в в корпусах. Вам понятно? Напишите прошение о приеме в вольноопределяющиеся, я сегодня же отдам приказ.
— Но мое место на заводе! — возразил Федор.
— Вы туда вернетесь по завершению испытаний. Подадите рапорт об отставке, я его удовлетворю.
— Извините, ваше превосходительство, но не понимаю…
— Что тут непонятного? — пожал плечами генерал. — Я всего лишь исправляю ошибку тульского завода. Для изучения новых пулеметов прибудут команды под началом офицеров. Подчиняться штатскому они не станут. Значит, слушать будут плохо, обучение провалится. Вам понятно?
— Да.
— Офицеру следует отвечать «так точно», — улыбнулся генерал. — Документы захватили?
— Так точно!
— Прошение подадите адъютанту в приемной. Он проверит документы и сделает из них списки[92]. Заодно поможет с размещением солдат и гостиницей для вас. С ними трудно: много офицеров в городе. Послезавтра жду вас с представлением по случаю присвоения чина. Как раз станут прибывать команды для обучения.
— Не успею построить мундир, — вздохнул Федор.
— Вы прибыли в Гродно, господин Кошкин! — улыбнулся генерал. — Здесь полно жидов-портных[93]. Сделают за день. Деньги на мундир найдете или выдать вам аванс?
— Есть, — сказал Федор. — До свиданья, ваше превосходительство, — он потянулся к пулемету.
— Оставьте здесь, — остановил его генерал. — Офицерам штаба покажу. Пусть подумают, как лучше применить новое оружие.
Федор поклонился и вышел. В приемной он сообщил адъютанту о поручении командира корпуса, тот без долгих слов принялся за работу. Для начала отвел его к писарям, которые быстро сняли копии с документов. Заодно написали и прошение — Федор решил, что так будет скорее. С готовыми документами заглянул в приемную. Адъютант, сверив тексты, выдал предписание для размещения солдат в казарме комендантской роты и постановке их на довольствие. Самому черкнул записку для владельца гостиницы и посоветовал портного.
— Нужно разгрузить пулеметы и отвезти их в арсенал, — напомнил Федор.
— Грузовик с солдатами уже вызван, — ответил офицер. — Прибудет к штабу. Сопроводите их на станцию, а затем — до арсенала. Сдав оружие, можете быть свободны. Рекомендую после заселения в гостиницу навестить портного. Времени в обрез. Послезавтра к десяти ноль-ноль ожидаю вас в приемной. Все понятно?
— Да, — ответил Федор и попрощался. Захватив с собой ожидавшего в приемной унтера, вышел из здания штаба. Здесь достал из кармана портсигар и закурил в ожидании грузовика. Тот пока не прибыл.
— Четко у них тут, — сказал Друг. — Хорошо службу тянут. У Брусилова не забалуешь.
— У вас он тоже был? — удивился Федор.
— Знаменитый генерал, — подтвердил Друг. — До войны — командир корпуса. С ее началом возглавил армию, а затем — и фронт. Очень классно воевал. Если здесь такой же, как в моем мире, немцам станет хорошо. В смысле очень плохо. Как-то так, ваше благородие. Поздравляю с чином!
— Перестань шутить! — буркнул Федор.
— Да я радуюсь, — сообщил Друг. — Это ж надо так случиться! Мы за чин жопу рвали, надрываясь день и ночь, а вот тут — получи и распишись. И без всяких там усилий. Хорошо быть генералом: захотел и приказал. В Тулу возвратимся, как герои. Надо будет встречу заказать. Чтоб оркестр, девушки с цветами, ну, там речи, поздравления, хлеб-соль и чарка водки.
— Вот трепло! — плюнул Федор. Друг захохотал.
— Что плюешься? Дворянину не положено. Отвыкайте, ваше благородие. Ты теперь скажи, что не рад совсем.
— Просто не могу поверить, — сообщил Федор.
— К хорошему привыкаешь быстро, — успокоил Друг…
Глава 12
В правоте Брусилова Федор убедился скоро. После представления генералу в приемной к нему подошли трое офицеров с серебристыми погонами на плечах. На ремнях через плечо — шашки. Таковая имелась и у Федора — по форме полагалась, но незнакомцы, не в пример ему, носили их привычно и легко. Голубые просветы на погонах говорили, что это казаки.
— Подпоручик Кошкин? — обратился к Федору высокий офицер и, получив ответ, продолжил. — Подъесаул Зверев. Хорунжие Вилков и Брызгалин, — представил спутников. — Привезли команды для обучения. Приказано поступить в ваше распоряжение и слушаться во всем, что довольно странно — я старше вас чином и годами. К тому же нам сказали: в офицеры вы произведены недавно.
— Вчера, — уточнил Федор.
— До этого где служили?
— В сто восьмом Саратовском полку, господин подъесаул. Унтер-офицером.
— Пехота? Верхом ездите?
— Как собака на заборе, — сообщил Федор. — Рубить шашкой тоже не приучен. Боюсь даже из ножен доставать — вдруг порежусь.
Офицеры засмеялись.
— Извините, подпоручик, — сказал Зверев, улыбаясь, — но предвижу трудности. Казаки у нас третьего года службы, к пехотинцам относятся свысока. К офицерам, не умеющим ездить верхом, — тем паче. Мы, конечно, им прикажем, но за результат не поручусь.
По лицу подъесаула читалось, что взгляды подчиненных он разделяет полностью. И стараться с приказами не станет.
— Сколько с вами казаков? — спросил Федор.
— В общей сложности — сорок человек, — сообщил подъесаул.
— Вы могли бы вывести их завтра к стрельбищу за городом? Часикам к восьми утра? Там и поговорим.
— Сделаем! — кивнул Зверев и ухмыльнулся…
День прошел в хлопотах. Озадачив Курехина приказом и снабдив его деньгами, Федор взял извозчика и скатался к стрельбищу. Унтер-офицер, командовавший тамошней командой, получил червонец и запряг в дело подчиненных. Завизжали пилы, застучали молотки. Во второй половине дня прикатил Курехин на повозке. Получив указания, присоединился к солдатам. Ближе к вечеру все было готово. Федор, оценив сделанное, поблагодарил унтер-офицеров и солдат и, дав им на водку, отправился в город отдыхать.
Встал он засветло. Приведя себя в порядок, перекусил в соседнем трактире. Взял извозчика и поехал к арсеналу. Там уже ждали подчиненные с повозками. Погрузив в них ящики с оружием и патронами, они сели сами, и колонна, не спеша, потянулась к стрельбищу, где Федор отдал последние распоряжения. Выполнили их мгновенно. Солдаты из тамошней команды, несмотря на помятые лица, носились метеорами.
В пять минут девятого появился конный строй казаков. Впереди скакали Зверев и хорунжие. Федор ждал их за воротами, заложив руки за спину. Казаки осадили коней, чуть не сбив Кошкина. Специально, разумеется.
— Нарываются, станичники! — хмыкнул в голове Друг. — Понты кажут.
— Ничего, — ответил Федор. — Это ненадолго.
— Здравия желаю, господа! — поприветствовал он офицеров. — Благодарю за то, что привели казаков. Никого в пути не потеряли?
— Все здесь, — буркнул Зверев, уловив сарказм.
— Тогда будем начинать, — как ни в чем ни бывало сказал Федор и отошел к столу, стоявшему неподалеку. — Надеюсь, меня все видят и слышат.
— Не сомневайтесь, — хмыкнул Зверев.
— Замечательно, — кивнул Федор. — А теперь представьте, господа. Перед вами одинокий противник. Вас сорок человек, все верхом, в руках — шашки. Вы летите на меня лавой. Есть возможность убежать?
— Дюже не старайся, благородие! — крикнул кто-то из казаков. — Запариться не успеешь.
Остальные засмеялись.
— Потому и не побегу, — согласился Федор. — Я сделаю так.
Он сорвал брезент, укрывавший стоявший на столе пулемет. Оттянул рукоятку перезаряжания и вскинул оружие к плечу. Прицелился в приготовленные мишени и нажал на спуск. Пулемет зарокотал. Федор бил короткими очередями, отсекая их по три выстрела. Его сильные руки крепко держали пулемет, мгновенно возвращая его в прежнее положение, потому очереди следовали одна за другой, сливаясь в сплошной треск. Сыпались на землю гильзы. От мишеней отлетали щепки, рассыпались осколками подвешенные к ним бутылки — Федор приказал сделать это для наглядности. Быстро отстреляв диск, он заменил его на полный, и продолжил. Грохот пулемета напугал казачьих лошадей, они тревожно заржали и попытались встать на дыбы. Всадники сдерживали их с трудом. Наконец, разлетелась вдребезги последняя бутылка на мишени, и пулемет смолк. Федор поставил его на столешницу и обернулся к зрителям.
— Вот так, господа! Были казачки — и кончились. Минуты не прошло.
— Вот же твою мать! — воскликнул кто-то из казаков и тут же смолк, поймав взгляд командира.
— А теперь вопрос, — продолжил Федор. — Есть желающие получить такое оружие? Согласные поднимите руку.
Над конным строем дружно взмыли вверх пятерни.
— Очень рад, — кивнул Федор. — Но имею приказ командира корпуса: пулемет давать только тем, кто его освоит. То есть будет знать его до последнего винтика и владеть им, как казак шашкой. Только так, господа. Что скажете?
— Зряшный вопрос, господин подпоручик, — ответил за всех Зверев. — После столь впечатляющей демонстрации… Откуда эти ружья? Закупили за границей?
— Выделки Тульского оружейного завода. Но получше заграничных будут, уж поверьте.
— Кто придумал?
— Я.
— Ясно.
Зверев спешился и подошел к Федору.
— Какие будут указания, господин подпоручик?
— Разбейте казаков на пятерки. У меня здесь десять пулеметов и столько же солдат. Каждый станет наставником по устройству. Господам офицерам показывать буду я.
— А стрелять, когда будем, ваше благородие? — не удержался кто-то из казаков.
— Помолчи, Борщов! — окрысился Зверев. — Офицеры разговаривают. Есть желание узнать, разрешения спроси. Третий год служишь, а будто только плетень в станице во-первой перелез.
Казаки захохотали. Борщов смутился и опустил взор.
— Хоть вопрос не по уставу, но отвечу, — улыбнулся Федор. — Стрельба только после овладения оружием. Это как с винтовкой: пока последнюю пружинку не изучишь, патронов не дадут. Все от вас зависит. Чем быстрее освоите, тем скорее будут стрельбы. В утешение могу сказать, что пулемет в устройстве прост, не хитрей винтовки. Учитесь надлежащим образом, и к себе поедете с оружием…