер Эмберли, пребывавший в несвойственном ему раздражении, посоветовал полковнику радоваться, что ничего не случилось, а когда полковник, сильно волнуясь, рискнул спросить, что он имеет в виду, мистер Эмберли зажал в зубах трубку, заложил руки в карманы серых фланелевых брюк и начал расхаживать по комнате, не удостаивая собеседника ответом. После того как полковник повторил вопрос, Эмберли сказал, что, пока не получит ответа на отправленную им телеграмму, ему нечего сообщить.
Ответ на телеграмму пришел в тот же вечер около десяти часов. Дворецкий принес его в гостиную, где Эмберли слушал рассуждения сэра Хэмфри на тему о заповедных угодьях. Сэр Хэмфри, ничуть не интересуясь убийствами в своем округе, испытывал справедливое негодование из-за того, что в этом же округе появились браконьеры. Он рассказывал Эмберли, что думает по этому поводу его сторож и что в связи с этим предполагает делать старик Клитероу-Уилльямс, а также поведал о том, что прошлым утром в пять часов он сам слышал выстрел, а затем сообщил, что намерен поговорить с Фаунтином о его старшем стороже, об этом ничего не смыслящем осле, ленящемся сделать лишний шаг. Эмберли рассеянно отвечал ему, раскладывая при этом сложный пасьянс.
Когда принесли телеграмму, Эмберли сгреб все карты в кучу и, не дожидаясь конца монолога, отправился ее расшифровывать.
Фелисити, сгорая от любопытства, вошла в его комнату и спросила, имеет ли телеграмма отношение к убийству Доусона. Не взглянув на нее, Эмберли ответил, что не имеет. Фелисити была разочарована.
— Так или иначе, — сказала она, — ты, кажется, доволен полученным сообщением.
— Я всегда доволен, когда мои логические построения подтверждаются, — ответил Эмберли. Он встал и взглянул на наручные часы. — Должен покинуть тебя, любовь моя. Скоро вернусь.
Он прошел вокруг дома к гаражу и, взяв свою машину, уже во второй раз за этот день поехал в отделение полиции Верхнего Неттлфолда. В момент его приезда сержант сдавал дежурство, но, увидев Эмберли, с готовностью вернулся в свой маленький кабинет.
— Это касается Марка Брауна, — не тратя лишних слов, сказал Эмберли. — Инспектор склонен недооценивать важность наблюдения за ним, и мне кажется, что его пренебрежительное отношение передалось констеблю Такеру. Имейте в виду, сержант. Абсолютно необходимо, чтобы с Брауна не спускали глаз. Назначьте человека, чтобы подменить Такера ночью. Ответственность я беру на себя.
— У меня нет ни одного свободного полицейского, сэр, но если вы говорите, что это нужно, то я сам сделаю это. Вот так. Да, что вы хотите? — произнес сержант.
Последняя фраза была обращена к дежурному констеблю, который, спеша, вошел в кабинет.
— Это Такер, сержант. То есть не совсем он, но по телефону передали срочное сообщение. Он просит, чтобы вы немедленно выехали. Это на Коллингхерстской дороге.
— Так что же там произошло? — спросил сержант. — Говори скорей!
— Тот молодой парень, за которым он следил, сержант; он был пьян и свалился в реку.
— Ну и что? Зачем из-за этого поднимать такой шум? — с раздражением сказал сержант. — Любой мог сообразить, что рано или поздно с ним должно было произойти нечто подобное. Но этот дурень Такер мог бы и не допустить этого.
— Этот парень мертв, сержант, — сказал констебль.
— Мертв? — У сержанта отвисла челюсть, он беспомощно посмотрел на мистера Эмберли.
Эмберли резко повернулся навстречу констеблю и на несколько мгновений застыл в неподвижности. Затем он достал портсигар и очень медленно извлек из него сигарету. Он встретился взглядом с сержантом, потом захлопнул портсигар и полез в карман за спичками.
Сержант в оцепенении смотрел на него. Мистер Эмберли зажег сигарету и бросил спичку в каминную решетку. Затянулся и посмотрел на констебля.
— Кто передал сообщение?
— Я не знаю его имя, сэр. Но он вел себя как джентльмен. Он сказал, что проезжал в машине мимо места происшествия, и Такер попросил его подъехать к ближайшему дому и связаться с нами.
— Понятно. Я подвезу вас туда, сержант.
Сержант встряхнулся.
— Да, сэр. Хармер, найдите Мейсона и Филпотса, пусть они вызовут машину «Скорой помощи».
Констебль вышел. Сержант встал и сказал, глядя на Эмберли:
— О господи, сэр! Вот почему вы попросили взять его под наблюдение. Вы ведь этого ожидали?
— Этого-то я и боялся. Проклятый кретин этот Такер.
Сержант понизил голос:
— Скажите, мистер Эмберли, это убийство?
Эмберли мрачно усмехнулся.
— Вы становитесь очень проницательным, не так ли? Можете не сомневаться, что присяжные вынесут заключение о смерти в результате несчастного случая. Вы готовы ехать?
Сержант молчал до тех пор, пока не сел в машину рядом с Эмберли. Тогда он сказал:
— Если это убийство, неужели вы допустите, чтобы оно осталось безнаказанным, сэр?
— Разве я сказал, что это убийство? — спросил Эмберли.
«Бентли» проехал насквозь через весь город и замедлил свой ход лишь у последних беспорядочно стоящих домов, расположенных в ложбине. Они въехали в облако тумана, который становился все гуще по мере того, как дорога приближалась к реке.
— Осторожно, сэр, — предостерег сержант. — В это время года здесь на глинистых почвах сплошные туманы.
— Я думаю, потихоньку можно двигаться сквозь туман.
Проехав немного дальше, они разглядели в тумане силуэт человека, махавшего им с обочины дороги. Эмберли подрулил к нему и остановился. Туман плыл клубами в ярких лучах автомобильных фар. Сквозь него едва просматривались очертания второго человека и тела, лежащего на земле вниз лицом.
Сержант вылез из машины с максимальной быстротой, которую допускала его комплекция.
— Это ты, Такер? Как это произошло?
Мистер Эмберли внезапно включил подвижную фару. Ее луч начал двигаться влево и остановился, дойдя до второго человека. Это был Коллинз, в одной насквозь мокрой рубашке.
— Как интересно! — сказал мистер Эмберли и вышел из автомобиля.
Сержант подошел к Коллинзу.
— Что вы тут делаете, милейший? — осведомился он.
Лицо камердинера было серым, на лбу выступил пот. Он казался обессиленным.
— Это он вытащил Брауна, — нехотя сообщил Такер.
— Когда я… когда я подошел, он пытался привести его в чувство. Мы старались, как могли, сержант. Но все было напрасно. Он был мертв.
— Да, но кое-что тебе все-таки придется объяснить, когда вернемся в полицию, — сказал сержант. Он посмотрел на Коллинза. — Что касается вас, то вам тоже придется пойти с нами и дать свои объяснения. Не спускай с него глаз, Такер.
Он повернулся в другую сторону и пошел к Эмберли, который стоял на коленях у тела Марка.
Голова Марка была повернута в сторону, руки вытянуты.
— Дайте свет, сержант, — сказал Эмберли, не поднимая головы.
Сержант достал из кармана фонарик. Эмберли взял его и направил луч на голову Марка, внимательно осматривая ее.
— Будьте добры, помогите мне перевернуть его.
Они перевернули безжизненное тело на спину. Глаза Марка были закрыты, челюсть немного отвисла. Эмберли бережным движением убрал с его лба мокрые волосы и поднес фонарик еще ближе. Через несколько секунд он выключил фонарик и встал.
— Никаких следов удара. Несчастный случай, сержант.
— Откуда здесь взялся Коллинз? — бормотал сержант. — Мы еще разберемся в этом.
— Думаю, что придется разобраться, — сказал Эмберли. Он вернулся к машине. — Коллинз, я вам рекомендую сесть в автомобиль и закутаться в этот коврик.
Говоря это, он сам сел в машину за руль и хмуро посмотрел вперед.
Сержант осведомился, обыскали ли Коллинза, и, выяснив, что нет, быстро обыскал его сам. Коллинз не проронил ни слова.
Затем сержант накрыл тело Марка, использовав для этого сброшенное пальто Такера, и встал рядом в ожидании машины «Скорой помощи». Такер начал, заикаясь, что-то объяснять, но сержант строго оборвал его:
— Все расскажешь в полиции.
На дороге было очень холодно. Туман создавал какую-то тяжелую промозглость. Камердинер на заднем сиденье автомобиля весь дрожал; его взгляд был прикован к мертвому телу. На мгновение он поднял глаза и посмотрел на сержанта.
— И что бы вы ни говорили, — немного погодя сказал сержант, обращаясь к Эмберли, — если человек похож на убийцу, то скорее всего он и есть убийца. Нырнул, чтобы спасти его? Как бы не так! Скорее, чтобы придушить его под водой. Я скажу вам, сэр, что, когда я поймал его взгляд, мне показалось, что это сам дьявол. Я не преувеличиваю.
Наконец подъехала машина «Скорой помощи». В нее погрузили тело Марка, накрытое покрывалом. Двое полицейских в машине «Скорой помощи» поехали на ней же обратно для сопровождения трупа в морг. Сержант снова сел в автомобиль Эмберли.
В полицию возвращались в полном молчании. По прибытии на место Коллинза в сопровождении полицейского послали переменить одежду, а Такер и Эмберли прошли с сержантом в его кабинет.