Несколько месяцев брак был счастливым. Вернее, успешно маскировался под счастливый, потому что молодой Тавьер просто не замечал множества деталей. Странного блеска глаз любимой, перепадов настроения, неожиданных знакомств…
А через полгода умер тесть, и довольно быстро Ильнар обнаружил, что только страх перед отцом заставлял его молодую жену хотя бы внешне соблюдать приличия.
Тавьер помнил свой шок, когда, вернувшись со службы, застал дома мутную компанию и нашел жену не просто пьяной, но еще и под какими-то наркотиками. Полубессознательные тела маг вышвыривал на улицу. Кого-то покалечил. Потом сидел рядом с постелью, пока приглашенный целитель молча очищал тело его жены от всевозможной дряни. Пожилой маг, смущаясь, поделился наблюдением, что женщина систематически травила свой организм достаточно давно.
Наутро Мияна плакала, просила прощения, обещала прекратить пить. Обвиняла во всем жестокого отца, от которого находила спасение только в забытьи. Проверить Ильнар не мог, осталось поверить: жену он все еще любил.
Ее обещания хватило на три недели.
А личная преисподняя Тавьера растянулась на полтора года.
В память врезалось лицо целителя, каждый раз смущенно отводящего взгляд в ответ на вопросы, можно ли помочь женщине. Несколько раз случались просветления, Мияна лечилась — или делала вид, что лечилась, — но потом все возвращалось на круги своя. Уже тогда Ильнар понимал, хотя и не сразу сумел это признать, что невозможно спасти человека, который не желает спасения. Жена сбегала, а привязывать ее — мужчине недоставало решимости и мешало воспитание.
Он и сейчас с закрытыми глазами мог бы найти все те притоны, из которых раз за разом вытаскивал Мияну. Вернее, места, где они когда-то были.
Его быстро начали узнавать — слишком выделялся на фоне обычных посетителей молодой подтянутый офицер. Посмеивались. Иногда пытались издеваться. Иногда — порывались объяснить, что сотруднику Тайной канцелярии здесь не рады.
Иногда, вернувшись домой и опять не найдя Мияны, Тавьер садился на ступенях, курил папиросы, одну за одной, и спрашивал себя: не лучше ли просто закрыть глаза на то, что у него есть жена? Пойти домой, спокойно поужинать…
Но всерьез забыть не получалось, не получалось и переступить через чувство долга. Любви к тому времени уже не осталось, вообще ничего не осталось, кроме усталости и омерзения. А надежда на лучшее, на то, что Мияна образумится, давно угасла и осталась где-то между притонами.
Докурив, он менял форму на гражданскую одежду и опять шел искать жену.
Закончилось все именно так, как должно было: один раз он не успел вовремя и нашел уже остывающий труп с явными следами передозировки.
В тот момент безопаснику было тошно от самого себя, потому что почувствовал он только одно: облегчение. Но отвращение быстро прошло, Мияну похоронили, тот дом Ильнар сразу же продал и с головой ушел в работу. Что-то умерло внутри — не то вместе с женой, не то гораздо раньше, на полпути от одной грязной клоаки к другой.
Именно тогда легкое модное пристрастие к папиросам превратилось в крепко въевшуюся привычку и на всю жизнь осталось стойкое отвращение к алкоголю во всех его проявлениях, которое озадачивало новых знакомых Ильнара.
Ну и стремительную карьеру в Тайной канцелярии Тавьер сделал именно тогда. С особенным наслаждением, получив такую возможность, выкорчевал притоны, к которым питал жгучую иррациональную ненависть. Он понимал, что виноваты все же не притоны, а личный выбор когда-то любимой женщины, но не мог противиться желанию. Да и более жесткий контроль за распространением наркотических веществ, и значительное ужесточение наказания за преступления подобного толка, вплоть до смертной казни, являлись его инициативой, которую достаточно охотно поддержал король. Ильнар понимал, что никакие запреты ничего всерьез не изменят, но — это была его личная маленькая месть.
Главным напоминанием о прошлом оставался Шило. Хаосит уже тогда свернул на преступный путь и находился по другую сторону баррикад, но однажды помог Тавьеру в случайной драке. С тех пор и началась эта странная… не дружба, нет. Взаимовыгодное сосуществование. Шило сразу предложил тихо и быстро решить проблему безопасника с женой — так, что никто не придерется. Но, конечно, был послан в грубой форме: тогда Тавьер был еще слишком благороден, чтобы всерьез рассматривать решение проблемы через убийство.
Однако полезные связи в преступном мире впоследствии не раз приходились кстати. И Ильнар уже совершенно спокойно отводил глаза, когда Шило просил не смотреть в его сторону и сделать вид, что ничего противозаконного не происходит.
Например, сегодня избирательное зрение начальника Тайной канцелярии вполне окупило себя. И пятна на собственной совести его давно уже не беспокоили.
ГЛАВА 6,в которой Тайная канцелярия знакомится с нужными людьми
Королевские покои
Утром следующего дня Олира, по счастью, проснулась рано. И к тому моменту, когда в начале десятого утра охранник сообщил, что к ней прибыл королевский родственник, успела не только привести себя в порядок, но пожелать доброго утра наследнику, позавтракать и даже осмотреть платье, сшитое королевскими портными к церемонии прощания. Конечно, белое, но оттого не менее красивое.
Появление Уриха не стало для Олиры сюрпризом, но вызвало любопытство: королевского кузена она ни разу не видела, тот даже на свадьбе венценосного родственника не появился. А вот на похороны — ну надо же! — нашел нужным прибыть. Точно, что ли, изыскивал лазейки и жаждал урвать свой кусок пирога?
Родственника Олира решила принять в большой гостиной, не приглашая на собственную территорию. И, велев охране позвать гостя, через несколько секунд вышла к нему, с интересом разглядывая… пожалуй, первого наследника на тот случай, если с ее сыном что-то случится.
Вид Урих имел на редкость непрезентабельный. Если в Ерашии — высоком, с точеными чертами лица и выразительными глазами — ощущались порода и власть, ему подчинялись, даже не узнавая, на инстинктивном уровне, то королевский кузен совершенно не удался. Нескладный, с худым лошадиным лицом и глубоко посаженными глазами в окружении густых теней, с собранными в куцый хвостик волосами невнятного цвета. Да и одет он был соответственно — в мятую мешковатую мантию, какие принято было носить в магическом сообществе лет двести назад, а сейчас они остались парадным атрибутом в отделениях Сечения Сферы.
— Ваше величество? — неуверенно спросил гость, неловко поднимаясь с кресла. Уронил лежавшую рядом подушку, но даже не заметил этого. — Доброе утро!
— Здравствуйте, Урих. Думаю, не будет ничего плохого, если мы станем называть друг друга по имени, да? Я Олира, — на всякий случай напомнила королева. — Садитесь.
— Да. Да, конечно, так гораздо проще! Я ужасно виноват, что не приехал познакомиться с вами раньше, — заговорил родственник, опять устраиваясь в кресле. — Все как-то не выпадало случая, да и столицу я ужасно не люблю. Камни, камни, да и люди такие, что… Не подумайте, конечно, что я о вас, мы ведь совершенно не знакомы. Я о хорошо знакомых.
— Понимаю, да, здесь есть множество очень неприятных личностей, — согласилась королева, задумчиво разглядывая мужчину и пытаясь на глаз оценить, играет он или действительно — вот такой. Если играл, то делал это гениально.
— А, вы тоже уже успели с ними пересечься? Мне ужасно вас жалко, вам не сбежать… Но я, простите, ужасно рад, что вы все-таки есть. Я после прощания с Ешем могу спокойно уехать обратно в поместье, и не нужно будет больше встречаться со всеми этими ужасными людьми…
— Может, вы предупредите, кто из них наиболее ужасен? — полюбопытствовала Олира. — Просто чтобы я знала, к кому относиться с особенным опасением.
— Да, конечно! Вы же уже познакомились с Ильнаром Тавьером?
— Мы имели несколько бесед, — осторожно ответила королева.
— И уже, конечно, поняли, что его стоит всеми силами избегать? — обрадовался Урих.
Во время разговора он, видимо, нервничая, ломал пальцы и то и дело напряженно косился на дверь. И Олира в некотором смятении подумала, что королевскому кузену не помешала бы помощь мозгоправа. Может, он и не болен всерьез, но нервы мужчины определенно не в порядке.
— Он опасный человек, — дипломатично согласилась Олира. — Но, может, у вас есть какие-то более конкретные сведения?
— Есть, есть. — Урих опять покосился на дверь и склонился ниже, словно это могло помочь против любопытных ушей. А потом продолжил громким шепотом: — Он убийца!
— Поясните, пожалуйста, — всерьез растерялась женщина. Нет, она бы не удивилась — все же Тавьер маг, офицер и наверняка за свою жизнь побывал не в одной смертельной передряге. Но Урих явно имел в виду иное!
— Вам конечно же рассказали, что королева Дайра погибла в результате несчастного случая? Так вот, не верьте, все это ужасная чушь! Это он ее убил!
— Зачем бы ему? — Олира удивленно вскинула брови.
— Ну уж этого я не знаю, да только слышал, как Тавьер обещал вашему почившему супругу решить проблему с его покойной женой. То есть тогда она еще была живой, да и он тоже… Супруг то есть. Не Тавьер. Так вот, он пообещал, а через пару дней она погибла. Ужасное совпадение, скажете? Ни за что не поверю! Он терпеть ее не мог!
— Это слишком серьезное обвинение, — медленно проговорила Олира. — Но, пожалуй, я понимаю, почему вы так считаете. Я бы тоже не удивилась. Полагаю, рен Тавьер действительно способен на хладнокровное убийство…
— Вы проницательная женщина! — обрадовался Урих. — Держитесь подальше от этого ужасного человека и ни в коем случае не переходите ему дорогу! Боюсь, он с легкостью убьет и вас. А мне бы этого не хотелось.
— Так, может, вы возьмете на себя управление Тураном? Пока мой сын не подрастет, чтобы принять корону. — Олира сумела сказать это ровно, без сарказма.
— Нет-нет-нет! — запаниковал Урих. Его пальцы мерзко хрустнули, и Олире на мгновение почудилось, что он все же вывихнул пару суставов. — Нет, даже не уговаривайте, ни за что! Я сегодня же вернусь в поместье, я не желаю иметь что-то общее с этими ужасными людьми!