— Я, — кивнул Федор. — Но хотел бы посмотреть. Бросьте шар хотя бы вот туда, — он указал рукой на недалекое болото. — Заодно солдаты убедятся в вашей силе. Мне легко будет отдать приказ.
Фон Шпонек усмехнулся: русский сомневается. Наверное, никогда не видел магов в действии. Ну, так подпоручик. Был бы он хотя бы капитан… Гауптман повернулся и взмахнул рукой. Большой, огненный шар отделился от нее и с гудением помчался поперек гряды. Плюхнулся в болото, подняв тучу брызг и столб пара.
— Убедились, подпоручик? — спросил гауптман, повернувшись к русскому. Следующая фраза застыла у него в горле. В грудь его упирался ствол револьвера. К парламентеру Федор вышел без кобуры на поясе — не положено при переговорах. Но коротыш в карман брюк все же положил. Пока немец занимался шаром, успел достать.
Фон Шпонек облился потом. Его щит выдержит пулеметную очередь, но это в случае огня на расстоянии. Щит не прилегает к телу, а находится в метре от него. Азбука магии, но откуда знает ее русский?
— Нихт шиссен! — взмолился гауптман. — Нельзя убивать парламентера. Это против чести.
— А угрожать ему сожжением можно? — спросил русский. — Шантажировать, демонстрируя свои возможности? Ты зачем пришел, фриц? Для чего взял белый флаг? Парламентер вправе предложить капитуляцию, но не должен демонстрировать оружие. Так вы соблюдаете правила? Цивилизованный народ… Расскажите это убитым русским офицерам и солдатам. Они мирно спали, когда на деревню обрушились снаряды. Нет у вас чести. Жаль, что не могу застрелить отдавшего преступный приказ. А тебя — вполне. Отправляйся в ад, фриц!
— Меня зовут Эрвин, — возразил фон Шпонек.
— А насрать! — ответил Федор и нажал на спуск. Глухо треснул выстрел. Немец вздрогнул и безвольной куклой повалился на траву. Федор перевел ствол коротыша на солдата с флагом.
— Нихт шисеен, герр офицер! — залепетал немец. — Я всего лишь трубач. У меня нет оружия. Я не знал о намерениях герра мага.
— Хорошо слышал разговор, ганс? — спросил Федор.
— Яволь! — закивал головой трубач.
— Передай его своим. И еще скажи: переговоры завершились. При попытке выйти с белым флагом прикажу открыть огонь. Аллес! Цурюк! Шнель!
Трубач сгорбился и затрусил к своим позициям. Федор проводил его взглядом и склонился над убитым магом. Извлек из нагрудного кармана документы, подумав, отцепил нагрудный знак. При этом его шандарахнуло словно электрическим разрядом.
— Вот эсэсовец поганый! — выругался Федор и засунул знак в карман. После чего зашагал к своим позициям.
В бинокль фон Притвиц видел, как фон Шпонек бросил огненный шар. И порадоваться успел — теперь русские сдадутся. Ну, а нет, — сгорят. Они сделали ошибку, подпустив мага близко. Но потом гауптман упал… Русский офицер сказал что-то трубачу и прогнал его обратно. Сам же наклонился над убитым магом, что-то сделал с ним и пошел к своим позициям. Вернувшийся трубач сообщил подробности. У оберст-лейтенанта закололо в груди. Если провал операции еще можно объяснить непредвиденными обстоятельствами — туманом войны, к примеру, то смерть магистра Особого полка ему не простят. И пусть фон Шпонек сам согласился выполнить задачу, но позвал его фон Притвиц. Ощутив ярость, оберст-лейтенант собирался отдать приказ о немедленной атаке русских. Пускай потери будут велики, но он займет эту проклятую деревню! Уничтожит русских и их проклятого командира! Но скомандовать он не успел.
— Герр оберст-лейтенант! — окликнул его начальник штаба. — Посмотрите!
Он указал рукой на русскую деревню. Фон Притвиц поднес бинокль к глазам. У позиций русских гарцевали всадники, судя по мундирам и вооружению — казаки. К неприятелю прибыла на помощь кавалерия. Бесполезно наступать. Для начала солдат расстреляют из пулеметов, а потом в атаку пойдут казаки. В чистом поле они переколют и порубят пехотинцев… Оберст-лейтенант не знал, что замеченные им всадники были разведкой из конвоя Брусилова наконец-то доскакавшей до Дубков.
— Наступление отменить! — приказал он начальнику штаба. — И оставьте меня одного.
Офицеры, козырнув, вышли из командного пункта. Фон Притвиц сел на стул и достал из кобуры «браунинг». Он прусский офицер и барон. У него остался лишь один способ смыть позор допущенных ошибок. Заодно помочь кайзеру в трудной ситуации, в которую монарх угодил по его вине. Оберст-лейтенант загнал патрон в ствол, снял пистолет с предохранителя и решительно его поднес виску. Пусть живет великий рейх!
В опустевшем блиндаже гулко треснул выстрел…
Брусилов прискакал в Дубки только к вечеру. В наступавших сумерках осмотрел сгоревшие дома и палатки, возле выложенных у кладбища тел погибших снял фуражку и спешился. Пройдя длинным рядом, встал возле мертвых офицеров и перекрестился.
— Убитых отвезти в Гродно! — приказал начальнику штаба. — Похороним там — с воинскими почестями и оркестром. Всех погибших — офицеров и солдат.
Он надел фуражку и вскочил в седло. Возле линии обороны его ждал строй защитников деревни во главе с офицером в чине подпоручика. Когда генерал со свитой подскакал ближе, он скомандовал:
— Равняйсь! Смирно! Ружья на караул!
После чего строевым шагом направился к генералу. Брусилов спешился и пошел навстречу.
— Ваше превосходительство! — козырнул офицер, когда они встали друг против друга. Брусилов, в свою очередь, поднес ладонь к фуражке. — Вместе с вверенной мне командой и солдатами отдельного батальона удерживаю линию обороны у деревни Дубки. После двух атак противник успокоился и попыток захватить ее не предпринимает. Временный командир части, подпоручик Кошкин.
— Вы сказали: две атаки? — спросил Брусилов, опуская руку. — Я слышал об одной. Германцы снова наступали?
— Прислали мага под видом парламентера, — сообщил Кошкин. — Тот потребовал от нас сдаться и стал швырять огнем. Был застрелен мной из револьвера.
— Как вам это удалось? — удивился генерал. — Магов не берут пули.
— Улучил момент, — улыбнулся подпоручик. — Он хоть магистр, но дурак. Подпустил меня близко. Вот, смотрите!
Он достал из кармана документы и знак убитого мага и протянул их Брусилову.
— Вы сняли с него знак? — во второй раз удивился генерал. — Это невозможно простецу — обязательно убьет. Знаки зачарованы.
— Не убило, видите, — хмыкнул Федор. — Хотя тряхнуло хорошо. Слабовата магия германцев против русских офицеров.
— Дорогой ты мой! — генерал шагнул и обнял Кошкина. Но тут же отстранился и поднес ладонь к фуражке. — От лица службы объявляю благодарность! Вам тоже, братцы! — повернулся он к строю.
— Рады стараться, ваше превосходительство! — немного вразнобой ответили солдаты. Генерал сделал вид, что не заметил.
— Нам нужно поговорить, — сказал Федору. — Есть здесь подходящее местечко?
— Разве только в шалаше, — ответил Кошкин. — Дома с палатками сгорели.
— В шалаше так в шалаше, — согласился генерал. — Кстати, подпоручик, почему одеты не по форме? Где холодное оружие?
— Вы про шашку? — уточнил Федор и продолжил, получив кивок. — В шалаше лежит. Там ее и прицеплю. Здесь мешала, путаясь в ногах.
Брусилов, не сдержавшись, засмеялся.
Глава 14
Царь вошел в зал для совещаний. Сидевшие за столом министры и начальник Главного штаба дружно встали.
— Здравствуйте, господа! — сказал Георгий и, пройдя к столу, занял место во главе. — Прошу, садитесь.
Он подождал, пока приглашенные чиновники опустятся на стулья, и продолжил:
— Предмет сегодняшнего совещания — военный инцидент на границе с Германией. Кто начнет?
— Разрешите мне? — встал начальник Главного штаба.
— Сидите, Николай Петрович, — сказал Георгий. — Мы не на официальном приеме.
Генерал сел и раскрыл лежащую перед ним папку.
— Седьмого мая сего года, — начал хорошо поставленным голосом, — германские войска внезапно, без предъявления каких-либо претензий нанесли удар по нашим позициям близ деревни Дубки, что напротив Гродно…
Говорил он четко, по-военному, и уложился в пять минут. Царь не любил долгих докладов.
— Однако! — воскликнул министр внутренних дел, когда генерал смолк. — С десятью солдатами отстоять разрушенный артиллерией укрепленный пункт? Это правда, Николай Петрович?
— Вы забыли про пулеметы, Александр Александрович, — усмехнулся военный министр. — Их у Кошкина было пять. А еще опытная команда, умеющая с ними обращаться. Кошкин изобрел эти пулеметы, сделав их на Тульском оружейном заводе в рамках конкурса, объявленного военным министерством, В Гродно привез для испытания в войсках. Излишне говорить, что он знал их до последнего винтика.
— Из пулеметов невозможно привести к молчанию пушки, — покачал головой министр внутренних дел.
— У Кошкина имелся новейший бомбомет, сделанный на Тульском заводе, — сказал военный министр. — Конструкции капитанов Рогова и Куликова. Тоже сделан в рамках конкурса. Поскольку Кошкин имел отношение к разработке бомбомета, офицеры попросили испытать его при случае. И такой представился. Понеся потери в орудийной прислуге, немцы утащили пушки.
— А германский маг? — не успокоился министр внутренних дел. — Как удалось его убить? Они ж неуязвимы.
— Не совсем так, — сказал начальник Главного штаба. — Даже сильный маг не выдержит длительного обстрела из пулемета. Хотя Кошкин застрелил его из револьвера. Этот маг, — генерал заглянул в лежащие перед ним бумаги, — барон фон Шпонек из Особого полка кайзера. Имел чин гауптмана. Выдавал себя за парламентера, но приблизившись к позициям батальона, стал бросать огненные шары. Кошкин улучил момент и выстрелил, благо находился рядом.
— У вас все, Николай Петрович? — спросил царь.
— Вкратце — да, — кивнул генерал. — Если вдруг потребуют подробностей, то они имеются. Фотографии поля боя с трупами германцев, показания пленных. Перечень захваченных трофеев.
— Сергей Дмитриевич? — Георгий посмотрел на министра иностранных дел.