– Да–да, конечно. Иначе почему в квартире не найдено никаких материалов о ФБР? – воскликнула девушка.
– Вам известно, где могут быть эти материалы? Что удалось ему раздобыть?
– Нет. Моррис никогда не рассказывал мне о таких вещах.
– А что известно об этом мистеру Ярмеку? – спросил я.
– Не знаю. Думаю, что ничего.
– А как вы, мисс Хинклей, относитесь ко всему этому? Вы хотите, чтобы убийца Морриса Элтхауза был пойман независимо от того, кто он? Пойман и наказан?
– Конечно, хочу. Безусловно, хочу.
Я повернулся к миссис Элтхауз.
– И вы этого хотите? А знаете, я готов поспорить, что убийца никогда не будет пойман, если этим не займется Ниро Вульф. Возможно, вам известно, что мистер Вульф не выходит из дома, чтобы встречаться с людьми. Вам придется побывать у него – вам, мисс Хинклей и, если возможно, мистеру Ярмеку. Вы можете прийти сегодня в девять часов вечера?
– Зачем? – Миссис Элтхауз с силой стиснула пальцы. – Я не… Зачем это? Я не могу рассказать ему ничего нового.
– Как знать? Я сам часто считаю, что мне нечего ему сообщить, но быстро убеждаюсь, что ошибался. Даже если он только придет к выводу, что никто из вас ничего существенного ему сообщить не может, и это уже будет полезно. Вы придете?
– Я полагаю… – Она посмотрела на девушку, которая могла бы стать ее невесткой.
– Да, – заявила мисс Хинклей. – Приду.
Я готов был расцеловать ее, и, по–моему, это имело бы самое непосредственное отношение к делу.
– А вы можете привести мистера Ярмека?
– Попытаюсь.
– Превосходно. – Я встал. – Адрес имеется в телефонном справочнике. – Затем я обратился к миссис Элтхауз: – Должен вас предупредить, что ФБР ведет наблюдение за нашим домом и ваше посещение будет зарегистрировано. Если вас это не беспокоит, то мистера Вульфа и подавно. Он не против того, чтобы ФБР знало о расследовании убийства вашего сына. Итак, в девять?
Миссис Элтхауз ответила утвердительно, и я откланялся.
Горничная в прихожей пожелала подать мне пальто, и, чтобы не обидеть ее, я не воспротивился. По брошенному на меня взгляду швейцара, когда он открывал мне дверь, я понял, что привратник уже успел шепнуть ему о том, кто я по профессии. Не желая разочаровывать его, я бросил на него на прощание пронизывающий взгляд.
Направляясь в такси в другую часть города, я с горечью думал, что, если за мной следуют филеры (что было весьма вероятно), может быть, какая–то доля налогов, взимаемых с меня и Вульфа, уходит на содержание государственных служащих, которые без всякого приглашения составляют сейчас мне компанию.
Вульф только что спустился из оранжереи после своей ежедневной, от четырех до шести часов, сессии с орхидеями и уютно расположился в кресле с толстым томом «Сокровищ нашего языка». Вместо того чтобы, как всегда, войдя в кабинет, направиться к своему письменному столу, я на пороге дождался, пока Вульф посмотрит на меня, решительно показал пальцем вниз, повернулся и по лестнице сбежал в подвал. Здесь я зажег свет, подошел к бильярдному столу и присел на краешек. Две минуты, три, четыре… Наконец Вульф появился в дверях и, сердито глянув на меня, заявил:
– Я этого не потерплю.
– Ну что ж, будем переписываться.
– Фу! Во–первых, риск очень невелик. Во–вторых, мы можем использовать это в наших интересах. Ты можешь вставлять в беседу различные замечания и утверждения, на которые я не должен буду обращать внимания, если ты при этом поднимешь палец. Я буду делать то же самое. Конечно, никаких упоминаний мистера Кремера, этим мы рисковать не можем. Кроме того, в наших беседах мы должны исходить из того, что убийство Элтхауза – дело рук ФБР и мы намерены доказать это.
– Но в действительности мы этого не намерены делать.
– Конечно, нет. – И с этими словами Вульф повернулся и вышел.
Таким образом, он все же перехитрил меня. Однако, поднимаясь по лестнице, я должен был признать, что, несмотря на все свое упрямство, Вульф придумал совсем не плохую штуку. Если ФБР подслушивало наши разговоры в кабинете, во что я не верил, предложение Вульфа было не так уж дурно. Я вошел в кабинет, где Вульф уже расположился за письменным столом, и, когда я сел, он заметил:
– Ну–с?
Ему явно следовало бы при этом поднять палец, ибо обычно, когда я возвращаюсь откуда–нибудь после выполнения его поручения, он не тратит энергию на вопрос «Ну–с?», а лишь откладывает книгу или отставляет в сторону стакан с пивом, давая этим понять, что готов выслушать меня.
– Ваше предположение о том. что «Газетт», – начал я, подняв палец, – занимается расследованием убийства Элтхауза, исходя из вероятной виновности ФБР, оказалось никудышным. – Я опустил палец. – Никакой определенной версии у них нет. Лон Коэн дал мне возможность посмотреть газетные вырезки, затем мы побеседовали, и я записал различные имена и факты, которые могут быть нам полезны. – Я поднял палец. – Я перепечатаю их, как всегда, по пять долларов за страницу. – Я опустил палец. – Потом я позвонил миссис Айвене Элтхауз и сказал, что ее сына убили фэбээровцы. Она согласилась встретиться со мной, и я отправился к ней. Проживает она на десятом этаже на Парк–авеню, в районе восьмидесятых улиц, со всеми необходимыми в подобных случаях причиндалами. С картинами оказалось все в порядке. Описывать внешность миссис Элтхауз я не буду, вы увидите ее сами. Она цитирует Священное писание и Аристотеля. – Я поднял палец. – Я мог бы процитировать кое–что из Платона, но не могу придумать, в какой связи это сделать. – Я опустил палец. – По телефону я попросил ее пригласить Мэрией Хинклей, и она сказала, что мисс Хинклей скоро будет у нее. Миссис Элтхауз заметила, будто из моих слов по телефону поняла, что ее сын убит сотрудниками ФБР, и спросила, так ли это. Дальше мне придется изложить все дословно.
Я доложил ему все подробности, будучи уверен, что не рассказываю ничего такого, что не следовало бы знать ФБР. Вульф слушал с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, и все равно не увидел бы мой поднятый пален, в связи с чем я никаких вставок не делал. Как только я закончил, он засопел, открыл глаза и сказал:
– Плохо, когда известно, что искомая иголка находится в стоге сена. Но когда не знаешь даже этого…
Послышался звонок в дверь. Из вестибюля я увидел, что на крыльце стоит сотрудник ФБР. Я, конечно, не знал его в лицо, но это было очевидно: подходящий возраст, широкие плечи, соответствующее выражение на физиономии с квадратным подбородком, аккуратное темно–серое пальто. Не снимая цепочки, я приоткрыл дверь дюйма на два и спросил:
– Вам кого?
– Моя фамилия Квайл, – рыкнул он в щель. – Мне нужно видеть Ниро Вульфа.
– Повторите, пожалуйста, фамилию.
– Квайл, Тимоти Квайл!
– Мистер Вульф занят. Сейчас я доложу.
Я подошел к двери кабинета.
– Это одна из фамилий в моей записной книжке. Тимоти Квайл – старший редактор журнала «Тик–Ток». Тип героя. Ударил газетного репортера, который досаждал Мэриен Хинклей. Должно быть, сразу же после моего ухода она позвонила ему.
– Я не желаю его видеть.
– До обеда у нас еще полчаса. Вы что, посередине главы?
Вульф сердито взглянул на меня.
– Пригласи его.
Я возвратился к двери, снял цепочку и распахнул, дверь. Квайл вошел. Когда я закрыл дверь, он сообщил мне, что я Арчи Гудвин. Мне пришлось согласиться, .после чего я помог ему снять пальто и шляпу и провел в кабинет. Сделав по ковру три шага, он остановился, уставился на Вульфа и резко спросил:
– Вам сообщили мою фамилию?
– Да. Мистер Квайл.
Квайл подошел к письменному столу.
– Я друг мисс Мэриен Хинклей и хочу знать, какую игру вы затеяли. Я требую объяснения.
– Ба!
– Вам от меня так не отделаться! Что вы затеяли?
– Я люблю, когда глаза моего собеседника находятся на одном уровне с моими, – сказал Вульф. – Если вы намерены говорить со мной в повышенном тоне, мистер Гудвин сейчас же выведет вас вон. Если вы сядете вот в это кресло, измените свой тон и сообщите мне уважительную причину, по которой мне следует отчитываться перед вами, я готов вас выслушать.
Квайл открыл было рот, но тут же его закрыл. Он повернул голову, видимо, для того, чтобы еще раз взглянуть на меня и определить, справлюсь ли я с ним. Я не стал бы возражать, если бы он решил, что у меня не хватит сил для этого, так как после прошедших суток я с удовольствием воспользовался бы предлогом, чтобы вывихнуть руку еще кому–нибудь. Однако он отвернулся от меня, сел в кресло, обитое красной кожей, и, хмурясь, заявил Вульфу:
– Я кое–что знаю о вас. – Он сказал это более спокойно, но еще не в тоне светского разговора. – Знаю ваши методы. Если вы хотите сорвать куш с миссис Элтхауз – это ее дело, но вам не удастся ничего получить от мисс Хинклсй. Я не намерен…
– Арчи, – обернулся ко мне Вульф, – выведи его. Фриц откроет дверь. – Он нажал кнопку звонка.
Я подошел к креслу и остановился, посматривая на нашего героя. Появившемуся Фрицу Вульф приказал растворить дверь.
Положение Квайла было не из завидных. Я стоял перед ним и мог взять его на любой прием. Но и своему положению я завидовать не мог. Вытащить из мягкого кресла человека весом фунтов сто восемьдесят, если он как следует упрется, – целая проблема. Однако он сидел, не подобрав ноги под кресло. Я сделал вид, что хочу схватить его за плечи, а затем нырнул, вцепился ему в лодыжки, рванул и, повалив на спину, вытащил в вестибюль прежде, чем он начал сопротивляться. У входной двери я остановился, а Фриц прижал его руки к полу.
– Наше крыльцо обледенело, – сообщил я. – Я позволю вам встать и отдам пальто и шляпу, если вы уйдете подобру–поздорову. Я знаю больше всяких трюков, чем вы. Договорились?
– Да. Бандитская рожа!
– Моя фамилия Гудвин, но сейчас я не намерен открывать дискуссию. Отпусти его, Фриц.
Квайл встал. Фриц уже снял с вешалки пальто гостя, как вдруг Квайл сказал:
– Хочу вернуться в кабинет.
– Это невозможно. У вас плохие манеры.