— Так и задумывалось, — подтвердил Федор.
— Надо опробовать! — загорелся Рогов. — Сколько есть готовых образцов?
— Пять.
— Бери все. Пригласим Николая и пойдем в тир, — предложил Рогов.
Так и поступили. С полчаса офицеры увлеченно стреляли, Федор не отставал. Рядом палили заводские испытатели — им было интересно. Наконец, все закончили и рассмотрели мишени.
— Изрядно, изрядно, — подвел итоги Куликов. — Лучше нагана — на двенадцати саженях, конечно. Револьверы легкие, удобные, сами просятся в руку. Я б такой купил.
— И я тоже, — поддержал Рогов.
Федор только улыбнулся.
— Что скажете? — спросил Рогов испытателей.
— Хорошие револьверы, — сказал старший из стрелков. — На большой дистанции с наганом не сравнятся, ну, так тот для армии выделывают. Для обычных людей подойдут. Даже этот малыш, — он указал на «бульдог». — Рукоять у него короткая, но в ладони лежит как влитая. Скорозарядники так и вовсе чудо. Не хуже пистолета получается.
— Значит так, — объявил Куликов. — Возьмите револьверы и отстреляйте по две сотни патронов из каждого. Разрешение на расход боеприпаса подпишу. Посчитайте задержки и осечки: сколько у каждой модели и от чего. При поломке обращайтесь к нему, — он указал на Федора. — По завершению испытаний предоставите отчет.
— Сделаем, ваше благородие! — заверил старший из стрелков.
С поручением он справился быстро: уже назавтра принес револьверы Куликову.
— Ни одной поломки, — сообщил, выкладывая оружие на стол. — Несколько осечек по вине патронов. Мы их разобрали — наковаленки[63] оторваны. Вот отчет.
— Ваше мнение? — спросил Куликов.
— Годные машинки, — сказал испытатель. — Можно делать.
Куликов передал его слова Рогову и Федору. Затем мастеровой разобрал револьверы. Вместе рассмотрели каждую деталь.
— Износ не наблюдается, — подвел итог Рогов. — Ни наплывов, ни потертостей. Нарезы будто новые, пружины не сломались. Надо идти к начальнику завода.
— Но не с этими, — кивнул Федор на детали. — Товар нужно показать лицом. Есть соображения…
Спустя пару дней все трое явились в приемную генерала. Федор по такому случаю облачился в костюм с галстуком. Адъютант доложил о них начальнику завода и пригласил зайти в кабинет.
— С чем пожаловали, господа? — спросил генерал, когда стороны обменялись приветствиями.
— Вот, — Рогов выложил на стол перед ним две красивые деревянные шкатулки. На их крышках красовалась надпись «Тульский оружейный завод» и герб Тульского общества оружейников, выжженные в светлом дереве. — Гляньте, ваше превосходительство. Сами сделали.
Генерал открыл крышку большей шкатулки. Там в гнездах, крытых красным бархатом, лежали никелированный револьвер, скорозарядник с патронами и еще семь их отдельно.
— Ну-ка, ну-ка, — генерал достал револьвер и повертел его в руках. — А красиво сделано. В руку лег легко, ухватистый. Как он заряжается?
Подскочивший Федор показал. Генерал зарядил и разрядил револьвер, повертел в пальцах скорозарядник. Затем открыл меньшую шкатулку. Взял бульдог, удивленно рассмотрел ручку с выступами под пальцы, обхватил ее и пощелкал курком.
— Удобно! — хмыкнул и положил револьвер обратно. — Испытали?
— Вот отчет, — Куликов протянул ему лист бумаги. Генерал нацепил пенсне, взял его и пробежал глазами.
— Ни одной поломки? — удивился.
— Точно так! — доложил Рогов.
— Прям, не верится. Отчего же так?
— Грамотный подбор сталей, — доложил Федор, — правильная закалка и подгонка деталей.
Генерал вопросительно уставился на него.
— Мастеровой Кошкин, — поспешил Куликов. — Он придумал и сделал револьверы. Сам, один.
— Молодец! — похвалил генерал. — Постой! Слышал эту фамилию. Доски для черчения твои?
— Так точно, ваше превосходительство! — вытянулся Федор.
— Ишь какой бравый! — улыбнулся генерал. — Отбывал воинскую повинность?
— Унтер-офицер запаса.
— Похвально, — генерал посмотрел на офицеров. — Ваши соображения, господа? Понимаю, что не с подарками пришли.
— Предлагаем выделывать револьверы в моем цеху, — сообщил Куликов. — Станки, мастеровые — все имеется. Поставлять будем в оружейные лавки.
— Расчет стоимости провели?
— Вот! — Куликов протянул ему второй листок.
Генерал взял и пробежал глазами.
— Дешевле нагана? — обронил удивленно. — Да еще настолько?
— Это у простой модели с воронением, — пояснил Куликов. — Вот такой дороже встанет, — он указал на шкатулку. — Подарочное исполнение.
Генерал снял пенсне и задумчиво прошелся по кабинету.
— Что ж, попробуем, — сказал, встав напротив офицеров. — Изготовьте для начала по пятьсот штук каждого. Далее поглядим. И еще. Револьверы нужно как-то называть. Есть соображения?
— Револьвер Тульский — малый и большой, — ответил Рогов. Этот вопрос они с Федором обсудили.
— Не годится! — покрутил головой генерал. — Слишком длинно. Нужно проще. Скажем, револьвер Кошкина, нумер два и нумер один. Как вам?
— Хорошо звучит! — поспешил Куликов.
— И изобретатель не обижен, — хмыкнул генерал. — Его досками чертежники не нахвалятся, заказы на них пошли. Патент на револьверы будем брать на завод — здесь их делали, но и Кошкина не обидим. Чего хочешь за изобретение? — спросил у Федора.
— Гривенник за каждый проданный револьвер, — ответил мастеровой.
— Скромно, — оценил генерал. — Гривенника будет мало, а вот два — в самый раз. Еще тысяча рублей за доски. Вас же, господа, — он посмотрел на офицеров, — представлю к орденам Святого Владимира четвертой степени. За ревность к службе и успехи в ее исполнении.
— Благодарим, ваше превосходительство! — в один голос ответили офицеры.
— И еще, — добавил генерал. — Сделайте мне еще пару… нет, три таких комплекта, — он указал на шкатулки. — Губернатору подарю, он оружие любит, военному министру отвезу, ну, еще кому. Не все ж ружья подносить. Пусть знает, что на Тульском не только лишь наганы, но и свои револьверы делают.
— Поздравляю, господа! — сказал Куликов, когда они вышли из приемной. — Получилось. Под хорошее настроение попали.
— Мог не разрешить выпуск? — удивился Федор.
— Это нет, — махнул рукой Куликов. — Александр Владимирович о заводе печется. Понимает, что прибыток нужен. Револьверы для того в самый раз. Винтовки более не заказывают, здесь можно развернуться. Но не будь он в настроении, остался ты бы с гривенником, мы — без представлений к орденам. А сегодня — расщедрился. Теперь важно оправдать аванс. Михаил, с тебя лекала для деталей.
— Сегодня же прикажу заняться, — кивнул Рогов. — Федор, дашь слесарям образцы, объяснишь, что и как. Сам сделаешь эталоны для копиров.
— Непременно, — кивнул Кошкин.
— Хорошо б отметить это дело, — потер руки Куликов, — но спешить не будем. Как отладим производственный процесс, не ранее.
— Ресторан за мной, — сказал Федор. — Приглашаю.
— Ты у нас теперь богатый, — улыбнулся Куликов. — Невесту не нашел?
— Когда мне? — отмахнулся Федор. — Сначала револьверы от рассвета до заката, а теперь новая напасть — к экзаменам готовиться.
— Ну, гляди, — улыбнулся Куликов. — Станешь дворянином, от супруг наших не уйдешь. Невесту живо подберут. У них есть подруги, а у тех — дочки незамужние.
— Дворянки что ли? — уточнил Федор и, получив кивок, пожал плечами: — Я им не пара.
— Эх, Федор, Федор! — вздохнул Рогов. — Думаешь, раз дворянка, так богатая и чванливая? Бесприданниц среди них полно, а таких замуж не берут. Многие умны и образованы, но сидят в девках. Кто побойчее идет в учителя или помогает докторам в больницах. Зарабатывают свой кусок. Такая и за мастерового выйдет, за тебя — так точно. По сравнению с ними ты богач, да и человек хороший. Что в дворянстве, если голодаешь и одеть нечего?
— Довелось испытать? — не удержался Федор.
— На пенсию отца жили, — нехотя ответил Рогов. — А она не велика. Копейки считали. Хорошо, что мне, как сыну офицера, обучение в реальном училище за казенный кошт вышло. В России два дворянства, Федор. Одним жизнь все на блюдечке подносит: титул, положение, богатство. Это Осененные. Другим приходится трудиться. Офицеры, инженеры, чиновники, ученые — многие из них. Приходилось иметь дело с Осененными?
— Нет! — поспешил Федор. — На службе видел, да и то издалека.
— Повезло. Мразь редкостная.
— Михаил! — воскликнул Куликов.
— Не волнуйся! — отмахнулся Рогов. — Федор — человек свой, я его хорошо узнал. Как и ты, впрочем. Ну, а то, что Осененные — мразь, не преувеличение. Сколько выслушал от них, когда к Але сватался! Нищий, худородный, не на ту облизываюсь. И приданого не выделили, хотя маменька жены его оставила. Прикарманили, подлецы. В крохотной квартирке жили, пока в начальники не выбился.
— Ну, зато стимул был, — улыбнулся Куликов. — И теперь имеется. В генералы не откажешься?
— Тьфу! — сплюнул Рогов.
Куликов захохотал.
— Зря, — сказал, отсмеявшись. — Если Кошкин будет с нами, непременно выйдем. Так ведь, Федор?
— Непременно, ваше благородие! — подыграл Федор, сделав важный вид.
— Что-то новое придумал? — заинтересовался Куликов.
— Есть соображения, — напустил туману Федор. — Но подумать надо. Для начала разберусь с экзаменами.
— Это правильно, — согласился Куликов. — Поспешать не стоит. Попривыкнут, перестанут ценить. Скажут: «А за что вам ордена и чины? Недавно получали».
— Меркантильный ты какой! — покрутил головой Рогов.
— В генералы хочу, — улыбнулся Куликов. — На худой конец — в полковники. Я хоть и не знал нужды сызмальства — отец зарабатывал хорошо, но происхожу из мещан. Мои дети должны получить дворянство[64]. Это плохо?
— Нет, — кивнул Рогов. — Но сие от Федора зависит.
— Ну, а что Федор? — отмахнулся Куликов. — Он все понял, хоть и не подает виду. Не глупее нас с тобой. Будет нас держаться, станет офицером. Не в больших чинах, но дворянином, пусть даже личным. Так ведь?