Но страшно даже представить, чем Дайра Мисори вызвала такое отношение к себе.
— Вы очень ее не любили, — проговорила Олира.
— Не отрицаю. О ее смерти я не пожалел ни на секунду.
— Я слышала, что с королевой произошел несчастный случай…
— Достаточно банальный: на охоте понесла лошадь и сбросила ее. Королева была отличной наездницей, но от подобных случайностей никто не застрахован. А лошадей Дайра выбирала с исключительно мерзким нравом. Но на спине какого-нибудь огромного злющего жеребца смотрелась великолепно, этого не отнять, — задумчиво заметил Тавьер. — Вообще очень красивая была женщина, чем активно пользовалась.
— Знаете, ваше отношение к ней больше всего напоминает поведение отвергнутого мужчины, — пробормотала Олира и тут же осеклась: — Простите, я не должна была этого говорить.
— В самом деле? — Ильнар вопросительно вскинул брови и рассмеялся. — Боги с вами, ваше величество! В моем возрасте уже неприлично всерьез увлекаться женщиной только из-за внешней красоты. А не признавать чужих объективных достоинств — глупо в любом возрасте.
— Но, может быть, именно поэтому ею увлекся король?
— Сложно поверить, Ераший был весьма рассудочным человеком и не имел привычки увлекаться, теряя голову.
— Даже в юности? — спросила королева. — Я слышала, что он был отчаянно влюблен в какую-то совершенно не подходящую наследнику престола девушку, вроде бы во время своей службы на границе.
— До меня доходили противоречивые слухи, но удовлетворить ваше любопытство я не могу, — признался Тавьер. — Тогдашний король, мой тезка, не придал им значения и недвусмысленно велел не лезть в жизнь Ерашия, а заниматься своими делами. Он считал, что юноша должен сам нести ответственность за собственные желания и разбираться с последствиями поступков. А лезть через голову короля — последнее дело. Которое в определенных случаях может стать последним в прямом смысле слова.
— Да, легенды о крутом нраве Ильнара Пятого слышала даже я в Фоссе, — улыбнулась Олира. — Отец упоминал, что из-за его характера наша страна едва не оказалась втянута в войну, после чего наверняка перестала бы существовать.
— Да, помню, был какой-то дурацкий скандал не то из-за пиджака, не то из-за сапог… Уже не назову подробностей за давностью лет, — чуть рассеянно заметил безопасник. — Скажите, ваше величество, а что вы думаете об арлаккате Мисори?
— Почему вы спрашиваете? — Женщина нахмурилась.
— Предпочитаю быть в курсе происходящего, — мягко ушел от прямого ответа Ильнар. В конце концов, могла бы и сама догадаться, что ее круг общения — теперь зона его ответственности и интереса.
— Деналь замечательный человек, — так же расплывчато ответила Олира. — Он благороден и честен, хорошо ко мне относится, и я отвечаю тем же.
— И вас не смущает его родство с Дайрой?
— А почему должно? — недовольно спросила королева. — Когда она погибла, меня здесь не было. К тому же вы наверняка не хуже меня знаете, насколько натянутые у него отношения с отцом. Так вот, с сестрой — не лучше. Или вы хотите сказать, что они были дружны?
— Не горячитесь, ваше величество, — невозмутимо попросил Тавьер. — Я никого ни в чем не обвиняю, я стараюсь всесторонне оценить ситуацию. Если обсуждение этого человека для вас неприемлемо — я оставлю данную тему.
— Хорошо, считайте, что неприемлемо. — Королева сначала хотела возмутиться и спросить, на что мужчина намекает, но вовремя себя одернула. Сама виновата, что так нервно отреагировала на простые и, учитывая должность собеседника, закономерные вопросы.
Интересно, кто и когда успел ему сообщить о визите Деналя? Даршарай? Вряд ли, девушка сегодня оставалась при Олире неотлучно. Кто-то еще из женщин держит Тавьера в курсе происходящего? Или все проще и доложил кто-то из магов охраны, а безопасник наверстывает упущенное, знакомясь с деталями прошлого королевы? Просто так, ради ее безопасности, или проверяет причастность к взрыву? Все же слишком своевременно она ушла из ложи вместе с сыном…
Может, именно ради последней проверки затеял он все эти разговоры про ее выбор и отношение к власти?
— Скажите честно, рен Тавьер, вы подозреваете, что именно я убила короля? — спросила она, наконец, прямо, всерьез не рассчитывая на честный ответ, но надеясь хоть что-то прочитать по его реакции.
— Я рассматривал такой вариант, но вы далеко не первая в ряду подозреваемых. — Увы, затея Олиры провалилась: безопасник сохранил абсолютную невозмутимость. Впрочем, можно ли неопытной девчонке всерьез надеяться переиграть этого человека? — Вам не было смысла убивать его именно сейчас, гораздо разумней для начала окончательно оправиться после родов, дать наследнику немного окрепнуть. И заблаговременно заручиться хоть чьей-то поддержкой, а не надеяться на чудо. Учитывая, что Ераший относился к вам во всех смыслах хорошо — насколько я могу судить, не обижал и был вполне доволен браком, — я тем более не вижу причин, зачем бы вам убивать его в столь неподходящее время.
— А вдруг на это и делался расчет? На внезапность?
— Ваше величество, вы не хуже меня понимаете, что это глупость.
— Наверное, — не стала спорить Олира. Несколько секунд помолчала, после чего тихо спросила: — Скажите, Ильнар, как вы можете так жить? Неужели вам не противно подозревать решительно всех вокруг?
— Вы преувеличиваете, я подозреваю не всех, — спокойно улыбнулся он. — Есть круг надежных людей, в которых я уверен, и большое количество тех, кому подобное преступление совершенно не нужно или не по силам. Подозревать каждого — это уже болезнь, знаете ли.
— Боги, какой ужас… — растерянно качнула головой королева. — Вы ведь совершенно серьезны!
— Ну что поделать, если работа такая! — легко засмеялся Тавьер. — Ничего страшного в этом нет, вопрос привычки.
— Я не хочу к такому привыкать, — нахмурилась Олира.
— Придется, — пожал плечами Ильнар. — Если хотите жить и быть готовой хоть к какой-то части ударов судьбы. Хотя бы от близкого окружения.
— Зачем нужно близкое окружение, от которого приходится ждать удара?
— Чем ближе ты подпускаешь человека, тем больше у него возможностей для этого самого удара, — парировал безопасник. — Зато вблизи удары проще контролировать. Мне странно, что приходится вам это объяснять.
— И что вы предлагаете? Никому не доверять и ни к кому не привязываться, как вы?
— Внимательно наблюдать за окружающими и делать так, чтобы у них не было соблазна и повода предать, — в том же спокойном тоне продолжил мужчина. — Заранее принятые меры способны уберечь от огромного количества разочарований, и я настоятельно советую вам быть настороже.
— Знаете, складывается впечатление, что мы с вами живем в разных мирах. И ваш мне совершенно не нравится.
— Мир один, фрагменты разные, — вновь усмехнулся Тавьер. — Кто-то ограничивается маленьким, уютным и в известной степени безопасным загончиком семейной жизни, кто-то предпочитает — или вынужден — видеть если не всю картину, то существенную ее часть.
— Благодарю покорно, но такой жизни я бы предпочла смерть, — резко возразила Олира. Самой себе она сейчас напоминала пылкую, идеалистичную Даршарай, и хоть понимала разумность и справедливость слов собеседника, просто не могла согласиться с ними.
Да, глупо доверять всем подряд. Но ведь есть люди, которые не способны на предательство! Да хоть бы сам Тавьер; может, он и верен только стране и собственному долгу, а любого человека при необходимости разменяет и пожертвует им, но ведь это тоже — верность!
— Трусливое бегство из жизни — самое глупое из возможных решений, — припечатал Тавьер.
На этой мрачной ноте он и распрощался, оставив королеву в одиночестве осмысливать сказанное. Впрочем, если безопасник надеялся заронить в сердце женщины сомнения и заставить пересмотреть собственное отношение к жизни, то его ждало разочарование: Олира и на секунду не допустила мысли, что мужчина прав. Из упрямства, из нежелания принимать такую точку зрения и окончательно окунаться в жестокую и грязную возню вокруг трона. Да и из обычного страха. Не так уж страшно чувствовать себя одинокой, когда это лишь фон для скучной повседневной жизни. Но в одиночку бороться со всем миром, исполняя обязанности королевы? Олира не просто подозревала, она точно знала, что ее подобное сломает. Или, по меньшей мере, убьет ту ее, какой она выросла и сложилась.
Как, похоже, убило когда-то в начальнике Тайной канцелярии офицерское благородство и веру в людей. Впрочем, не до конца, как он пытался показать, подтверждением чему служила прозрачная каменная капля артефакта, ни разу за время разговора не подернувшаяся даже слабой дымкой, и это давало некоторую надежду.
Олире стало нестерпимо жалко этого сильного, умного мужчину, который сам себя обрек на подобную жизнь. В самом деле уж не несчастная ли любовь молодости так здорово изменила его взгляд на мир? Поверить в это почему-то оказалось очень легко.
Ресторан «Мертвая лилия»
Заведение, в котором Шило назначил встречу, обладало репутацией не просто респектабельного, а роскошного места, в последнее время еще и весьма модного. Тут собирались исключительно сливки общества, и почти никто из завсегдатаев представить не мог, кому на самом деле — разумеется, через подставных лиц — принадлежит ресторан. Да и о существовании такого человека, как Шило, большинство не догадывалось.
Впрочем, после смерти короля горожанам было не до ресторанов, и для случайных посетителей «Мертвую лилию» временно закрыли.
Тавьер не сомневался, что все, кому нужно, прекрасно знают его в лицо, но провоцировать подручных Шила не стал и проявил вежливость: сменил привычный, серый с красной отделкой форменный китель на безликий гражданский костюм. Хороший, но безнадежно устаревший по меркам столичного общества. Что поделать, изменял привычной форме начальник Тайной канцелярии настолько редко, что с трудом мог вспомнить предыдущий случай. Форменная одежда удобна, выглядит пристойно и допустима — в парадном варианте — даже для официальных торжественных собраний на высочайшем уровне, так какой смысл отказываться от нее без особого повода? Тем более что Тавьер уже много лет не находился на службе только тогда, когда спал.