Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 — страница 33 из 45

Иоганн Вольфганг Гете

218— 219. Фауст

Монолог Фауста

Вестником неба весна прилетела;

Растаяли льдины на светлых реках;

Весне уступая, зима присмирела

И ищет приюта на снежных горах.

И только порою под ветром взыграет,

Бессильную льдину с утеса пошлет,

И раннюю зелень на миг покрывает,

И вновь на суровых вершинах заснет.

Но солнце дохнуло над снежной корою;

Всё жизнию дышит, растет и кипит.

Цветы лишь не вскрылись под ранней весною,

Их в пестрых нарядах толпа заменит.

В роскошной одежде природа пред нами!

Ты видишь ли город с этих высот?

Как весело люди выходят толпами,

Шумя и пестрея, из тесных ворот!

И любо им; все веселятся сегодня,

Всем светят забавы и радость любви.

То праздничный день: воскресенье господне!

Но вместе с ним сами воскресли они,

Воскресли, восстали от жизни бездушной,

От мелких забот, ежедневных трудов,

Из тесных улиц, из хижины душной,

Из древнего храма, из хладных гробов.

Смотри, как шумно толпа разбежалась!

Тот бросился в поле, тот в сад полетел.

Ладья на реке за ладьей показалась,

И гордый поток под веслом зашумел.

И даже в горах над крутыми скалами

Пестрою лентой проходит толпа.

Вот это их небо! оно перед нами!

Их жизнь беззаботна, их радость слепа.

Радость и горе проходят над веком;

Любо с толпою по морю плыть!

Мне любо с ней вместе быть человеком!

Я только здесь им могу еще быть!

<1838>

Из сцены «Погреб Ауэрбаха в Лейпциге»

Мефистофель

Когда пришли мы к вам сюда,

Здесь хором песни раздавались;

От этих сводов голоса,

Должно быть, славно отражались.

Фрош

Вы виртуоз, я побожусь?

Мефистофель

Охота есть, да силы не хватает.

Альтмайер

Пускай нас песней угощает.

Мефистофель 

Пожалуй, я не откажусь.

Сибель

Да вы бы новенькую дали.

Мефистофель

Недаром мы в Испании бывали,

В отчизне песен и вина;

Какой-то царь старинный

С блохою где-то жил.

Фрош

С блохой далёко ль до греха?

Прекрасный гость у нас блоха.

Мефистофель

Какой-то царь старинный

С блохою где-то жил,

Ее за нрав невинный

Как сына он любил.

И позвал царь портного,

Портной к нему пришел:

Сшей барину обнову —

Штанишки да камзол.

Брандер

Ну! признаюсь, пришлось портному гадко,

Пусть снимет мерку поверней,

Чтобы штаны сидели гладко

И чтоб ложились <поровней>.

Мефистофель

И в шелк блоху одели,

И в бархат, и в цветы,

И ленты ей надели,

И дали ей кресты.

Блоха министром стала,

Любимцем при царе,

И вся родня попала

В вельможи при дворе;

И всё пред нею трусит,

Нет никому житья:

Царицу здесь укусит,

Там горничных ея;

Всех щелкает исправно,

Никто ее не бьет;

А мы так ногтем славно,

Как только ущипнет.

Хор
(с криком)

А мы так ногтем славно,

Как только ущипнет!

Фрош

Что хорошо, то хорошо!

Сибель

Уж бить — так всех их заодно!

Брандер

Держи блоху, дави урода.

Альтмайер

Да здравствует свобода!

Да здравствует вино!

<1838>

220. Границы человечества

Когда всеведущий

Отец-Создатель

Рукой покойной

Кинет молнию

Из грозной тучи,

Благословляя

Нашу землю, —

Тогда целую

Я крайний шов

Его одежды —

И страх дитяти

В моей груди.

Да не посмеет

Рядом с богами

Идти человек.

Как встанет он

И головой

До звезд коснется,

Ему стопами

Упираться негде,

И им играют

Ветер и буря.

Когда стоит он

Стопою твердой

На твердой скале —

Он и тогда еще

Не столько крепок,

Как дуб маститый,

Или как гибка

Лоза винограда.

Что отличает

Богов от людей?

Что многие волны

Текут перед ними

Вечным потоком;

Нас носят волны,

Глотают волны,

И в них мы тонем.

В тесном колечке

Вся граница

Нашей жизни —

И тысячи тысяч

Поколений

Соединяются

Бесконечною цепию

Их бытия.

<1859>

Фридрих Шиллер

221. Слова веры

Три слова я знаю — в них тайна свята,

   Их люди умом постигают;

Они переходят из уст в уста,

   Но в сердце одном обитают;

Человек невозвратно погибнет в грехах,

Не веруя смыслу в высоких словах.

Он создай свободным — свободен он,

   Хотя бы в оковах родился;

Крик черни безумен, и вечный закон

   Попыткой глупцов не сменился;

Низвергнув оковы, страшитесь раба,

Но тот, кто свободен, страшится греха.

И есть добродетель в правдивых сердцах,

   Доступная грешному взору;

Пусть смертный родится и гибнет в грехах, —

   Он видит святую опору;

Что скрыто от разума мудрых людей,

То ясно понятию слабых детей.

Есть бог, и небесная воля свята,

Хотя б изменялась земная;

Над веком и тесным пространством одна

   Возносится дума живая,—

И пусть за изменой измена грозит,

Средь измены дух мирный ко цели спешит.

Три слова храните: в них тайна свята,

   Из уст их в уста передайте;

Доступных лишь светлому взору ума

   Их сердцем одним постигайте!

Человек неподвластен коварным грехам,

   Пока еще верит чудесным словам.

<1859>

M. П. Вронченко

Иоганн Вольфганг Гете222—224. Фауст

Посвящение

Вы носитесь передо мною снова,

Неясные виденья ранних дней!

Решусь ли вас облечь в одежду слова?

Найду ли прежний пыл в груди моей?

Вы неотступны? что ж? душа готова

Пожить и ныне средь былых гостей:

Волшебная примчавшая вас сила

В нее опять жар юности вселила.

Вы время мне напомнили златое,

И много милых призраков встает:

Вот, как преданье старины святое,

Любовь и дружба первые; но вот

И грусть о всем, чем бытие земное

Изукрашало прежде свой полет, —

О тех друзьях, что уж к последней цели,

Обмануты надеждой, отлетели!

Да, но моих не слышат новых пений,

Чей слух начальным пениям внимал:

Рассеян круг их от мирских волнений;

Их отголосок дружный замолчал;

Пою для чуждых сердцу поколений,

Боюсь, им чуждый, самых их похвал;

Друзьям же как почтить меня хвалою?

Кто жив, тот брошен далеко судьбою!

И в мир бесплотных, в светлый край свой отчий

Летит душа, давнишних дум полна;

Как арфы стон Эоловой в час ночи,

Струится с лиры песнь, едва слышна;

Трепещет грудь; от слез чуть видят очи;

Суровость сердца грустью смягчена;

Всё сущее мне зрится отдаленным,

А всё былое — вновь осуществленным.

<1844>

Песня Маргариты

Гретхен одна, за самопрялкой.

Исчез мой покой;

Грусть сердце гнетет —

Ах, ввек уж покоя

Оно не найдет!

Где нет со мною

Дружка моего,

Там свет не ясен,

Там всё мертво.

В голове моей бедной

Идет всё кругом,

Всё смешано в бедном

Уме моем.

Исчез мой покой;

Грусть сердце гнетет —

Ах, ввек уж покоя

Оно не найдет!

Ожидая лишь друга,

В окно я гляжу;

Ему лишь навстречу

За дверь выхожу.

Его гордая поступь,

Осанистый вид,

Улыбки прелесть

И взоров магнит;

Его волшебный

Слова дар,

И его поцелуя

Страстный жар!..

Исчез мой покой;

Грусть сердце гнетет —

Ах, ввек уж покоя

Оно не найдет!

К нему летит

Душа моя;

Обняла бы его,

Не пустила бы я;

Его б целовала,

Сколько могла;

Целуя бы, душу

Творцу отдала.

<1844>

Молитва Маргариты

Воззри без гнева,

Многоскорбная Дева,

На горесть сердца моего!

Мечом пронзенна,

Глядишь смиренно

На смерть ты сына своего;

К творцу вздыхаешь

И воссылаешь

Мольбы ко благости его.

Кто знает,

Как тает

От мук душа моя!

То, к чему она стремится,

Чем трепещет, в чем винится,

Видим только ты да я.

С людьми ли я — о боже,

Всё то ж, всё то ж, всё то же

Кипит и ноет в ней;

Одна ль — всегда тоскуя,

Всё лью, всё лью, всё лью я

Потоки из очей.

Слезами я сегодня

Цветник свой полила,

Когда в нем ранним утром

Тебе цветы брала;

В слезах уж на постели

Сидела я давно,

Когда, взошедши, солнце

Блеснуло мне в окно.

Спаси меня и сохрани!

Без гнева,

Многоскорбная Дева,

Ко мне свой светлый лик склони!

<1844>

Ф. И. Тютчев