Отчет Такера о случившемся был неполным, поскольку он не находился непосредственно на месте происшествия. В соответствии с данными ему указаниями он в начале вечера проследовал за Марком до «Голубого дракона» и некоторое время ожидал его снаружи. Затем заглянул внутрь и удостоверился, что Марк, как обычно, сидит за столиком в углу, слишком пьяный для того, чтобы учинить какое-либо безобразие. Такер понял, что мистер Эмберли считает Брауна замешанным в убийстве Доусона, но сам подумал, что в таком состоянии Браун не очень-то нуждается в наблюдении. Кроме того, он никогда прежде не уходил до закрытия. Такер отошел на несколько шагов от «Голубого дракона», решив, что ничего плохого не случится, если он немного посидит в тепле и поболтает с хозяином соседнего кафе. Он возвратился на свой пост через несколько минут после закрытия «Голубого дракона» и обнаружил, что Марк уже ушел домой. Он последовал за ним не потому, что видел в этом много толку, но потому, что таковы были данные ему указания. Браун, видимо, ушел из «Голубого дракона» еще до закрытия, поскольку даже быстрым шагом Такер не мог его догнать. Когда он дошел до места, где дорога сворачивает к реке, то услышал зов на помощь. Он бросился вперед и прибежал на место происшествия как раз в тот момент, когда Коллинз, выглядевший совершенно обессиленным, вытащил тело Брауна на берег, положил его и начал делать искусственное дыхание. Такер сразу же присоединился к нему, и они работали не покладая рук, пытаясь вернуть юношу к жизни. Минут через десять Такер понял, что они уже опоздали, но Коллинз ругался и заставлял его продолжать. Коллинз говорил, что парень был под водой не настолько долго, чтобы утонуть, и они должны вернуть его к жизни. Однако им так и не удалось ничего добиться.
Такер остановил первую попавшуюся машину. Он не хотел оставлять Коллинза с телом и попросил владельца машины, мистера Джеррольда из Коллингхерста, позвонить в полицию и передать сообщение.
Такер честно рассказал все, что произошло, стараясь при этом не смотреть на мистера Эмберли. Он ожидал выговора и, оправдываясь, повторял, что инспектор не отдавал ему приказа не упускать Брауна из виду ни на минуту.
— Ты дурак, — сказал сержант и попросил привести Коллинза.
Коллинза снабдили одеждой, которая была ему немного велика, и дали глоток спиртного. Землистый оттенок с его лица исчез, а глаза, которые показались сержанту глазами убийцы, были, как всегда, холодны и невыразительны. Его рассказ о случившемся был весьма сдержанным. Он шел сзади Брауна на небольшом расстоянии от него и видел сквозь туман, как тот пошатывался. Молодой джентльмен казался очень пьяным, несколько раз спотыкался и явно не мог идти прямо. Его шаги были столь неуверенными, что Коллинз решил подойти к нему поближе, опасаясь как бы он не попал под автомобиль, водитель которого мог не заметить его в тумане. Кроме того, ему трудно было что-либо рассмотреть даже с фонариком в руке. Мистер Эмберли и сержант сами могли заметить, что туман был особенно густым в низине, где дорога спускается прямо к реке. Юноша, видимо, на этом месте сошел с дороги и споткнулся у самой кромки обрыва. Браун внезапно исчез из виду, и Коллинз тут же услышал, как он, падая, закричал. Затем раздался всплеск воды, и Коллинз сразу же побежал к тому месту, где в последний раз видел силуэт юноши. Он крикнул ему, но в ответ не донеслось ни звука. Зная, в каком состоянии был Марк, Коллинз испугался, что тот не сможет доплыть до берега. Он решил, что для спасения Марка ему нужно войти в воду, и сделал это, лишь немного задержавшись, чтобы снять пальто и ботинки. Он нырял и плавал, и ему казалось, что он в воде целую вечность. Он подумал, что молодой джентльмен сразу же пошел на дно. Если он и боролся за свою жизнь, то недолго, ибо, когда он, Коллинз, входил в воду, было тихо. Он уже почти отчаялся найти его, когда вдруг наткнулся на что-то под водой и, ухватившись, понял, что это рука человека. Он не слишком хороший пловец, и все же ему удалось вынести тело на берег и дотащить до дороги. Несколько раз он крикнул, зовя на помощь, так как сам уже обессилел и вряд ли смог бы сделать Марку искусственное дыхание. Тем не менее он делал все возможное до тех пор, пока не подошел констебль Такер, который стал ему помогать. Он уверен, что констебль подтвердит его рассказ.
Сержант слушал в скептическом молчании. Затем произнес:
— Так вот, значит, как оно получилось. А как вы оказались на Коллингхерстской дороге в такой поздний час?
Ответ поразил его.
— Я следовал за молодым джентльменом, — сказал Коллинз.
Сержант, который и так был уверен в этом, пришел в замешательство.
— Ах, вот как… Следовали за ним… — пробормотал он. — Но почему?
Коллинз бросил взгляд на Эмберли.
— Я хотел встретиться с молодым джентльменом в связи с очень неприятным случаем, который произошел в «Нортон Мэноре» три дня назад. Я полагаю, мистер Эмберли понимает, о чем я говорю.
— Не надо ссылаться на мистера Эмберли, — строго сказал сержант. — Что за неприятный случай?
Коллинз облизал губы.
— Дело в том, сержант, что мистер Браун, находясь под воздействием алкоголя, явился в «Мэнор» и, когда я открыл ему дверь, набросился на меня с угрозами, не все из которых были мне понятны. Он, видимо, принял меня за кого-то другого.
— Вот как? А почему вы так думаете?
— Я не могу представить себе, за что этот молодой джентльмен мог так ополчиться на меня.
— Вы с ним совершенно не были знакомы?
У Эмберли на лбу появилась еле заметная складка. Интонации сержанта были достаточно выразительными, чтобы насторожить Коллинза.
— Не скажу, что бы мы были знакомы с молодым джентльменом, сержант, — вкрадчивым голосом сказал Коллинз. — Я свое место знаю. Но однажды я встретил мистера Брауна в Верхнем Неттлфолде, когда он был немного под парами, и настроение у него по этому случаю было чрезвычайно дружелюбным. Причем до такой степени, что он настойчиво пытался подарить мне свой портсигар. Я полагаю, что это было результатом действия алкоголя. У мистера Брауна было впечатление, что он встретил своего друга. Я не смог ничего поделать — пришлось взять портсигар. Естественно, при первой же возможности я вернул его.
— Вы его послали мистеру Брауну?
— Нет, сержант, я сам отнес его в «Плющевой коттедж» и отдал молодому джентльмену, — спокойно ответил Коллинз.
Сержант красноречиво посмотрел на Эмберли.
— Мистер Браун, — продолжал Коллинз, — был в это время совершенно трезв и вел себя, как подобает джентльмену.
— Забавная история, как мне сдается, — сказал сержант. — Ну-с, продолжайте. Зачем ему понадобилось прийти к вам в «Мэнор»?
— Этого, сержант, я не знаю. И это очень обеспокоило меня, если можно так сказать. Дело в том, что молодой джентльмен пытался стрелять в меня, как вы, сэр, — он поклонился в сторону Эмберли, — очевидно, помните. Мистер Фаунтин, не желая быть жестоким к мистеру Брауну, который явно был в невменяемом состоянии, отпустил его. Однако мистер Браун допустил несколько выражений в мой адрес, которые остались для меня совершенно непонятными. Фактически он угрожал застрелить меня при первой же возможности.
— И поэтому вы решили ходить за ним по пятам, так, что ли? — саркастически усмехнулся сержант.
— Именно так, сержант. — Ничто не могло пошатнуть спокойного самообладания камердинера. — Очень неприятно сознавать, что некий молодой джентльмен находится в таком опасном заблуждении. Я подумал, что мне лучше всего попытаться встретиться с мистером Брауном и попробовать выяснить, что он в своем больном воображении имеет против меня. Конечно, мне не всегда предоставляется возможность уйти из «Мэнора», но сегодня вечером мистера Фаунтина не было дома. Он уехал в Лондон и собирался вернуться поздно. Поэтому я и смог отлучиться. Зная, так сказать, привычки мистера Брауна, я решил подождать его у «Голубого дракона». Опасаясь, как бы не получилось скандала на людях, я решил идти за ним до его дома и там спросить, чем я мог обидеть его. Дальше, сержант, все произошло так, как я уже рассказал.
Сержанту явно не понравилась рассказанная Коллинзом история, ни одному слову из которой он не поверил. Однако доказать ее ложность он пока не мог, равно как не мог обвинить Коллинза в том, что он столкнул Марка Брауна в реку. Из свидетельства Такера следовало, что Коллинз не только бросился в реку, чтобы спасти Марка, но что он, кроме того, отказывался прекратить попытки реанимировать Брауна, когда полицейский заявил, что их усилия бесполезны. Сержант посмотрел на Эмберли, желая получить от него подсказку, но Эмберли сам обратился с вопросом к Коллинзу:
— Скажите, когда вы шли за Брауном, не проезжала ли мимо какая-либо машина? Или, может быть, проходил кто-то?
Коллинз не задумываясь ответил, что никого не видел до тех пор, пока не появился мистер Джеррольд, которого остановил Такер.
Казалось, что этот ответ удовлетворил мистера Эмберли. Он подошел к камину и начал набивать свою трубку.
— Что ж, пожалуй, вы можете идти, — неохотно сказал сержант. — Но не думайте, что мне понравился ваш рассказ. Вовсе нет. Вот если бы вы могли представить свидетелей, которые подтвердили бы истинность ваших слов, тогда другое дело. Но пока все это — лишь ваши слова, а единственный человек, который мог бы подтвердить их или опровергнуть, утонул.
Коллинз медленно произнес:
— Я уверен, сержант, мисс Браун подтвердит, что у ее брата не было причин убить меня. Кроме тех случаев, о которых я рассказал, я никогда не виделся с этим молодым джентльменом.
— Можете не сомневаться, милейший, мы поговорим с мисс Браун, — заверил его сержант.
— Хорошо, сержант, я был бы рад этому, — кротко сказал Коллинз.
— И не забудьте, что вам придется явиться на судебное следствие, — сказал сержант и жестом руки показал Коллинзу, что он может идти.
Коллинз вышел вместе с констеблем Такером. Сержант сел на стул и посмотрел на мистера Эмберли.
— Итак, сэр, что вы обо всем этом думаете? — спросил он.