—В чем дело?— с притворным беспокойством осведомился я.— Вы выглядите так, словно неделю не смыкали глаз.
—Просто устал немного,— проворчал он.— Слишком много забот, к тому же я совсем изголодался. А как мисс Роуэн?
—С ней все в порядке. Если помните, почти каждую неделю я посылал ей пару орхидей — из тех, что не продаются. Я сказал ей, что как только мы выпутаемся из этой передряги, цветочный ритуал возобновится, и зависит это только от нее. Женщины обожают, когда от них что-нибудь зависит.
Вульф хмыкнул.
—А я вот терпеть не могу, когда что-то зависит от них.— Он вздохнул.— Ничего не поделаешь. У меня в запасе только час. Принеси мне какие-нибудь духи мисс Роуэн.
Я подошел к двери, постучал, не удостоившись ответа, открыл, пересек следующую комнату, опять постучал и, услышав приглашение, вошел. Лили возлежала на диване с книгой в руке. Я изложил свою просьбу.
—Возьми «Персидскую гурию»,— порекомендовала она.— Пит от них без ума. Я душилась ими в тот памятный вечер.
Я взял духи с туалетного столика, возвратился в гостиную, прицелился с соответствующего расстояния и нажал на головку распылителя. Вульф зажмурил глаза и плотно сжал губы.
—Теперь с другой стороны,— предложил я елейным голосом.— А еще лучше…
Но он открыл глаза и так на меня посмотрел, что я осекся на полуслове. Потом поставил флакончик на стол и уселся.
Вульф взглянул на наручные часы.
—Я прочитал твой отчет о беседе с Рэкхемом. Как прошла встреча?
—Замечательно. Словно он репетировал ее вместе с нами.
—Расскажи подробнее.
Я повиновался. Приятно было снова ему докладывать. Я всегда старался излагать все таким образом, чтобы у него возникало как можно меньше вопросов или чтобы их вообще не было и, кажется, получилось недурно, хотя я так давно не практиковался.
Когда я закончил, он пробормотал:
—Вполне приемлемо. Черт бы побрал этот запах.
—Со временем он выветрится. Все-таки шестьдесят долларов за унцию.
—Кстати, о долларах. Ты еще не положил в банк деньги, полученные от Рэкхема?
—Нет. Они в сейфе.
—Оставь их пока там. Это деньги миссис Рэкхем, и, возможно, мы решим, что заработали их. Хотя никакие на свете деньги не компенсируют того, что я перенес за эти месяцы. Я даже думал…
Он внезапно умолк, склонил голову набок и посмотрел на меня, сузив глаза до щелочек.
—В чем дело?— резко спросил я.— Очередная гениальная затея?
—Мне вот что пришло в голову, Арчи. Август прошел. Риск будет минимальный. Позвони завтра мистеру Хаскинсу и закажи дюжину цыплят с черникой. Нет… две дюжины. Скажи, что это подарок для твоих друзей.
—Нет, сэр.
—Да. Завтра.
—Я же сказал — нет. Он мигом смекнет, для кого они предназначены. Господи, неужели желудок для вас важнее собственной головы? Не говоря уж о моей. Если вы появились на свет божий скупердяем, тут ничего не попишешь, но уж обуздать…
—Арчи,— голос прозвучал на две октавы выше и звенел от ярости,— уже почти пять месяцев… Посмотри, на кого я похож.
—Да, сэр.— Он, признаться, задел меня за живое.— Вы правы. Я прошу прощения. Но Хаскинсу звонить не стану. У вас была минутная слабость. Давайте поговорим на другую тему. Не меняются ли наши планы после того, как Рэкхем клюнул с первой же попытки?
—Скажи мистеру Хаскинсу, что я превратился в доходягу.
—Нет,— оборвал я его занудство.
Вульф сдался. Посидев еще немного с прикрытыми глазами, он испустил тяжкий вздох, скорее похожий на стон, содрогнулся и вернулся к мрачной действительности. Оставалось всего четверть часа, и мы потратили это время на анализ происходящего и разработку дальнейших планов. Стратегию решили не менять. Ровно в полночь он поднялся на ноги.
—Поблагодари за меня мисс Роуэн.
—Непременно. Она считает, что вы должны называть ее Лили.
—Не выходи сразу после меня.
—Хорошо. Тем более, что она злится и хочет закатить мне сцену.
Я прошел вперед и распахнул перед ним дверь. В этот миг Вульф спросил:
—Как называются эти духи?— его передернуло.
—«Персидская гурия».
—О Господи,— пробормотал он и ушел.
16
Владение собственным офисом позволило мне по-новому оценить некоторые преимущества быта, которыми я долго пользовался в доме Вульфа. Слежка за Рэкхемом продолжалась, так что воскресенье ничем не отличалось от обычных дней, и мне предстояло в привычное уже время быть в номере 1019 для того, чтобы отпечатать отчет, и на тот случай, если дежурному сыщику вдруг вздумается позвонить, чтобы выслушать совет. На балаган все это больше не походило, во всяком случае для меня. Хотя Рэкхем и знал, что мы сидим у него на хвосте, люди у меня подобрались настолько компетентные, особенно Саул, что, даже если Рэкхему и удалось бы от них улизнуть, мне не составило бы труда выяснить, что он с кем-то встречался. Собственно говоря, наблюдение сейчас велось лишь для того, чтобы поставить меня в известность о том, что объект и наш клиент встретились,— понимаю, что это получалось шиворот-навыворот, но меня вполне устраивало.
После того, как, не спеша отужинав в ресторане «Рустерман», где я никак не мог решить, знает ли Марко, что я заполучил назад свою прежнюю работу, я вернулся в 1019. У дверей меня подкарауливал Макс Кристи. Он казался слегка подавленным. Я глянул на циферблат наручных часов и сообщил ему, что он пришел рановато.
—Скверно, что ты работаешь в одиночку,— пожаловался Кристи.— Нужно, чтобы здесь кто-то дежурил. Я пытался дозвониться сюда еще два часа назад.
Отомкнув дверь и войдя внутрь, я оправдался, что лакомился говяжьим филе а ля Бернез, что, как мне казалось, должно было произвести на него впечатление. Но он, похоже, не слушал меня. Когда я отпер выдвижной ящик стола, достал отчет и протянул его Кристи, он засунул бумаги в карман, даже не взглянув на них.
Я приподнял брови.
—Тебя не интересует, что там написано?
—В машине прочитаю. Ты едешь со мной!
—Вот как? И куда?
—Пит Редер хочет с тобой потолковать.
—Что ж, я тут у себя и, как ты справедливо подметил, работаю в одиночку. Я должен сидеть здесь, черт побери.
Кристи набычился.
—Слушай, Гудвин, мне велено к четырем часам доставить тебя к Питу. Сейчас уже без пяти три. Я жду тебя почти полчаса. Едем! Спорить можешь по дороге.
Пока он сотрясал воздух, я стал препираться в удвоенном темпе, тянуть время, чтобы выяснить, что они затевают. Тоже было не слишком разумно. Я снова достал ключи, отомкнул нижний ящик, скинул пиджак, вытащил наплечную кобуру, нацепил ее и извернулся штопором, норовя дотянуться до застежки.
—Это для чего?..— полюбопытствовал Кристи.
—Привычка,— перебил я.— Однажды я вышел из дома, позабыв ее, а в лифте какой-то хам наступил мне на мозоль. Пришлось перерезать ему глотку. Если мы и впрямь торопимся, то я готов.
Мы вышли. Внизу, у тротуара, как я мимоходом подметил (тоже привычка), нас поджидал темно-синий «олдсмобиль», седан пятидесятого года выпуска, за рулем которого сидел жизнерадостный на вид молокосос с широким ртом и без шляпы. Когда мы с Кристи залезли на заднее сиденье, юнец с любопытством посмотрел на меня, по ничего не сказал. Как только дверца захлопнулась, мотор взревел и седан рванулся с места.
«Олдсмобиль» пятидесятого года — единственная машина из имеющихся в свободной продаже, которая способна выжимать более ста десяти миль, мы же тащились со скоростью вдвое меньшей по Вестсайдскому шоссе, затем вдоль Сомилл-Ривер и по Тейконик-стейт. Юнец оказался осмотрительным, умелым и аккуратным водителем. По дороге мы почти не общались. Когда Кристи достал из кармана отчет и принялся его изучать, я сперва ощутил облегчение, поскольку вряд ли их интересовали бы последние слова приговоренного к смерти, но потом, пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что это вовсе ничего не значит, так как Кристи может искать дополнительные улики для обвинения против меня. Сделалось не по себе.
Стоял прекрасный, не слишком жаркий солнечный день, и все вокруг казалось очень привлекательным. Я не терял, однако, надежды увидеть еще немало таких деньков, неважно где — в городе или в деревне, хотя предпочел бы город. Предместья выглядели необычайно прелестно, почему особенно и резанул слух окрик Кристи, прозвучавший как удар хлыста в тот миг, когда мы ехали по шоссе Тейконик-стейт в нескольких милях к северу от Хоторн Серкл.
—Ложись на пол, лицом вниз!— приказал он.
—Имей совесть!— взмолился я.— Я же любуюсь пейзажем.
—Я буду описывать его,— съехидничал Кристи.— Или остановимся поболтать?
—А сколько у нас для этого времени?
—Нисколько,— усмехнулся Кристи.
—Ладно, подвинь лапы.
Откровенно говоря, я был рад повиноваться. Все развивалось по логическим канонам. Будь это моя последняя поездка, мне не довелось бы больше увидеть эту дорогу, а в таком случае не все ли равно, если бы я и запомнил, куда мы свернули и в какую сторону поехали дальше? Видно, имелась еще некая надежда, что мне как-нибудь доведется пропутешествовать по этому маршруту, причем без провожатых, в противном случае ни к чему было ломать комедию. Так что, когда я, барахтаясь и извиваясь как уж, принял, наконец, требуемое положение, едва не проткнув локтем щеку, худшее, что я ощутил, была потеря достоинства. Я услышал, как водитель что-то спросил у Кристи, а тот в ответ буркнул нечто нечленораздельное.
Смотреть на часы законом не воспрещалось. По моим подсчетам, я играл в прятки вот уже больше шестнадцати минут, причем машина то замедляла ход, то убыстряла, потом сворачивала налево, затем направо, и, наконец, остановилась. До моих ушей донесся незнакомый голос, а потом закрылась тяжелая дверь.
—Не двигайся!— бросил Кристи. Он по-прежнему возвышался надо мной.— Прибыли раньше указанного времени.
—Надоело дышать пылью,— пожаловался я.
—Все же лучше, чем вообще не дышать,— пошутил незнакомый голос и гнусно захохотал.
—У него пистолет,