Выполнить заказ я не мог. Отказаться от выполнения тоже. Оставалось сделать так, чтобы и заказ был выполнен, и заказчик не получил ничего, кроме заслуженной смерти. Такой компромисс более или менее устроили бы и моих рекламодателей и совесть. Так что оставался сущий пустяк: ответить на вопрос «как?». Когда я нашел ответ, часы показывали пятнадцать минут девятого утра. Выключив ноутбук, я как был в одежде завалился в кровать.
Вырубился я мгновенно, а когда проснулся, часы показывали что-то около четырех дня. Нельзя сказать, чтобы я выспался, но спать дальше было нельзя – ждал заказ, который я должен был выполнить еще вчера. Чтобы прийти в норму, я приготовил и выпил чашку крепчайшего кофе. Благо, кофе у меня был, что надо.
В принципе, я не настолько кофейный гурман, чтобы знать, какими должны быть все тонкости вкуса и аромата кофе. Так что мой «хороший кофе» какому-то знатоку мог вполне показаться ерундой. Меня же его вкус даже при цене теперь уже в 900 рублей за 250 грамм вполне устраивал, а действие на организм он оказывал просто великолепное. Если, после какой-нибудь дешевки, у меня тяжелела голова, поднималось давление и глаза лезли из орбит, то от этого кофе голова становилась свежей, мысли ясными, а тело готовым к работе.
Выпив кофе, я приступил к выполнению заказа.
С тех пор, как я понял, что на самом деле от меня требовалось нанимателям и заказчикам, я как-то автоматически перестал заботиться о стиле своих работ. Зачем, если литературность, если такая вообще имела когда-то место, все равно никому не была нужна. От меня требовалось руководство к действию. Простое, четкое и понятное. А то, что я перескакиваю при этом с одного времени на другое, леплю одно на другое совершенно неудобоваримые слова, как Солженицын, путаюсь в запятых, или совершаю какие-нибудь еще непростительные грехи с точки зрения фетишистов словесности, моим заказчикам было до фонаря.
А так как вылизывание текста с целью доведения его до максимально читабельного варианта требовало времени и усилий, я начал сдавать свои работы со всеми их шероховатостями. И зря. Научившись плохо писать, я разучился писать хорошо.
Кстати, именно поэтому, когда дома делаешь ремонт, нельзя нанимать на работу тех, кто привык халтурить. Решив для себя однажды, что перекос меньше тридцати градусов – норма, такие мастера по-другому попросту уже не смогут работать.
Работу я выполнил меньше, чем через час. Теперь оставалось самое сложное. Надо было направить парня на путь истинный, но так, чтобы не попасть в переделку самому и не подставить Алину. Лучшим вариантом, конечно же, было бы мое исключительно дистанционное участие в виде написания сценария поведения парня, вот только таких решений я не находил. В конце концов я сумел свести свое участие к одному телефонному звонку. Насколько я мог видеть, звонок этот со мной никто не попытается связывать, а это было главным. Теперь надо было придумать слова, которые заставили бы парня поступить именно так, как я скажу.
На написание этого диалога у меня ушло больше суток.
Теперь оставалось придумать, как оказаться в нужном месте в нужное время, ну да это уже были мелочи.
Я был готов к этой маленькой войне, и понимание этого наполняло меня азартом охотника, отправляющегося выслеживать особо редкую и осторожную добычу. Моей же добычей был не тот парень и даже не лучший друг его отца, а сама система, те силы, которые определяли мое положение в этой жизни, мои возможности и степени свободы. А это была хитрая, коварная и чертовски опасная дичь. Можно сказать, что я вышел на охоту если не на самого господа-бога, то как минимум на его представителя на Земле.
Новая Глава
– А давай поедем куда-нибудь развеемся? – Предложил я Алине, чувствуя себя дурацкой пародией на Штирлица. Причем даже не на того, что в «Мгновениях», а на героя Аса и Бегемотова. Наверно я был красным, так как лицо у меня горело.
Алина вернулась из командировки под утро.
– Я злая и голодная, – были ее первые слова.
Однако по ней было видно, что, несмотря на сильную усталость, она была довольна.
Пока она принимала душ, я быстро поджарил яичницу…
После трапезы мы отправились спать. Просто спать. Проснулись мы уже после полудня. Позавтракали овсянкой, а потом я и пригласил ее развеяться. Через четыре часа двадцать три минуты мне надо было позвонить Егору – тому парню, которому я пытался помочь. И позвонить надо было чуть ли не с точностью до секунды с купленного специально для этого у ханыги на базаре телефона, причем, если судить по его виду, телефон этот был даже не краденым, а найденным на помойке. Телефон выглядел ужасно, но с ним шла левая симкарта, что делало его для меня более чем привлекательным. Тем более что мне было надо, чтобы его хватило на один звонок, а по моему сценарию его должно было хватить.
– Куда поедем? – спросила Алина в ответ на мое предложение.
– Мы давно не были в «Балкане».
– Мы же только что поели.
– Ничего. Пока соберешься, пока доедем, пока погуляем. Ты же хотела купить новые туфли, да и мне пара новых футболок не помешала бы.
Когда мы были готовы, я позвонил Олегу.
– Нужна машина, – сказал я ему.
– Далеко собрался?
– Да нет, решили погулять с Алиной по Ростову.
– Везет вам! А я уже забыл, когда в последний раз гулял. Ну да это уже мои проблемы. Машина уже выехала. Ждите.
– Хорошо. Будем ждать.
Машина прибыла через пятнадцать минут. За рулем сидел незнакомый мужчина лет сорока.
Спрашивать его про Владимира смысла не было, поэтому я, поздоровавшись, сел на заднее сиденье рядом с Алиной.
– Куда едем? – спросил водитель.
– В Ростов в центр.
– Центр большой.
– «Пушкинская» – «Университетский», – ляпнул я первое, что пришло в голову.
– Другое дело.
От водителя буквально веяло молчанием, наверно поэтому мы с Алиной за всю дорогу тоже не проронили ни слова.
– Вас подождать? – спросил водитель, когда мы приехали на место.
– Нет, спасибо, – ответила Алина.
– Как скажете, – ответил водитель. В его словах не было ни капли эмоций.
Водитель уехал, а мы с Алиной отправились гулять по Ростову. Купили ей туфли и босоножки, а мне шорты и плавки. Ну а в расчетное время мы вошли в «Балкан». Там, как обычно, было немноголюдно. Как всегда играла балканская музыка, а в меру улыбчивая официантка, встретив нас у входа, проводила за наш любимый столик и вручила меню.
Мы взяли разливного вина. Алина заказала мусаку, а я взял запеченную баранину и картошку по-домашнему. Десерт решили заказать позже. Официантка ушла, и я отправился в туалет – «помыть руки перед едой».
Вкусно пописяв, я помыл руки, а потом достал свой одноразовый телефон, включил и набрал номер Егора.
– Да, – услышал я его удивленный голос.
Вообще в том, что власть – это самый крутой наркотик, могут сомневаться лишь те, у кого никогда этой власти не было. Возможно, у них была должность или звание, но власти, власти в истинном значении этого слова у них не было никогда. У меня же она была, да еще какая!
Всего несколько нажатий на клавиши ноутбука, и у Егора сначала не вовремя звонит телефон, а когда он достает его из кармана, телефон вырывается из рук и падает в ливневую канализацию. Делать нечего – надо покупать новый, тем более, что без телефона ему нельзя. Он идет в магазин, покупает новый телефон, покупает симкарту, вставляет ее в аппарат…
Я буквально видел эту картину в своем воображении, когда набирал его номер. Мой звонок должен был совпасть и совпал с тем моментом, когда он едва успел настроить новый телефон.
– Привет, Егор, – сказал я, – слушай внимательно и не перебивай. Я знаю, ты только что купил телефон и никому не давал свой номер. Я знаю, что у тебя в кармане двести пятьдесят три рубля. Могу назвать какими купюрами и монетами и назвать их номера, но на это нет времени. И не смотри, как дурак в зеркало (он был дома, сидел на диване напротив зеркала), меня там нет.
– Но как вы…
– Не сейчас, – оборвал я его вопрос, – на ерунду у нас нет времени. Речь идет о твоей жизни, так что слушай меня внимательно и постарайся сделать все так, как я скажу. Кивни, если ты меня понял.
Дав время ему кивнуть, я продолжил:
– Вот и отлично. А теперь слушай внимательно…
И я рассказал ему все, что он должен был знать. Рассказал, что он должен в точности следовать моим инструкциям, иначе он умрет, а родители так и останутся неотомщенными.
Я понимаю, в напечатанном виде все это выглядит как минимум нелепо, но именно этот нелепый монолог и должен был его заставить поступить правильно.
Закончив разговор, я разобрал телефон, бросил симкарту в унитаз, разломал сам аппарат и выбросил в корзину для использованной туалетной бумаги. Затем еще раз помыл руки и вернулся к столу.
– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, – сказал я себе перед выходом из туалета.
Разговор с Егором получился именно таким, каким я его написал, что уже не могло меня не радовать. Этот разговор заставил меня не только убедиться, но и прочувствовать всю ту власть, которую я имел над людьми. Я был могущественным, как Сатана или даже круче.
– Ты так сияешь, как будто был на свидании, а не в сортире, – заметила Алина, когда я вернулся к столу.
– А как, по-твоему, должен выглядеть человек, который стал внутренне чище грамм на пятьсот?
– Понятно. Ты в каком был туалете?
– В правом.
– Тогда я туда не пойду.
Сказав это, она пошла мыть руки, а я остался сторожить покупки, ждать еду и ждать ее возвращение.
Что ж, осталось сказать, что Егор сыграл свою роль в этом спектакле великолепно. Сначала, как того и требовал от меня заказчик, он устроился к нему на работу. Когда же тот Егора усыновил, он достойно «Оскара» заплакал слезами благодарности, а когда же заказчик якобы случайно проговорился, что знает, кто убил родителей Егора, парень снова отреагировал более, чем убедительно. Разумеется, заказчик «сделал все, чтобы уговорить Егора не мстить», но тот был непреклонен.